Читать книгу "Шпионские страсти - Ольга Куно"

— Словом, как видишь, причитающееся тебе приданое мы возьмём и так. — Джером вновь обращался исключительно к Гарольду, словно больше никого в гостиной и не было. — Но мне этого мало. Мои интересы пострадали по твоей вине, за это надо платить. Поэтому я намерен взять и твои деньги тоже.

— Но у меня их нет. — Жених нервно сжал лежавшие на коленях руки. — Ведь именно поэтому мы и заговорили о приданом…

— Денег нет, — согласился Джером. — Разве только если продать твой дом, но это потребует слишком много времени. Согласись, я не смогу ждать результатов, сидя в этой гостиной, даже несмотря на то, что здесь очень уютно. — Он одобрительно оглядел стены комнаты. — Однако у тебя есть кое-что другое. Фамильные драгоценности, которые ты всё-таки не решился ни продать, ни поставить на кон в игре.

По лицу Гарольда пробежала тень. Идиот, сейчас время за свою жизнь беспокоиться. Всё остальное — уже полнейшая ерунда.

— Их у меня нет, — пробормотал заплетающимся от страха языком парень.

— Ты хотел сказать, они хранятся не в твоём доме? — проницательно улыбнулся Джером. — Мне это известно. Ты держишь драгоценности в… как называется это нововведение, Викензо? — обратился он с вопросом всё к тому же сообщнику, стоявшему справа от него.

— Банк, — услужливо подсказал тот.

— Банк. — Джером благодарно кивнул, хотя я готова была поклясться, что нужное слово он ни на секунду не забывал. — Да-да. Странное заведение, призванное сохранить в неприкосновенности чужие богатства, но при этом будто намеренно привлекающее разбойников всех мастей.

Любопытно. Банки действительно появились совсем недавно. В Эрталии их было четыре, в Ристонии, кажется, пять, а вот по поводу Эркландии я сомневалась: возможно, до них это новшество ещё не дошло. Одной из основных целей банков была даже не постоянная сохранность средств, а возможность перемещаться из города в город, не держа при себе крупные суммы. Ведь именно во время таких путешествий риск стать жертвой ограбления бывал особенно высоким.

— Но тебе не отдадут мои драгоценности, — решил подойти к ситуации с другой стороны Гарольд. — Тебя вообще не пустят в банк. Давай я отправлюсь туда сам. Слово чести: я вернусь и отдам драгоценности тебе.

Джером усмехнулся, выражая таким образом и мою собственную внутреннюю реакцию. Ага, вернётся он, как же! Да если бы Джером его отпустил, я бы, кажется, сама первая возмутилась. Хорош молодчик. Сам подставил собственную невесту и всю её семью заодно и сам же теперь нашёл способ сбежать, оставив остальных расхлёбывать то, к чему они не имеют, в сущности, никакого отношения.

— Хорошее предложение, — неспешно проговорил Джером. — Возможно, я бы даже принял его, если бы не подозревал, что чувства, испытываемые тобой к этой очаровательной девушке, — он устремил неприятно слащавый взгляд на Амалию, — могут оказаться недостаточно сильными. Боюсь, искушение сбежать одержит верх. Поэтому мы поступим иначе. В банк отправится мой человек.

— Но твоему человеку не отдадут драгоценности! — вскричал в отчаянии Гарольд.

Лазейка была так близка, но мышеловка снова захлопнулась, и оттого он чувствовал себя вдвойне несчастным.

— Моему человеку — нет, — и не подумал спорить Джером. — А вот твоему доверенному лицу, которое предоставит подписанную лично тобой бумагу, отдадут всенепременно.

По кивку его головы один из мужчин, до сих пор стоявший за нашими спинами, подошёл к Гарольду.

— Пиши, — велел Джером, и теперь в его тоне не осталось даже мнимого добродушия.

Горе-жених огляделся в поисках писчих принадлежностей. Оные в гостиной, похоже, отсутствовали, но такая мелочь, конечно же, не могла стать помехой для преступников.

— Девушка, будьте так любезны, принесите этому молодому господину бумагу, перо и чернила, — обратился к служанке Джером. — Саливан, проследи.

Ещё один мужчина, коротко кивнув, покинул комнату следом за до смерти перепуганной горничной.

Вскоре письмо было написано. Джером внимательно его прочитал, насколько я могла судить, дважды. Затем благосклонно кивнул и передал листок своему человеку.

— Иди. Анди, проводи его и смени на входе Конопатого. Пусть идёт сюда.

Значит, их двенадцать. Но этот сейчас уйдёт, стало быть, останется всё-таки одиннадцать.

— Но ночью вам никто не откроет! — предпринял последнюю попытку Гарольд.

— Я где-то слышал, что банки работают для своих клиентов круглые сутки, — заметил Джером, и по тону я поняла: он не мельком это слышал, а озаботился подробнейшим выяснением всех правил банка, равно как и исключений из оных. — Впрочем, если не откроют, мой человек дождётся рассвета. Не так уж это и долго.

Я, как и многие, инстинктивно взглянула в окно. По сгустившейся давно темноте трудно было что-либо определить: мы всё же не на улице, тем более не в лесу, где каждая часть ночи имеет свои оттенки и запахи. Однако часы, естественно, присутствовавшие в гостиной, свидетельствовали о том, что до наступления нового дня остаётся около двух часов. Нестерпимо долго… или очень-очень коротко, особенно если рискуешь этот самый рассвет не пережить.

— И что теперь? — хриплым от продолжительного молчания голосом спросил Нарцисс.

Мне так до сих пор и не удалось поймать его взгляд, а слишком активно пытаться под бдительным оком Джерома я не рискнула.

— Ничего. — Последний как будто удивился заданному вопросу. — Будем сидеть так же, как сидели. Тихо, уютно, по-семейному. И ждать возвращения моего человека.

— Отпустите хотя бы женщин.

Нарцисс смотрел на главаря взглядом отчаянно храбрящегося человека, пытающегося скрыть даже от самого себя, насколько ему в действительности страшно. Бедняга. Ему ведь надо не только разрешить всю эту опасную и одновременно нелепую ситуацию, но и сохранить в тайне свою истинную профессию. Вот ведь задачка не для слабонервных! А главное, решения-то она не имеет. Конечно, если придётся выбирать между сохранностью тайны и жизнью близких, выбор падёт в пользу второго. Вот только потеря секретности чревата непредсказуемыми последствиями для всех. Об истинном роде занятий Нарцисса узнают не только его мать и сёстры, но и Гарольд, и служанка, и преступники. Как всё это аукнется — быть может, не сейчас, а через месяц или год, — вряд ли взялся бы предсказать даже сам кардинал.

— Останется Флаффи — ведь у вас, насколько я понимаю, претензии именно к нему, и я, — продолжал «нервничающий хозяин дома». — Разве этого недостаточно?

— Недостаточно, — спокойно ответствовал Джером, совершенно не намереваясь как бы то ни было обосновывать свой отказ.

— Хорошо, вы хотите, чтобы мы остались. — Я невольно восхитилась выдержкой Леаны. Она, конечно же, была напряжена, но при этом продолжала идеально ровно держать спину и высоко — голову и говорила чётко, холодно, без малейших ноток истерики. — Но госпожа Корбетт совершенно случайно оказалась сегодня в этом доме. Она — гостья, не имеющая к нашей семье никакого отношения. Быть может, вы отпустите хотя бы её?