Читать книгу "Саур-Могила. Военные дневники (сборник) - Андрей Пальваль"

Мы шли тихо, обходя вчерашнюю неспокойную зону. Иногда «Сокол» с «Бродягой» тормозили группу и отправлялись вперёд на разведку. Затем мы двигались дальше или обходили подозрительное место.

Уже почти рассвело, когда мы, сделав крюк, казалось, обошли все подозрительные лесопосадки и рванули быстрым шагом по дороге вдоль поля. Я еле успевал переставлять ноги за головой колонны. Через километр мы резко остановились. Ушли в сторону и присели. Впереди виднелась военная техника. Движения не было. Всей группой мы отошли в сторону и спрятались в зелени. «Лис» отправился на разведку, зажав «эфку» в руке.

– Там железнодорожный переезд. Рядом с ним – брошенная «бэха» и тягач. Знаки отличия сепарские – белые круги. Людей нет, – доложил «Лис», вернувшись.

Мы двинулись к технике. Четверо стали по периметру, а двое начали обследовать внутренности. Достали таблички с маркировками. Тогда любимым слоганом свидетелей «рашатудей» было «россия ни при чём, а докажите». Планировали передать таблички в штаб, когда вернёмся, в качестве доказательства присутствия российской техники. Но самой радостной находкой была забытая банка тушёнки. После нескольких дней семечек, кукурузы и свежего воздуха вместо гарнира. Банка тушёнки как бы намекала – ребята, всё путём, вселенная вас любит и пропасть не даст.

Через пять минут стояния на периметре я тоже расслабился, стоять остался Анатолий. А я залез на «бэху», в надежде что-нибудь поломать. Судя по направлению и близости к РФ, её тянули на ремонт. Очень хотелось добавить им работы. Я попробовал разбить смотровое стекло. Не тут то было, камень даже царапать стекло не хотел. В итоге мы насовали камней в дуло, в надежде, что найдётся идиот, который захочет стрельнуть. Была ещё мысль поджечь технику изнутри, но она так и не была реализована – надо искать топливо, тратить время на разведение костра и, в итоге, можем быть обнаружены по дыму.

Минут пятнадцать, а то и больше, мы провели у брошенной техники. Перед уходом я достал свой смартфон, чтобы сделать снимки. Но телефон сказал мне, что батарейка – всё, и выключился. Разбирая телефон (обычная процедура – носил отдельно, перед использованием собирал), я ещё подумал, что есть смысл вытащить карточку памяти и нести её отдельно. И почему я тогда не послушал свего внутреннего голоса?

В приподнятом настроении мы двинулись дальше. Казалось, что муравейник обошли, еду нашли. Какая-то вода ещё оставалась. Хоть и испытывали жажду, постоянно экономя воду, но от обезвоживания не умерли бы. Осталось пройти день-два – и выйдем. Слева была невысокая железнодорожная насыпь, справа – лесопосадка. Я чувствовал себя расслаблено и потерял бдительность. Оружие было в походном положении. Приклад сложен. Не уверен во всех, но, по-моему, остальные тоже в тот момент думали, что сложный участок мы прошли и сейчас относительно безопасно.

Это уже сейчас, поинтересовавшись темой, я знаю, что ж.-д. переезд – это зона особого внимания. А тогда мы были наивны и глупы, как птенцы, недавно покинувшие гнездо. События 13-го и 14-го вывели нас из спокойной мирной жизни, как ушат холодной воды из сна. Из мирной жизни, где мы не готовились ни к какой войне. И не ждали её.

На тот момент в нашей группе было два человека, как-то связанных с армией до войны. «Сокол» – подполковник ПВО в отставке, занимался метрологией. И «Бродяга» – когда-то служил в армии, в спецназе ВДВ. Но боевого опыта до 14-го года не было ни у кого.

Единственное наше достоинство – не усрались два раза, первый когда приняли решение покинуть дом, второй – когда оказались в п…здорезе на Саур-Могиле.

Мои товарищи после плена вернулись на службу (кроме «Лиса», который все ещё в подвале). За плечами некоторых – много успешных выходов и заданий. Но в тот первый месяц на фронте по нашим действиям можно было писать пособие – «типичные ошибки».

Для меня вообще загадка, почему все в нашей группе остались живы. Иногда мне это кажется настолько странным, что я думаю: «А может, мы тогда погибли, а то, что я вижу сейчас, – это постсмертная иллюзия?»

Итак, расслабленный, в мыслях о том, что на обед мы съедим по паре ложек тушёнки, с автоматом в походном положении, я успел пройти двести метров до того, как группа резко остановилась. Я услышал окрик спереди: «Стоять!». Не сразу понял, кто это сказал.

Вот сейчас я буду писать много букв, но вы должны понимать, что в реальности, всё занимало очень мало времени. Иногда – доли секунды. Когда выражаешь это в словах, то начинает казаться, что долго.

Первые доли секунды я пытался понять, что произошло. Потом увидел впереди, в паре метров от головы колонны, человека в зелёном камуфляже, направившего автомат в нашу сторону. Ещё, через долю секунды, увидел второго, по диагонали от первого.

– Стоять! Легли! Оружие на землю!

С головы до ног меня окатило чувство стыда и досады. От того, что мы так глупо попались и от понимания, что на этом наш выход закончен, независимо от того, как развернутся дальше события. И откатить назад не получится.

Одновременно с этим мысль – что делать дальше. Решение надо было принимать самостоятельно. Не знаю, как я поступил бы сейчас, окажись в той ситуации опять. Тогда я успел перевести предохранитель и положить руку на рукоять. И колебался, что делать. С одной стороны, я успел бы дать очередь, ныряя в посадку. И, с некоторой вероятностью, попал бы в кого-то из солдат. Они в тот момент были больше сосредоточены на «Соколе» и «Бродяге». С другой стороны, это означало смерть здесь и сейчас для членов группы.

Так же я понимал, что раз эти двое так открыто выскочили перед нами, значит, есть остальные, которые держат нас на прицеле, находясь в «зелёнке». А мы в этот момент были на хорошо простреливаемой дороге. Если бы враг не чувствовал явного перевеса, то не стал бы показываться нам, а просто снял всю группу парой очередей из кустов.

Всё это я думал без слов, мысли какбы падали на чаши весов для принятия решения. Иногда мне кажется, что, как в компьютерной игре, я, играя персонажем «Шаман», нажал на курок, ранил солдата, сам получил пулю и начал снова с последнего сохранения. А может, я даже убил кого-то из них, ушёл в «зелёнку», но потом, оценив последствия в виде перебитых товарищей, загрузил последнее сохранение и выбрал другой сценарий прохождения. Так или иначе, я просто чувствовал, как подёргивается палец от желания нажать на спусковой крючок. Понимал глупость ситуации – это типичный цуцванг, любой выход плох. И осознавал свою беспомощность – чтобы что-то улучшить, надо откатить назад во времени, а с текущей развилки получается «оба хуже».

Всё это длилось 2–3 секунды. Солдат повторил: «Лечь на землю, оружие в сторону!». Мы все медленно опустились на землю, автомат я положил рядом.

– Смотри, у него автомат близко, – крикнул первый второму.

Второй подошёл ко мне, держа меня на прицеле. Пришлось медленно переместиться в сторону, на метр от оружия.

Одновременно кто-то занимался теми, кто шёл сзади. Я их не видел, только слышал. Как я понял потом, «Лис» успел быстро нырнуть в посадку и, ни на кого не наткнувшись, ушёл. За ним попробовал прыгнуть «Монах». Но он был в бронике и не такой быстрый.