Читать книгу "Я выбираю свободу! - Дарья Кузнецова"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Работа снайпера не стрельба. Если взять все время, которое «кукушка» проводит в своем «гнезде», то стрельба предстанет исчезающе малой величиной. Главная работа снайпера — ожидание. Долгое, выматывающее, неподвижное ожидание, когда лишнее движение может стоить жизни. Особенно зимой, когда лес как на ладони, стоит штиль, и чистый прозрачный воздух просматривается очень далеко.
Мы тогда просидели на позиции около восьми часов — на лютом морозе без движения. Чарами и артефактами почти не пользовались, опасаясь привлечь внимание.
За тот день в том проклятом болоте я замерзла так, как не замерзала никогда раньше. Напитанный собственной, тщательно замаскированной от внешних наблюдателей силой организм не сдавался холоду, я точно знала, что не лишусь почти потерявших чувствительность пальцев и онемевших от неподвижности ног, но холод упрямо заползал под теплую одежду, под кожу, пробирал до костей. С тех пор я возненавидела холод во всех его проявлениях и при первой же возможности перебралась южнее: палящее солнце было ко мне гуманнее.
А, спуская курок, огненного мага я ненавидела особенно сильно. Даже не за его опасность и разрушительную силу — за легкую рубашку и тонкий летний китель, небрежно наброшенный на широкие плечи. Мороз совсем не беспокоил стихийника, и в тот момент я мстила ему скорее за это, чем за боевые заслуги.
Тот застарелый холод вдруг вновь скрутил внутренности, и я инстинктивно потянулась к теплу, ровно пульсировавшему жизнью совсем рядом. Прижалась, далеко не сразу сообразив, что именно я делаю, но когда сообразила — оказалось поздно что-то менять. И я замерла, ощущая со смесью облегчения и досады, что холод спешно отступает, будто отползая в страхе перед бушующей огненной стихией, воплощенной в Бельфеноре.
Могла ли я хоть на мгновение представить, что эльф, на чьей груди от моего выстрела распустился неровный алый цветок кровавого пятна, будет согревать меня, тепло щекоча дыханием кончик уха, а я буду вот так льнуть к нему, прижиматься и едва справляться с желанием потереться щекой о плечо? Страшный сон!
А мне против ожидания стало хорошо, настолько хорошо, что не осталось сил встряхнуться и освободиться от этого наваждения. Да и… если совсем честно, не хотелось. Уже очень, очень давно мне не было так хорошо и спокойно, как сейчас в этих объятиях. Если вообще хоть когда-нибудь было…
Дико, неожиданно оказалось услышать от светлого выражение вслух собственных мыслей. Сейчас он казался понятным, удивительно родным, знакомым всю жизнь. Не осталось безжалостного и непримиримого врага — рядом со мной дышал точно такой же, как я, уставший от смертей мужчина, не желавший сейчас решать никаких глобальных вопросов, а стремящийся просто жить и чувствовать.
Я стояла, согреваемая его близостью и его чарами, удивлялась нашему сходству и мучительно пыталась вспомнить, почему началась эта война? Тогда все виделось логичным, правильным, справедливым. Когда я слушала Ира, разговаривала с Валлендором, их слова представлялись ясными и казались единственно верными. Даже еще вчера все было ясно, а сейчас меня терзало чувство, что война — бессмыслица, что кроме выброшенных на ветер лет жизни и отправленных за Грань душ она не принесла ничего.
Впрочем, существуют ли осмысленные войны?
И с каждой секундой, с каждой новой мыслью мне хотелось еще крепче прижаться к теплому и сильному мужчине, развернуться в его объятиях, спрятать лицо на груди, спрятаться от всего сразу. От холодного ветра, от запаха близкой грозы, от прошлого, от страхов и переживаний. Я чувствовала, что безнадежно запуталась в словах и ощущениях, и отчаянно не хотела разбираться во всем этом. Понимала, что нужно, но малодушно откладывала этот момент.
Увы, к сожалению — или к счастью, — затянувшееся ожидание все же закончилось и портал наконец впустил ожидаемого путника. Тот осмотрелся спокойно и с явным интересом, да и вообще вел себя очень непохоже на прочих высокопоставленных светлых гостей. В глазах ни неприязни, ни отвращения, только любопытство и досада на погоду.
Очнувшись под внимательным взглядом холодных пронзительных глаз, я постаралась отогнать наваждение и отстраниться от стихийника. Тот явно не хотел меня отпускать, но выбора не было.
За пределами теплого кокона его магии непогода набросилась на меня с остервенением. Тонкое простое платье совсем не защищало от ветра, и с таким же успехом я могла оказаться вообще без одежды — разницы не почувствовала бы. Замерзла мгновенно, причем как будто не столько снаружи, под ударами штормового ветра, сколько изнутри. До позвоночника пробрала дрожь, вызванная резким контрастом температур, и я едва поборола желание вернуться под защиту Бельфенора, но тут же разозлилась на себя. Не за холод — за тоску и вот эту слабость, за несамостоятельность и, главное, за нежелание бороться со своими неуместными порывами.
Выручили только упрямство и гордость, и на них я проделала оставшийся путь. Скорым шагом до бывшего посольства мы добрались аккурат к началу дождя. Первые крупные тяжелые капли упали на наши плечи уже у входа на садовую дорожку, дальше деревья укрыли от громкого шелеста ливня. Кроны еще не успели промокнуть, поэтому под их покровом на нас сыпались только мелкие брызги, в которые превращались капли, разбитые ветром о листья.
Внутри пустого темного здания показалось не теплее, чем снаружи. Вполне освоившийся здесь за прошедшие дни Фель проводил нас в небольшую гостиную, имевшую мрачный и унылый вид. Голые серые стены в сочетании с частью металлической, частью каменной мебелью производили давящее впечатление. Жесткие сиденья сплетенных из красных и желтых металлических полос кресел и небольшого дивана должны были быть прикрыты подушками, но от тех не осталось даже воспоминаний. Я поняла, что отчаянно не хочу прикасаться к металлу. Знала, что на самом деле он не такой холодный, как мне кажется, но все равно — заставить себя не смогла.
Тем временем Бельфенор, исполнявший обязанности хозяина, небрежным жестом бросил в брюхо имевшегося тут узорчатого камина сгусток пламени, которое весело заплясало на ровной пустой поверхности и тут же оживило унылое пространство. В мою сторону светлый в этот момент не смотрел, но я со смешанным чувством стыда и благодарности поняла, что это — для меня. У камина я и остановилась, рассудив, что на холодной меди сидеть все равно не смогу.
— Ну что ж, давай знакомиться, мой юный внук, — тепло и спокойно проговорил эль Алтор, сел на диван и похлопал ладонью по сиденью рядом с собой. Мальчик неуверенно приблизился и опустился на самый краешек, попеременно тревожно поглядывая на меня и стихийника. Я ободряюще улыбнулась, а Фель, нахмурившись, проговорил:
— Я схожу за одеялом, надо что-нибудь постелить.
— Это будет кстати, — кивнул менталист, провожая того взглядом. Когда за огневиком закрылась дверь, я вдруг почувствовала себя неловко и тревожно, будто меня заперли наедине с опасным зверем, а я не знаю, что у него на уме и получится ли с ним договориться. Это было тем более странно, что смотрел на меня эль Алтор спокойно, с легкой ироничной улыбкой. — Очень кстати, — повторил он, обнимая внука за плечи, но не отрывая от меня взгляда. — Я сначала хотел сказать это Фелю, но теперь понимаю — разговаривать надо с тобой.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Я выбираю свободу! - Дарья Кузнецова», после закрытия браузера.