Читать книгу "Береговое братство - Гюстав Эмар"

— Разумеется, нет, — подтвердил неисправимый капитан, — это он нас провел.

— Вполне разделяю ваше мнение. И вы заключаете из этого, любезный сеньор коррехидор…

— Я заключаю, дон Хесус, что положение наше опасно, очень опасно, даже может привести к катастрофе.

— И я это полагаю, но мне приятно было бы услышать, как, по вашему мнению, нам следует поступить теперь.

— Я вижу один только выход из западни.

— А именно?

— На время, по крайней мере, совсем прекратить нашу деятельность и ловко направить подозрения на других лиц, которые таким образом поплатятся за все вместо нас. В сущности, это устроить не трудно.

— Но и не так легко, как вы думаете.

— Почему же, дон Хесус?

— Господи! Да по той простой причине, что все так или иначе занимаются запрещенным торгом в Панаме, ведь ни для кого это не тайна, и дон Рамон де Ла Крус знает об этом не хуже кого-либо, вот потому-то я и думаю, что, обратившись к нам, он имел особую на то причину, и кто знает, не лучше ли дон Рамон снабжен сведениями на наш счет, чем заблагорассудил выказать вам?

— К тому же, — прибавил капитан, — ваша выдумка с индейцами, которую вы считаете такой искусной и хитрой, просто глупость и страшная ошибка.

— Капитан!

— Да, сеньор, повторяю, глупость и страшная ошибка! Дон Рамон де Ла Крус далеко не олух, он сунул себе в карман наши пятнадцать тысяч пиастров, но разгадал проделку, как Бог свят! С помощью этой вашей гениальной выдумки он узнал все, что ему было нужно, и будьте уверены — он не преминет воспользоваться этими сведениями. Благодаря вашей трусости его подозрения, если они прежде существовали, превратились в уверенность, и скоро вы увидите последствия ваших гениальных соображений.

— Если только мы не пресечем зла в самом корне и немедленно!

— Я был бы рад этому, сеньор, и чем скорее, тем лучше.

— Выслушайте меня внимательно, дон Кристобаль, ни одного слова не пропустите мимо ушей, дело чрезвычайно важно.

— Слушаю во все уши.

— Послезавтра около полудня я прибуду в Панаму со своей дочерью Флорой, капитаном Сандовалем и несколькими слугами.

— Как прибудете в Панаму?

— В эту же ночь я вернусь на асиенду, понимаете?

— Ровным счетом ничего, но все-таки продолжайте.

— Я остановлюсь в своем доме на Пласа-Майор, где все будет готово для моего приезда.

— Не лучше ли вам было бы остановиться здесь?

— Ну, видно, что вы меня вовсе не понимаете; постараюсь говорить яснее, если возможно.

— Очень был бы признателен вам за это, весьма важно, чтобы я понял вас хорошо, иначе не смогу удачно содействовать.

— Втолковать будет трудно, — побурчал капитан, посмеиваясь по своему обыкновению.

— Вчера после землетрясения, — продолжал дон Хесус, — которое, вероятно, почувствовали и здесь…

— Действительно, сеньор, несколько ударов были ощутимы, но благодаря милосердному заступничеству Пресвятой Девы Марии нам не приходится оплакивать ни одного несчастья.

— Тем лучше… Итак, после землетрясения ко мне на асиенду прибыл путешественник со слугой и проводником-индейцем и попросил приюта. Разумеется, я принял гостя с полным радушием.

— До сих пор я не вижу…

— Этот путешественник — один из знатнейших вельмож при испанском дворе; он едет сюда и должен быть в городе завтра, так как уехал из асиенды сегодня утром на рассвете.

— Ага!

— О его прибытии давно уже оповещен губернатор.

— Как же зовут этого путешественника?

— Дон Фернандо Гарсиласо, граф де Кастель-Морено. Он племянник вице-короля Новой Испании и даже, если не ошибаюсь, немного сродни губернатору Кампече.

— Этого вельможу действительно ждут с нетерпением, сеньор! Два дня назад в гавань вошла каравелла, доверху груженная одними его вещами.

Слушатели со значением переглянулись.

— Но я не вижу еще, какое отношение… — начал было судья.

— Подождите, сейчас дойду и до этого. Графу понадобилось снять дом, и я сдал ему свой.

— Который?

— Вот этот самый.

— Как! Этот дом, который так удобен для нас?

— Именно потому и сдал. Разве не решено, что мы, по крайней мере на время, должны прекратить нашу деятельность? Присутствие здесь графа де Кастель-Морено уничтожит все возможные подозрения относительно этого дома, которые могли возникнуть вследствие его уединенного положения. Кроме того, граф имеет большой вес, влияние его громадно; я поступил с ним так, что должен был внушить к себе доверие, он считает себя моим должником за оказанную ему услугу, знакомство с ним я буду поддерживать усердно, постараюсь втереться к нему в доверие, и это не будет трудно, так как он молод, кажется добр, благороден и совершенно неопытен. Разумеется, он станет нам покровительствовать, в случае нападения защитит нас, и нам нечего будет опасаться, держась его. Понимаете теперь?

— Отлично понимаю, сеньор, вы прекрасно умеете устраивать дела!

— К тому же, граф беден, — продолжал асиендадо, — он сам мне признался в этом. Кто знает, если искусно подойти к делу, не сумеем ли мы сделать из него не только друга, но и сообщника?

— Вот мастерская шутка была бы, ей-Богу! — вскричал судья в порыве восторга, но тотчас же, опомнившись, осенил себя крестным знамением и пробормотал благоговейно: — Да простит мне Господь, что я произнес Его святое имя всуе!

— Для достижения этой цели, которую я вовсе не считаю невозможной, — продолжал дон Хесус, — нужны осторожность и ловкость.

— Главное, надо впутать его как-нибудь в дело, остальное придет само собой.

— Совершенно справедливо, любезный дон Кристобаль, это я беру на себя и преуспею в том, клянусь вам.

— Нисколько не сомневаюсь.

— Здесь у нас остается еще некоторое количество товара, который следует сейчас же скрыть. Можете вы взять его к себе?

— Это крайне затруднительно. Разве здесь, в доме, нет какого-нибудь чердака или подвала, или, наконец, потайного угла, где можно было бы спрятать товар без опасения, что его отыщут?

— Увы, любезный коррехидор, дом этот, как вам известно, нечто вроде беседки или охотничьего павильона, в нем нет ни подвалов, ни тайников.

— Это весьма неприятно.

— Утешьтесь; товар, о котором я говорю, не займет много места: всего-то несколько пачек жемчуга и два-три тюка расплющенной серебряной посуды. Как только стемнеет, мы сможем перенести их к вам так, что никто и не заметит, и легко сделаем это в один прием.

— Если это необходимо, — согласился коррехидор в полном отчаянии.