Читать книгу "Городская орхидея - Дарья Панкратова"

Кира уже перестала сдерживаться в выражениях.

– Каким образом я должна отличать все эти компоненты? – требовала она ответа у Яшина.

– Запиши на бумажку.

– Нет. Не запишу. Я не могу отвечать за то, в чем не разбираюсь. Вообще не разбираюсь.

– Так учись. Для этого мы приняли тебя на работу.

– Для этого я поступала в вуз. Ты видел мое резюме? Где в нем указано, что я вживую видела микросхемы и электронные компоненты?

– Кира, возьми себе в помощь какого-нибудь инженера. Дольский же все написал.

– У Дольского скоро спутается время суток, что уж говорить о началах и серединах недели, – недовольно буркнула Кира и ушла.

Один из инженеров, парень лет двадцати пяти, белобрысый розовощекий крепыш, согласился придти Кире на выручку.

Когда они явились на склад, вероятно, парень пожалел об этом больше, чем Кира о своем импульсивном трудоустройстве.

Коробки высились пирамидой высотой в два человеческих роста. Началась работа. Ножом для бумаги коробки вспарывались, инженер кропотливо просматривал содержимое каждой из них. Ужас заключался в том, что микросхемы нужно было еще и пересчитать…

Кира с глазами, полными благодарности, стояла рядом с розовощеким и надписывала коробки маркером.

Они пропустили обед. Они пропустили даже конец рабочего дня…

Задание, конечно, было выполнено. Но от явления в отдел персонала с требованием немедленно вернуть трудовую книжку Киру удержало только то, что все сознательные сотрудники давно уже разбежались по домам.

* * *

Сил Киры хватило только на то, чтобы впихнуть себя в маршрутку, едущую прямиком до дома. В магазине возле дома она купила огромную пиццу с грибами, коробку шоколадных конфет. Пока пицца разогревалась в духовке, Кира отмывалась от дневных воспоминаний о промозглой атмосфере склада под горячим душем.

Но, выйдя из душа, присев у кухонного стола над дымящейся пиццей, Кира не выдержала. Она расплакалась.

Что, в самом деле, происходит? Если существуют стрессовые интервью, может быть, это стрессовый испытательный срок? Проверка на прочность? Может, в «МЕГС» считают, что, если Кира достойно выдержит все эти идиотские задания, то она – классная девчонка, и ей можно доверять что-нибудь интересное?

«Нет, – уныло подумала Кира, – все гораздо проще…»

Иногда бывает чрезвычайно сложно обнаружить границы глупости.

Или абсурда.

До нее попросту никому нет дела.

Никто не счел нужным передавать Кире эти самые дела.

Адаптация персонала? Эйчар с грехом пополам выполнил задание, а теперь можно искать ветра в поле.

Кира подумала, что наверняка окажется бесполезным ссылаться на разницу во взглядах на ее должность со стороны Марии и Станислава. Ведь Станислав проводил собеседование. Правда, он не счел нужным хотя бы предупредить будущего сотрудника об истинном роде работы…

Корпорации в целом до нее нет дела. Более того, Кира успела проработать в «МЕГС» считанные дни, но уже поняла, что слава Дольского служит плохую службу, в том числе и ей самой.

Получая от Киры письма с отчаянными попытками прояснения различных ситуаций, вряд ли сотрудники станут думать, что она просто недостаточно информирована. Скорее, они сочтут ее недалекой пустоголовой девицей – одним словом, идиоткой.

У них наверняка собственных проблем хватает.

Ну, а сотрудники департамента…

Может, чисто по-человечески им и жаль Киру. Как-никак, они лучше осведомлены об особенностях Дольского. Но вряд ли они станут каждый раз бегать на склад, чтобы помочь Кире разобраться в очередных транзисторах, приемниках, спутниках и черт те чем еще… Рано или поздно она останется одна. Наедине с очередным геморроем.

Уволиться?

Кира сжала костяшки пальцев.

Но она не готова вновь уходить в никуда. Ей надо получить хотя бы одну зарплату… чтобы продержаться до следующей.

Пицца остыла.

Кире отчаянно захотелось позвонить Инне. В последнее время она постоянно поддерживала Киру. Веселила, отвлекала…

«Я же решила держаться от нее подальше. Я не могу».

От них обоих.

Это ведь ради общего блага!

Они прекрасно обойдутся без Киры.

Особенно Максим.

У него есть любимая девушка.

Повторять по слогам.

Есть лю-би…

Пусть даже сознательно Кира не хочет даже намека на то, чтобы эта парочка разлучилась, подсознательно она может выкинуть что-нибудь неправильное.

К тому же…

Раз за разом Кира твердила себе, что ей просто померещилось. Что причиной тому – волнения от пережитого за день, выпитого за вечер. Что все не могло разворачиваться так быстро. Что она неверно интерпретирует вежливость, тактичность и доброжелательность Макса, пытается выдавать желаемое за действительное.

Но все уговоры мозга ничего не меняли.

Потому что в глубине души Кира чувствовала – между ней и Максимом почти мгновенно протянулась тонкая нить симпатии, расположения, взаимного интереса.

Именно поэтому все должно оставаться таким, какое оно есть.

Нельзя дать симпатии вспыхнуть и превратиться в дружбу. Нельзя дать этой дружбе пустить прочные корни в их жизни. Это будет сомнительная дружба. Даже сейчас Киру продолжало тянуть к Максиму. Это будет неискренняя дружба. Испорченная. Счастливая только от того, что она с ним общается, Кира будет хотеть большего. Против своей воли.

Кира усмехнулась. Что-то плохо у нее с волей.

А еще плохо то, что, не успев толком обрести долгожданную близкую подругу, Кира тут же ее потеряла.

Отлично. Она никого не получит. И никто не получит ее.

Нельзя позвонить Инне, выговориться и даже слегка поплакаться.

Но, может быть, стоит воспользоваться тем, чему Инна уже успела научить ее?

Кира прикрыла глаза. Удивляясь тому, что собирается сделать, она представила себе Инну. Точнее, постаралась представить ее во всех подробностях.

Вообразить получилось довольно ярко.

Расслабившись, Кира попыталась представить, как Инна приветливо кивает ей. Кира хотела услышать, что именно воображаемая Инна сможет посоветовать ей в щекотливой ситуации с новой работой.

Инна открыла было рот…

Но картинка как-то потускнела, смазалась, подернулась рябью. Кира недовольно дернула головой. Потом попыталась сосредоточиться еще раз.

Образ был довольно смутным. Но произносимые слова Кира расслышала.

«Разве кто-то обещал тебе легкую жизнь? Я понимаю, что тебе трудно. Но почему ты сразу сдаешься, думаешь о бегстве? Вспомни, разве было так просто сдать первую сессию? А написать диплом? Наверняка возникало желание все бросить. Интересно, что ты чувствовала бы сейчас? Ты знала бы, что дело не доведено до конца, а причиной этому является лишь нежелание вложить остаток сил. А разве было легко в «Техдалсе», когда ты не знала, кому носить служебки на подпись, как распределять канцтовары по огромной фирме? Но теперь-то ты понимаешь: все это было ерундой. Если сейчас убежишь, сломаешься, то лишишь себя шанса увидеть, что все твои нынешние проблемы на самом деле – ерунда».