Читать книгу "Суперзвезда - Виктория Готти"

— Рей, Рей… что случилось?

Рей взглянула на нее глазами, полными боли:

— Джонатан попал в автокатастрофу.

У Кэсс перехватило дыхание:

— Что с ним. Он в порядке?

Рей кивнула и беспорядочно заговорила:

— Джонатан пьяный, ужасная катастрофа, девушка погибла, дочка сенатора.

Кэсс была потрясена. Ее брат вел себя ужасно, он был невыносим. Рано или поздно что-то подобное должно было произойти.

Рей протянула ей руки, и Кэсс помогла ей встать.

— Я нужна папе, — встревоженно сказала Кэсс.

— Нет, — ответила Рей, слезы текли по ее морщинистому лицу. — Оставь его в покое. С ним Джеймс. Подожди до утра, он все еще в шоке.

* * *

Кэсс прошла в спальню и разделась, раскидав одежду по комнате. В ванной она надела удобный домашний костюм, что висел за дверью, и только потом села за стол.

Как ни старалась, она не могла сосредоточиться на документах, которые лежали перед ней. Джонатан. Молоденькая девушка. Съемки. Снова девушка. Погибла. Ее брат вел машину. Через что предстоит пройти ее семье? Джонатан все-таки влип в историю. Но она была уверена, что он не испытывал никаких угрызений совести. Скорее всего, он до сих пор пьян и даже не сознает, что натворил.

С детских лет Джонатан использовал отца. Он прятался за его благополучием, влиятельными связями, избегая последствий своего поведения. За деньги можно купить что угодно и кого угодно, и вся беспорядочная жизнь Джонатана была тому доказательством. Он никогда не платил за неприятности, которые доставлял окружающим.

Для любой другой семьи известие о смерти девушки стало бы потрясением. Но Кэсс была уверена: в их семье к утру это будет не более чем воспоминание, еще одна трагедия в анналах истории Турмейнов.

Трагедия. Как часто слышала она это слово с тех пор, как умерла мама! Одна только мысль об этом вызывала ужасные воспоминания. Она опустилась в кресло, удобно положив голову на нежный атлас, и закрыла глаза. Она так хотела заснуть… Успокоение придет нескоро, как бы ее тело ни стремилось ко сну.

Внизу в холле послышалось движение, громкие, резкие звуки, голос отца. Сердце забилось сильнее. Впервые с детских лет Кэсс закрыла уши руками, чтобы ничего не слышать.

* * *

Мамочка, я такая же красивая, как ты?

У нее день рождения, ей исполнилось десять лет. Кэссиди стоит перед зеркалом, любуясь атласным, в кружевах платьицем, которое утром подарила ей мама. Наряд от «Дома моделей Неймана Маркуса», ручная работа.

Мама улыбается впервые за несколько дней. Ее дыхание все еще отдает этим странным мятным запахом, а широко открытые глаза кажутся стеклянными, но, похоже, она счастлива. Она хлопочет вокруг Кэссиди, поправляя воротничок, застегивая манжеты. Кэсс наслаждается ее вниманием. Ей ужасно хочется, чтобы мама крепко обняла ее, но мама что-то бормочет о том, что платье помнется и прическа испортится, поэтому Кэсс стоит смирно, пока мамочка суетится вокруг нее.

— Ну вот, — шепчет Лана с глазами, полными слез. — Ты самая красивая девочка на свете.

Кэсс улыбается и крепко обнимает маму, не боясь за платье и прическу. Ей очень хорошо от маминого теплого объятия.

— Лана, где ты? — В просторном холле раздается голос отца.

Мама мгновенно преображается, закрывает глаза, наклоняет голову и как-то вся сжимается. Потом она тихонько уходит, и Кэссиди слышит, как ее высокие каблуки торопливо стучат в сторону спальни.

Отец кричит, а мама плачет. Кэссиди закрывает уши, чтобы не слышать шума. На какое-то время все затихает. Папа стоит на пороге, но она не видит его лица. Дверь захлопывается, и она слышит злой голос Роджера и снова рыдания мамы. И тогда Кэсс в страхе убегает в свое «тайное убежище».

* * *

От лунного света Кэсс открыла глаза, и перед ее мысленным взором появилось лицо отца, скрытое тенью. Вдали были слышны рыдания матери. Нет, этого не может быть. Возможно, она заснула или просто много думала об этом. Она начала слышать голоса — стресс может подействовать так на каждого. Пахнущий дождем ветерок колыхал занавески. Кэсс подошла к окну и закрыла его, потом прыгнула в постель, забралась под одеяло и долго вертелась, стараясь улечься поудобнее.

Она почувствовала, как ее тело расслабилось и все глубже стало погружаться в сон. Рыдания раздались снова. Она прислушалась, и ей показалось, что они стали громче.

Кэсс вылезла из постели, надела халат и тапочки и на цыпочках вышла из спальни. В холле было тихо и спокойно, но вдали раздавался чей-то плач. Казалось, он доносился с чердака. Решив подняться по задней лестнице, она открыла деревянную дверь и быстро прошла по короткому пролету. Чердак представлял собой комнату почти в две тысячи квадратных футов. На дубовом полу был расстелен старинный восточный ковер, некогда яркий, а теперь поблекший от времени. У дальней стены стояла пузатая старая печка, рядом с ней лежали аккуратно сложенные дрова.

По центру, напротив окна, стоял длинный деревянный стол с двумя скамейками, сделанными специально для ребенка. Вид комнаты, где она играла в ненастные дни, вызвал у нее много воспоминаний, в детстве это место казалось Кэсс настоящими небесами. Когда скандалы родителей становились особенно шумными, даже ее «тайное убежище» наверху витой лестницы не спасало ее, и она была вынуждена бежать сюда. Она представила себя испуганной маленькой девочкой, забившейся в самый дальний угол. Иногда она пряталась на чердаке в течение многих часов, пока не утихал шум.

В дальнем углу Кэсс заметила аккуратно сложенные коробки. Она подошла поближе и увидела, что все они запечатаны. Кэсс открыла одну, потом вторую и начала рыться в их содержимом. Вещи принадлежали Лане — ее косметичка, письма, книги, маленькие рамки с фотографиями, на одной Кэссиди увидела себя младенцем на руках матери.

Она заглянула в коробку с вечерними платьями. Все они оказались либо белыми, либо голубыми. Мама любила голубое, особенно темные оттенки, которые так красиво оттеняли ее глаза. Вдруг она почувствовала мамин любимый аромат духов, и ее сердце сжалось. Потом Кэсс нашла платье, в котором мама получала награду Академии. Убрав эту коробку, она открыла еще одну. Что-то блеснуло золотом, и Кэсс достала из-под вороха предметов изящную резную деревянную коробочку. На верхней крышке были литеры «Л.Т.». Дрожащими пальцами Кэсс подняла крышку и увидела внутри дневник матери.

Она прижала его к сердцу и поспешила к окну, снимая с него паутину. Кэсс чувствовала холодный пол сквозь тапочки, и от этого ноги онемели. Вдруг Кэссиди захотелось куда-нибудь уйти из этого места. Спускаясь по лестнице, она снова услышала стоны.

— Помогите… помогите.

Теперь звук был приглушенный, от него холодило кровь. Крики слышались из темного алькова за дверью. Кэсс замерла, и вокруг нее повисла мертвая тишина.