Читать книгу "Тот, кто ходит сам по себе - Евгений Щепетнов"

А подумать‑то есть о чем! Я‑то думал, что теперь с моими способностями мне нечего бояться, а оно вон как повернулось?! Вот правду говорят – нет роз без шипов. И один из них я сегодня чуть не получил – ржавый, покрытый коростой, этот шип едва не проткнул мою нежную задницу, и умирал бы я на этой стене долго, трудно… коты – они, сцука, живучие!

Укрытие нашлось скоро, за придорожным камнем‑скамейкой, там, где рос развесистый куст, покрытый мелкими белыми цветочками. Колючий куст, видимо, выродившаяся, одичавшая роза, а может, и не выродившаяся, а честный шиповник, неведомыми путями проросший едва ли не в самом центре города, сумевший выжить в этих жестких, даже жестоких условиях. Под колючими ветками, у самых корней было так уютно, тихо, спокойно – сюда, под острия пятисантиметровых шипов не сунется ни один супостат!

А может, и не шиповник? Что‑то я не припомню шиповника с такими шипами!

И тут же выругался – от страха голову потерял? Это же не Земля! Какой, к черту, шиповник? Если только его аналог, что‑то похожее!

Защитная реакция организма – вот это что такое. Размышлять о какой‑то там хрени, вроде сладко пахнущего куста, о шипах и шиповниках – на первый взгляд глупо, но если покопаться – я просто не позволяю себе вспоминать о происшедшем, о той минуте, когда был на волосок от смерти. Точно, смерти – знаю это наверняка. Как фронтовик, рядом с которым в стену окопа вонзился осколок снаряда, забрызгав грязью и осколками камней. Чудом ускребся!

М‑да‑а‑а… и что теперь делать? Хмыкнул – за последние дни мне в голову слишком часто приходит этот вопрос! Может, это присуще в основном русским людям? Постоянно спрашивать себя: «Что делать?!»

Вон, французы: «Ввяжемся в бой, а там посмотрим! »

Или еще кто‑то из известных: «Если не знаешь, что делать, – делай шаг вперед !» Не помню, кто сказал, но тогда мне по молодости понравилось. А теперь – нет! Почему? А тупо как‑то! Тот, кто придумал этот бред, – вот он пусть и шагает! Туда, к черной пакости, которая утягивает в воронку! Этот выдумщик явно никогда не был в такой ситуации, когда делать шаг вперед ну никак нельзя!

Чтобы его саперы лопатками забили, а потом на него помочились! Чтобы не болтал всякой чуши! Военачальник хренов!

Разрядившись на неизвестного мне придурка, я совсем уже успокоился и начал более‑менее соображать, не захлестываемый волнами паники. А когда «разложил по полкам» то, что видел и слышал за последние дни, – немного успокоился.

Ведь что такого случилось‑то? Судя по рассказам Бас, эти самые демоны‑пожиратели не такие уж и частые гости, появляются в Сером Мире довольно редко и еще реже умудряются утащить в Преисподнюю кого‑нибудь из котолюдей.

Мне повезло увидеть мерзкую тварь. Ну да, мне, как обычно, «везет» – в лотерею я никогда не выигрываю, но вот выигрышный билет на тот свет – это запросто.

Закончив сортировку информации, разложил ее по файлам, выстроил некую систему, в которой теперь было место неопределенному фактору типа демона‑нагибателя. А затем, не мешкая, осторожно побежал к университету, решив, что на сегодня мой запас благотворительности исчерпан. До суда над Амалией еще далеко, кровь свою драгоценную она уже бережет, и скорее всего ей теперь ничего не грозит. Если, конечно, она не попрется по славным улицам этого доброго города совсем одна, да еще и в ночь темную, чтобы огрести от обычных отморозков, – естественной формации, либо нанятых зловредным мажором. Выждать нужно, отдохнуть, поразмышлять над ситуацией, а там видно будет. Главное я сделал – Амалию уберег. Пора взять отгулы!

В университет, в свою комнату, я попал без проблем. В Сером Мире меня никто уже не поджидал, демон скорее всего потерял мой след. Да и немудрено – от того места, где я чуть не стал кормом для чертей, до комнаты Амалии было километра два, а может, даже и больше – и все это расстояние пробежал по мостовой, сбивая свои нежные лапы о корявый городской булыжник, перепрыгивая через вонючие желто‑зеленые лужи, образованные содержимым ночных горшков, не глядя на крыс, с писком разбегавшихся при моем приближении.

Только уже у стен университета рискнул воспользоваться гиперпространством, и то – перед тем как войти в Серый Мир, трясся минуты три, не решаясь нырнуть. Сильно меня напугала эта тварь, даже не знаю почему. Может, своей запредельной непохожестью ни на что реальное из этого мира или из земного?

Людей, как и всегда, больше всего пугает неизвестность. Если они не могут понять причин происходящих процессов, начинают накручивать себе всяких там ужастиков выше крыши хрущевской пятиэтажки, а потом все‑таки находят какое‑нибудь простое объяснение произошедшему и сразу же успокаиваются. Страшит неизвестность, да, а если знаешь, кто и почему тебя сожрет, – сразу становится легче. Наверное. Может быть.

Бла‑бла‑бла! Чушь это все! Нет ничего лучше миски с едой, теплой постели и красивой женщины, выводящей рулады своим милым, совсем даже не курносым носиком!

Еда была на месте, постель, само собой – тут, и женщина, гладенькая и теплая, в наличии. А то, что сегодня не попал к черной колдунье и не подслушал, чему чертовка обучает своего мерзкого ученика, – ерунда это все! Какая разница, о чем они там болтают? Не достанут до моей красотки! Руки коротки!

А хорошо все‑таки вышло, забавно! Ведь фактически я все‑таки разоблачил коварные планы злоумышленников, направленные против Амалии. Теперь магистры землю будут рыть, разыскивая черных колдунов, злоумышляющих против девушки!

Хм‑м… мне так кажется. А может, и не будут рыть? Может – показуха? И на самом деле им плевать, кто решил так причудливо поколдовать? Скорее всего они все это прекрасно знают. Знают и не могут, а возможно, и не хотят ничего делать. По каким‑то своим, политическим мотивам.

Да что – «каким‑то»?! Вспомнить, кто такой папаша мажора, и все становится на свои места. Амалия с ее попавшей в опалу семьей никак не может противостоять напору мажорской родни Геренов.

Вот если поставить себя на место ректора, на место магистров – кто важнее для университета, Амалия или этот наглый, зажравшийся паренек? Этот папенькин сыночек?

Конечно, мажор. Папаша его один из попечителей университета, нередко испрашивает у императора денег для организации учебного процесса. И тот дает! Много дает! Ну а что родители Амалии могут дать? Лишь плату за обучение и содержание в вип‑комнате?

Вообще‑то ничего нового. Дети богатеев закономерно и стабильно уходят от ответственности, прикрываясь авторитетом родителей, – наглеют, пакостят. Потом сами становятся родителями, и вся история повторяется заново. И так было всегда и будет всегда. Во всех существующих мирах. Справедливости не будет никогда – пока существует белый свет.

Нужно понять это, принять и жить соответственно полученной информации, не ожидая перемен и наказания негодяев.