Читать книгу "Рождение Контролера - Юрий Никитин"

Ингрид поднялась молча, старательно играет роль исламской женщины, хотя вполне можно вернуться к роли берберки. Треть Туниса занята пустыней Сахарой, где вольно и гордо передвигаются свободолюбивые и никем не покоренные берберы… потому что у них отнимать нечего.

Куцардис сразу сел за руль, включил двигатель и придирчиво начал прислушиваться к шуму мотора. Сделал круг перед кофейней, вылез и похлопал ладонью по капоту.

– Командир, – спросил он у Левченко, – поведешь ты? А Ингрид сядет рядом или останется нянькой нашему профессору?

Челубей и Затопек заулыбались, Ингрид вздохнула.

– Увы, надо быть с ним. Вовремя кормить, слюнявчики менять…

Уже четверо жизнерадостно загоготали, Левченко и Челубей с Затопеком запрыгнули в кузов. Ингрид жестом указала мне на сиденье рядом с водителем, здесь женщинам не уступают лучшие места, а сама полезла в кузов.

В кузове по обе стороны небольшие откидные сиденья, Челубей сел первым, заулыбался.

– Меня выдерживает! Значит, не все тунисцы такие червяки, как здесь попадаются. А где пулемет?

Левченко указал на гору тряпок у левого борта.

– Да вон завернут! За городом сам установлю. Незачем здесь привлекать внимание.

– А крепеж? – спросил Челубей.

– Купил.

– Я сам установлю, – сказал Челубей. – А ты бди, а то в рядовые разжальнем. Хотя ты крут! Вон как по-ихнему чешешь.

Я заметил, что хоть и неявно, но все трое все еще присматриваются к нам, с особенным недоверием смотрят на меня. В Левченко все же увидели своего, Ингрид тоже приняли, опасное в ней проступает отчетливо, а вот я совсем из другого эшелона, как будто вообще с другой планеты.

Когда Куцардис развернул автомобиль и погнал к выходу из города, Левченко сказал мне так же весело:

– А рассказать им, как вы вдвоем с Ингрид разгромили чуть ли не целую базу?..

Десантники заинтересованно насторожили уши.

Я покачал головой.

– Не нужно детей обманывать. Я профессор, этим все сказано. Профессорство важнее, чем стрелять, ломать и взрывать.

Он кивнул.

– Да-да, верно. Правда, вы там еще и все сожгли за собой… Но это не важно, верно?

– Верно, – ответил я внимательно слушающим десантникам. – Важнее всего выполнить задание. Тривиально, но от того, как будет выполнено, в самом деле зависит, будет мир существовать и дальше или сгинет. Я бы сам в такое не поверил, сказали бы мне… но на самом деле это так, ребята. Вот такое оно, очевидное – невероятное. Добро пожаловать в новый мир! Он никогда не будет прежним.

Все посерьезнели, я сам ощутил, что голос мой не просто серьезен, но в нем проскальзывают какие-то трагические нотки.

За город выметнулись без всяких приключений, а там, отъехав на пару миль, свернули в небольшую рощу, где и остановились.

Челубей вытащил из-под тряпок крупнокалиберный пулемет, из такого хорошо сбивать даже вертолеты, Затопек взялся помогать в установке, а мы разобрали автоматы, пистолеты и запасные обоймы, Левченко повесил на плечо сумку с гранатами и двумя дистанционными минами.

– Похоже, – сказал он задумчиво, – мы готовы к операции… Как скажете, шеф?

– Ты командир, – напомнил я. – Но думаю, ты почему-то прав. Как пулемет?

Челубей прогудел довольно:

– Командир молодец, ящик патронов купил!.. Да я любую армию смету, как хозяйка тараканов…

Левченко ответил с ухмылкой:

– Патроны здесь дешевле некуда. Штаты снабжают «своих» боевиков бесплатно, а от них все перебрасывается сюда. И здесь распределяется.

– А оружие, – сказал Затопек, – заметили? Лучшее армейское, а то и вовсе для морских котиков!

– Поехали! – сказал я.

Дорога долго шла прямая и широкая, потом асфальт исчез, хотя он не так уж и важен, выжженная до цвета кирпича земля такая же сухая и твердая, а авто прет, не сбавляя скорости, разве что чаще стало подпрыгивать на кочках, но здесь это знакомо, потому в кузове везде есть за что ухватиться.

Я подключился к спутниковой связи, позумил, уже видно, как по едва заметной ниточке дороги стремительно и мощно несется по песочного цвета миру пикап такого же песочного цвета.

Даже небо из синего от жары и зноя стало оранжевым, совсем другой мир для европейца. Я тоже чувствую себя так, словно вдруг очутился на Марсе или Венере… хотя там совсем не такое небо, но подобное же чувство далекости от привычного мира…

Левченко сказал, будто только что вспомнив:

– Там две коробки патронов для снайперской, как это все чаще в спецслужбах, из обедненного урана. Достать практически невозможно, все, повторяю, в руках спецслужб.

Куцардис обронил:

– Разве что за деньги.

Левченко бросил на него злой взгляд.

– Что-что?

– Мы знаем, – сказал Куцардис, – дважды уже появлялись у террористов. За большие деньги, конечно. За очень большие. Но у террористов они откуда-то берутся. К ним пойти, что ли?.. А то еще за квартиру два года выплачивать ипотеку.

Левченко кивнул в его сторону:

– Слышали, профессор? Вот откуда они берутся.

– Это у нас в продажной Европе, – заметил я. – На Востоке все за идею. Потому террористы только оттуда. У нас последние террористы царя бомбами закидывали.

Он сказал со вздохом:

– Я тоже не слышал еще, чтобы кто-то за деньги себя взорвал. Ладно, Куцардис, пока живи, но все равно будешь под наблюдением.

– Меня нельзя, – сказал Куцардис испуганно, – у меня жена ревнивая.

Левченко вскинул брови в изумлении.

– Так зачем тебе такая? Возьми другую!

– Так интереснее, – пояснил Куцардис. – Мы как бы настоящие муж и жена. В том, старом понимании. Может быть, в самом деле так и есть?.. А если не ревнивая, то и не жена?

Левченко сказал с отвращением:

– Как же достала эта игра. Иногда кажется, что и мы в игре, вот только пули настоящие.

Дважды навстречу попались на пикапах банды с оружием в руках. В нашу сторону все смотрят настороженно, но мы разъехались, не сбавляя скорости, и, думаю, те орлы тоже вздохнули с облегчением.

Одно дело – показывать свою круть мирному населению, а другое – столкнуться в бою с такими, как мы, точно никакой прибыли не светит, а очередь из автомата прямо в упор можно получить с легкостью.

Я вспомнил, что спец по оружию Эндрю Никкол как-то сказал с удовлетворением, что в мировом обороте сейчас сотни миллионов единиц оружия, что значит – на каждые двенадцать человек уже по пистолету, автомату или пулемету. Это много. После чего подумал и добавил: «Единственный вопрос, как вооружить остальных».