Читать книгу "Матрешка в перьях - Дарья Донцова"

– Хорошо, хоть мерзавец с ней не спал, – проворчал Вовка. – Небось предпочитал кого помоложе.

– Нет, – возразила я. – По возрасту ему в любовницы годилась одна Алиса, но в постель ее Вениамин не тащил. Кстати, девушка единственная, кто проявил самостоятельность. Когда «граф» не появился в течение целых суток в апартаментах Регины и ни разу не позвонил, чего ранее никогда не случалось, члены общины «Сто жизней» не забеспокоились, все просто его ждали. Одна Алиса встревожилась и, несмотря на строжайший приказ никогда не беспокоить «брата» в лаборатории, решила вечером заглянуть к нему – хотела убедиться, что с Веней все в порядке. У нее на душе было очень и очень неспокойно, она чувствовала беду. Закончив беседу с Ошкиной, я поболтала с Валентиной и другими жильцами квартиры, но те отделывались короткими фразами, вроде: «Мы одна семья, нам хорошо вместе, Вениамин наш Учитель». Потом решила еще раз поговорить с Алисой. Зашла в спальню и, чтобы ей польстить, воскликнула: «Как у вас уютно!» Девушка тут же похвасталась: «У меня самая светлая комната, я переехала в нее после смерти Нади. Сначала-то Регина Натановна велела мне угловую занять, а там темно, окно крошечное». Я сразу встрепенулась: «Кто такая Надя? Почему она умерла?» Алиса смутилась и захлопнула рот. На все расспросы она лишь бормотала: «Вам лучше поговорить с Региной Натановной». Я пошла к Ошкиной, а та, услышав имя «Надя», отрезала: «В нашей семье таких женщин нет и не было». Вернуться к Осипенко мне не дали, Валентина закудахтала: «Простите, Алисе завтра рано на работу, у нее первый клиент к восьми утра придет, девочка уже спит». Удалось лишь выяснить, что Алиса очень востребованный колорист, работает в спа-центре на улице Варганяна. Я записалась к ней сегодня вечером на окрашивание волос и, пока сижу в кресле, заставлю девушку рассказать про таинственную Надю. Там ведь рядом не будет Валентины и Регины.

Я сделала секундную паузу.

– В деле Подольского много вопросов, но мы теперь знаем, откуда у Вениамина большие деньги, – он получал арендную плату от всех сдаваемых квартир, забирал львиную часть заработка членов «семьи» и не отдавал ни копейки за шикарные апартаменты, в которых жил, их ему снимала Регина Натановна, тратящая наследство мужа. Я не в курсе, есть ли у дамы крупный счет в банке, или она продает драгоценности.

– М-да, – пробормотал Костин, – некрасивая история.

– Подольский мошенник, возжелавший славы, – человек без каких-либо моральных принципов, обиравший наивных людей, желавший получить статус писателя за счет публикации чужой книги, – резюмировала я. – К сожалению, таких типов в наше время развелось много, в Интернете тьма объявлений от магов, волшебников, кудесников всех мастей, предсказателей, разнообразных гуру, прорицателей… Наш покойный клиент объявил себя графом Сен-Жерменом, а кто-то прикидывается государем страны Нарния, хоббитом, королем эльфов, ведьмой с Лысой горы…

– Ладно, с этим все ясно, – прервал меня Костин. – Но почему Вениамина застрелили? Он жертва собственного пиара? Нашел неумелого стрелка? Велел тому для пущей натуральности пользоваться боевыми патронами? Или его убийство как-то связано с общиной «Сто жизней»? Ты когда едешь к Алисе?

– Похоже, девушка на самом деле замечательный мастер, и ей очень нужны деньги, – вздохнула я. – Салон открывается в семь утра. Я звякнула туда в пять минут восьмого и услышала от администратора: «Очень сожалею, но у Осипенко все время на сегодня расписано». Я взмолилась, наврала про срочный отъезд в командировку, и женщина на рецепшене, переговорив с Алисой, сообщила: «Она готова задержаться ради вас, подъезжайте к десяти вечера. Но заплатить придется в два раза больше».

