Читать книгу "Небо любви - Людмила Маркова"

И вот она вышла, какая-то вся легкая, прозрачная, обволакивая его зеленым светом глаз, полных простодушного удивления. Волжину показалось, что после изнурительной пробки и бесконечного запрещающего езду красного сигнала светофора, включился долгожданный зеленый, и поток машин помчался с космической скоростью. Приняв от Стаса букет белых лилий, Юлька вспыхнула от удовольствия.

— Стас, милый! — только и смогла вымолвить она, и Волжин, со свойственной его возрасту сдержанностью, обнял будущую жену.

Дорога из аэропорта была свободной, что позволяло мчаться со скоростью, превышающей все запреты. Виртуозно владея техникой экстремального вождения, Волжин помнил, что «фонарный столб бьет машину лишь в порядке самозащиты». За восторженными Юлькиными рассказами о чудесной Чехии, оба не заметили, как добрались до улицы Димитрова, где жил Волжин. Еще перед отъездом в Карловы Вары большая часть Юлькиных вещей перекочевала в гардероб Стаса. И здесь она чувствовала себя уже как дома.

— Ты, наверное, сильно проголодалась? — поинтересовался Стас, после того как Юлька вышла из ванной в шелковом халатике, такая родная и домашняя. — У меня для тебя прекрасный ужин.

— Спасибо, Стас. Но, кроме фруктов, я ничего не буду. Нас там просто закормили.

— Да, я помню, ты говорила. Только я что-то не заметил, чтобы ты поправилась. Все та же стройная серна. Ну а как насчет шампанского за встречу?

— Ты же знаешь, я редко отказывалась от этого напитка. Надеюсь это «брют»?

— А как же иначе, — улыбнулся Волжин, уже достав из холодильника запотевшую бутылку и разливая в хрустальные фужеры игристый напиток.

— Как вкусно, — зажмурилась от удовольствия Юлька, делая маленький глоток. Волжин всегда любовался ею в эти минуты, Юлька умела пить с каким-то удивительным изяществом, грациозно поднося к губам бокал, тонкую ножку которого она умела держать двумя пальцами, виртуозно вращая и внезапно останавливая.

— Моя прекрасная леди, — порывисто наклонился к ней Волжин и поцеловал руку.

Она потянулась к нему, одним только взглядом потянулась, и уже через секунду, почувствовав ее призыв, Волжин заключил любимую женщину в теплые объятия. Они долго сидели молча, будто после длительной разлуки, как очень близкие, родные люди, не представляющие себе белый свет друг без друга. И слова здесь были излишни.

— Иногда меня посещает мысль, что ты пришла из какой-то забытой всеми, прекрасной сказки и поселилась в моей душе, как маленькое призрачное чудо, — наконец произнес Волжин, перебирая ее длинные пальцы. — За что только мне такое? Чем же я это все заслужил?

От неожиданных признаний Волжина, которому было так несвойственно впадать в сентиментальность, Юлька ощутила почти совершенное блаженство. Его руки ласкали ее тело, даря тепло и нежность. Юлька лежала рядом со Стасом, совершенно обнаженная, и в ее наготе было столько целомудрия, сколько не нашлось бы в самой истовой монахине. Как ни велико было искушение овладеть ею, как ни волновало кровь прикосновение к шелку ее кожи, Волжин чутьем угадал состояние Юльки и не хотел нарушать ее трогательной задумчивости.

— Стас, — прошептала она. — Мне так хорошо с тобой. Просто так хорошо, даже без этого. Ты не обижайся на меня, пожалуйста, но я почти не спала сегодня.

— Спи, детка. Знаешь, есть такой смешной детский стишок:

Спи, котенок, сладко, сладко. Я хочу к тебе в кроватку. Крепче глазки закрывай, Ты хороший, так и знай.

Невыразимой нежностью и спокойствием были насыщены для них обоих первые дни после возвращения Юльки с курорта. Понимая, что первое время дочери надо побыть вдвоем с Волжиным, Елена Васильевна настояла на том, чтобы Олег переехал к ней.

— Мама, ну как же так, мне, право, неловко, словно я и не мать вовсе, — виновато говорила Юлька.

— Доченька, не возражай, я лучше знаю, что тебе сейчас нужно. Ты так долго жила в одиночестве, забывая о себе, посвящая всю свою жизнь детям и работе, что давно заслужила право и на личное счастье. Да и Олегу от меня ближе до университета добираться. Только все же надо оформить ваши отношения с Волжиным.

— Мама, ты же знаешь, почему мы не сделали этого раньше, — погрустнела Юлька.

— Да, конечно, знаю — из-за трагедии с Луиджи.

— Да, это так. Но Сонечка должна приехать на днях, и мы распишемся, не собирая пышную свадьбу.

— Ну и молодцы! Я очень рада за тебя, доченька. И когда же это будет? Мне нужно как-то подготовиться к такому событию.

— А зачем тебе готовиться? Свадьба будет в ресторане.

— А не лучше ли по-домашнему отметить? — засомневалась Елена Васильевна.

— Нет, мама, не лучше. Да, я знаю, «ничто так не улучшает вкуса домашних блюд, как изучение цен в меню ресторана», но давай обойдемся без жертв с твоей стороны. Процесс приготовления свадебного ужина и применяемые при этом усилия могут довести до инфаркта.

— Ну, как знаете. Не буду вам диктовать. А как же Илюшенька? Ведь он сейчас в Женеве, значит, его не будет на вашей свадьбе?

— Нет, зачем отрывать его от занятий. Вот наступят зимние каникулы, тогда он прилетит и будет присутствовать на еще более важном событии — нашем венчании. Только из-за Ильи Стас и согласился отложить эту церемонию.

— Вот теперь я спокойна, — довольно улыбнулась Елена Васильевна. — А как же платье? — Тут же встрепенулась она. — Ведь прежнее ты сдала в комиссионный магазин.

— Не волнуйся, мама, Сонечка обещала привезти из Италии все необходимое. Только Стас очень недоволен — говорит, что сам хотел бы выбрать мне наряд.

Скоро из Палермо прилетела Сонечка и в качестве свадебного подарка привезла Юльке великолепное ажурное платье, атласные туфельки и все другие свадебные аксессуары.

— Соня, ты ставишь меня в неловкое положение, — с упреком сказал Волжин. — Я способен и сам приобрести для невесты свадебный наряд.

— Нет, Станислав, если хотите остаться мне другом, то не пытайтесь заводить подобные разговоры, — твердо сказала Соня, а ее карие с зелеными крапинками глаза были грустны. — Если бы вы только могли представить, как мой Луиджи любил ваших сыновей и сколько еще доброго хотел сделать для моей лучшей подруги! Он оставил меня богатой вдовой, только я не стала от этого счастливей. Единственное, что может радовать меня, — я теперь смогу помочь родным, близким и просто детям, лишенным родителей. Луиджи завещал огромные средства детским домам в России. Этот большой ребенок имел большое сердце.

«Насколько старше стала казаться Соня, — подумал Волжин. — Все та же фигура и та же гладкая кожа, но старше стали глаза, которые перестали излучать улыбку». Чтобы не расстраивать восприимчивую к чужому горю Юльку, Волжин умолчал о своих наблюдениях. Он не проронил ни слова, не желая вторгаться в такие тонкие миры, доступные пониманию лишь самых впечатлительных и чувствительных натур.