Читать книгу "Влюбленная в море - Барбара Картленд"

Дон Мигуэль нисколько не походил на них. Но может быть, так казалось только потому, что она лично знала его и он любил ее? Когда в политику вклиниваются личные отношения, все меняется. Легко ненавидеть врага, пока он отвечает на твою ненависть. Лизбет чувствовала, что все это слишком сложно для ее понимания. Ей хотелось только избавить дона Мигуэля от неизбежно ожидавшей его печальной судьбы узника, но она не имела ни малейшего представления, как это сделать.

Она заметила, что Родни поднял глаза, увидел их четкие силуэты на фоне безоблачного неба, и взгляд его тут же стал угрюмым, а губы грозно сжались. Лизбет торопливо прошла вперед, дон Мигуэль последовал за ней.

Матросы суетились на палубе, а Родни наблюдал за ними. Было в его позе, развороте плеч, посадке головы нечто такое, что внезапно заставило Лизбет испытать гордость за него. Он родился командиром. За два с небольшим месяца совместного плавания Лизбет поняла, что методы Родни, возможно, отличаются от общепринятых, зато приносят прекрасные результаты, и что люди не только обожают его, но и доверяют ему. Теперь и матросы и офицеры готовы были сделать все, что скажет Родни.

Сейчас наблюдая за ним, Лизбет решила, что в Родни есть задатки крупного руководителя. «Пока он еще молод, но однажды, — провидчески думала Лизбет, — он сравняется с Дрейком, Фробишером, Хаукинсом и другими, уже признанными героями — сподвижниками Елизаветы, заставлявшими весь мир при слове «Англия» испытывать трепет, благоговение, любовь и зависть».

«Я верю в тебя!»

Ей захотелось прокричать эти слова в полный голос, подбежать к нему, заглянуть в глаза, сказать, что она верит в него не только потому, что любит, но по всей его натуре, по образу действий предвидит его грядущий взлет.

Но сейчас ей ничего другого не оставалось, как стоять недвижимо посреди всеобщей суеты, оставаясь маленькой и незначительной среди деловитых удачливых мужчин. Тем не менее накал ее чувств каким-то образом подействовал на Родни, он повернулся и двинулся по направлению к ней. Не обращая внимания на дона Мигуэля, он произнес, глядя ей в глаза:

— Мы возвращаемся домой.

Его радостное выражение невольно отразилось на лице Лизбет.

— Вы добились всего, чего хотели, — откликнулась она.

Родни посмотрел на море, затем на «Морского ястреба», скользнул взглядом по широкой палубе и богатой отделке «Святой Перпетуи».

— Да, мне не стыдно будет вернуться в Плимут, — произнес он с улыбкой на губах.

— Я горжусь, чрезвычайно горжусь, что была с вами, — взволнованно сказала Лизбет.

Несколько мгновений Родни смотрел на нее. Его глаза изучали ее лицо, словно искали в нем ответ на какой-то вопрос. Но не успел он заговорить снова, как его опередил дон Мигуэль.

— Сколько дней займет обратный путь, как вы полагаете? — спросил он.

Вопрос был вполне уместен, и все же Лизбет почувствовала, что между ней и Родни словно вонзился меч. Она не могла объяснить почему, но ясно поняла, что это неосторожное вмешательство разрушило нечто непостижимо прекрасное. Несколько мгновений Родни молчал, затем перевел взгляд на дона Мигуэля, и глаза его потемнели.

— Для вас они пролетят очень быстро, — сказал он, отвернулся и отошел прочь.

Дон Мигуэль пожал плечами. Он считал, что Родни просто ведет себя грубо, как, впрочем, оно и было, но Лизбет знала, что за этим кроется нечто большее.

Она извинилась перед доном Мигуэлем, спустилась в свою каюту, села на койку и уставилась в металлическое зеркало, висевшее на стене напротив. Ее маленький прямой носик густо усеяли веснушки, а кожа в местах, открытых солнцу, золотилась. Впрочем, эти следы морского вояжа легко скроют пудра и белила. Но ничто уже не изменит чувств, переполнявших ее сердце, которых не было в нем в начале путешествия.

Она любила Родни. Его приближение вызывало в ней трепет. Когда он стоял рядом, все ее тело рвалось к нему, ей трудно было держать себя в узде, чтобы не обнаружить свой секрет. Лизбет казалось, что она умрет от стыда, если Родни узнает о ее любви. Он помолвлен с Филлидой, и Лизбет спрашивала себя, сумеет ли она всю жизнь относиться к нему как к брату.

Ничто не мешало Родни и Филлиде пожениться. Товары с кораблей продадут, матросы получат наградные, остальные деньги поделят вкладчики. Доля Родни, как участника экспедиции и как вкладчика, составит весьма значительную сумму. Итак, они с Филлидой поженятся, а Лизбет останется в Камфилде, чтобы и дальше сносить скверный характер Катарины и нытье Френсиса.

Филлида говорила о монастыре, но Лизбет знала, что эти бредовые идеи не имеют ни малейшего шанса быть претворенными в жизнь. Нет, Филлиде волей-неволей придется выйти за Родни, она забудет свои религиозные устремления, успокоится и удовлетворится ролью жены и матери…

Всхлипнув, Лизбет спрятала лицо в ладонях. Как бы она была счастлива иметь от Родни ребенка, принадлежать ему, как женщина принадлежит мужчине… Ей хотелось снова ощутить силу его рук. Вспомнив его неистовые объятия, она почувствовала, как слезы потекли сквозь пальцы. Даже грубые поцелуи лучше, чем никакие. Она так жаждала его в это мгновение, что все ее тело нестерпимо заныло.

Долго ли сидела Лизбет в своей каюте, она сказать не могла. Спустя какое-то время она услышала, как ударил судовой колокол, и поняла, что настала пора идти на ужин. Впервые с тех пор, как Лизбет покинула Англию, она захотела, чтобы плавание быстрее подошло к концу. Ей уже невмоготу было дольше терзаться. Будет лучше, если она окажется дома, где хотя бы на короткие мгновения сможет забывать Родни и то, что он для нее значил.

В последние тридцать дней она сотни раз думала об этом. Карибское море они пересекли без приключений, запаслись на Доминике свежей водой и взяли курс на Канары. Матросы радовались возвращению домой как дети, и сам Родни хотя и подвержен был перепадам настроения, но все же в целом находился в приподнятом расположении духа.

Лизбет тоже должна была радоваться, но вместо этого ее разрывали противоречивые чувства. Она испытывала горькое счастье оттого, что находилась рядом с Родни, могла смотреть на него, слышать его голос, и сознавала при этом, что его чувства к ней не глубже, чем заурядная дружба… Такую же дружбу он мог питать и к Френсису, если бы тот, повинуясь воле отца, все же отправился бы в плавание.

Она страдала, слушая признания дона Мигуэля, понимала, как он несчастен, знала, что каждая миля, приближавшая ее к дому, приближает его к тюрьме. Если бы Лизбет было чем занять себя на корабле, время бежало бы быстрее, но ей оставалось только размышлять, мучиться и молиться, чтобы эта пытка наконец окончилась.

Она осунулась, потеряла аппетит, глаза ее на маленьком личике стали казаться огромными. Хотя Родни настаивал, чтобы она регулярно пила вино, которое подавалось к каждой трапезе, оно не шло ей на пользу, а открыть ему истинную причину своего недомогания Лизбет не могла.

Часа за два до темноты на горизонте показались Канарские острова. Родни шел под всеми парусами, чтобы успеть до ночи укрыть корабль в скалах. Все вертели головами, высматривая испанские сторожевые суда, но море было пустынным.