– Отлично! – обрадовался Костин. – Как раз успеешь встретиться с Ириной Богатыревой. Ты с ней договорилась?

– Беседовала по телефону, она меня ждет около трех часов дня, – подтвердила я. – Эжени не звонила Нине?

– Нет, тишина, – сердито буркнул приятель. – Жена сто раз пыталась связаться с сестрой, но без толку, ее телефон выключен.

– Я тоже многократно набирала ее номер, но безрезультатно, – вздохнула я. – Знаешь, перед сном я неожиданно вспомнила нашу беседу с Иваном Сергеевичем Будановым и с запозданием удивилась истории с японской вазой. Олигарх обвинил дочь в том, что та ее кокнула, а в наказание отправил дочь учиться за границу. Почему он так поступил?

– Вот те на! – удивился Вовка. – Неужели не поняла? Мой тесть ведь объяснил: требовалось привезти домой девочку, которую они с женой собирались представить как Женю, свою умершую дочь. Бизнесмен сменил всю прислугу, переселился в другое место, но Нине-то исполнилось десять лет, ее нельзя было обмануть словами: «Твоя сестричка просто изменилась после пребывания в больнице».

– Наверное, я неправильно задала вопрос, – остановила я Костина. – Почему отец действовал столь грубо, нанес старшей дочке душевную травму? Неужели нельзя было действовать более аккуратно? Скажем, не обвинять девочку в несовершенном ее проступке, а спокойно сказать: «Поедешь в Англию для изучения иностранного языка». И обрати внимание: Буданов страстный коллекционер, напольное украшение приобрел недавно, еще не успел на него налюбоваться и вдруг – разбил. Можно ведь было найти в коллекции менее ценный экземпляр. Ан нет! Тебе эти два обстоятельства не кажутся странными?

– Ну, наверное, мужик нервничал, – протянул Костин. – Смерть дочери кого угодно выбьет из колеи. Еще он хотел помочь жене. Боялся, что Нина увидит Мариэтту и весь спектакль пойдет насмарку. Скорей всего он, на самом деле, случайно жахнул вазон, пнул его от нервяка ногой, увидел осколки, и ему пришла в голову мысль, как их использовать. Сразу начал действовать, не подумал как следует.

– Ох, не нравится мне эта история, – не успокаивалась я. – Ты поговорил с Верещагиным? Он подтвердил рассказ Ивана Сергеевича?

– Доктор вскоре после смерти младшей дочери Будановых попал под машину, его недалеко от центральных ворот клиники сбил автомобиль. Профессор стоял около своего джипа, хотел, очевидно, его открыть, и ему в спину въехали «Жигули». Свидетелей происшествия не было, все произошло поздним вечером, марку машины-убийцы определили по отпечаткам шин, но больше ничего не узнали. Через месяц на пустыре в том районе, где находится клиника, обнаружили полностью сгоревшую «копейку» с разбитой передней частью. Преступника так и не нашли, огонь уничтожил все следы. Семьи у Глеба Алексеевича не было. Вот все, что я узнал.

Я заерзала в кресле.

– Становится все интереснее и интереснее… Сейчас-то внедорожником никого не удивить, если человек едет на пафосном джипе, все сразу понимают, какой кредит хозяин авто выплачивает банку. Но двадцать лет назад такая машина была редкостью, первыми на них пересели лидеры преступного мира, криминальные авторитеты, никого и ничего не боявшиеся, демонстрировавшие свое богатство. А откуда крутая тачка у простого врача?

– Верещагин был профессором, владельцем медцентра, деньги у него водились, – остановил меня Костин. – И ему могли сделать подарок.

– Ладно, – согласилась я. – Тогда следующий вопрос. По какой причине титулованный доктор решился на такую, мягко сказать, авантюру? Надо же, он согласился выдать найденыша за Евгению Буданову, уничтожил свидетельство о смерти родной дочери Ивана Сергеевича, выдал ему тайком ее труп для похорон.