Читать книгу "Вангелия - Владимир Сотников"

Только уверившись в том, что гестаповец действительно погрузился в сон, он встал у него за спиной и спросил:

– Чем вы заняты сейчас на работе?

– Болгарскими политэмигрантами, – с готовностью сомнамбулы и сомнамбулическим же тоном ответил Грюнлих.

– Почему вы ими занимаетесь?

– Они переброшены советскими секретными службами из СССР в Болгарию. Специальный отряд войск НКВД.

– Их цель?

Алексей спрашивал коротко, быстро: невозможно было долго держать под контролем тренированную волю Грюнлиха.

Тот отвечал так же коротко и глухо, словно из колодца.

– Разведка.

– Откуда вам это известно?

– Мы взяли одного. Все рассказал. Не сразу. Иголки под ногти не подействовали. Примитивно. Я придумал лучше. Можно сдирать кожу. Каждый день. Не сразу. Понемногу. На третий день начинает говорить.

– Я еле сдержался, чтобы сразу его не задушить, – сказал Алексей, виновато глядя на жену. – И видимо, зря сдержался.

– Почему зря? – с трудом шевеля побелевшими губами, спросила Ольга.

– Потому что он не был под гипнозом. Я его недооценил, понимаешь? Он повернулся, направил на меня пистолет и сказал: «А теперь, доктор, пришло время рассказать, зачем вы задаете пациентам такие интересные вопросы!» Сказал, что он еще в прошлый раз заподозрил… В общем, вариантов поведения у меня не было, – закончил Алексей.

– Ты его убил? – спросила Ольга.

– Да. Притворился, что я деморализован, оправдываться стал… Он расслабился, ну и удалось нажать ему на сонную артерию – нейтрализовать. Он потерял сознание, и я его застрелил. Через подушку. Запер в кабинете. Но все равно его найдут, в лучшем случае через пару часов. Поторопись, Оля, – напомнил Алексей.

– Я сейчас! – спохватилась она.

Но стоило ей вскочить, чтобы взять с верхней полки шкафа распашонки, приготовленные для ребенка, как тянущая боль, о которой она позабыла, когда слушала рассказ мужа, вернулась, только уже с такой силой, что Ольга не могла сдержать вскрик.

Она схватилась за живот, согнулась, потом села на пол. Алексей бросился к ней.

– Ты рожаешь? – спросил он.

– Наверное, – изо всех сил пытаясь сдержать крик, ответила она. – Но почему сразу… так сильно?..

Тут Ольга увидела, что по полу вокруг нее растекается лужица.

– Воды отошли, – сказал Алексей.

– Сейчас, Алеша… – морщась, проговорила она. – Я сейчас встану.

– Не надо. Посиди так.

Он быстро сжал ее руку и вышел из спальни в гостиную.

– «Скорая помощь»? – услышала Ольга. – Будьте добры, пришлите карету, супруга рожает. Моя фамилия Димитров. Поторопитесь, пожалуйста, воды отошли. Мы будем ждать вас возле дома. Запишите адрес.

– Ты назвал соседнюю улицу, – сказала она, когда муж снова появился в дверях спальни.

– Мы пойдем туда.

Он помог Ольге подняться с пола и зачем-то открыл шкаф.

– Вещи в чемодане, – сказала она. – Я все уже собрала.

Но муж был занят не вещами. В глубине шкафа что-то щелкнуло, отодвинулась задняя стенка, и Алексей протянул Ольге конверт.

– Оля, вот тебе деньги, – сказал он. – И твои новые документы. Ты Ружена Димитрова. Домохозяйка. Муж – Цветан Димитров, фармацевт. Это я. Поняла?

– Да, – кивнула Ольга. – Мы поедем вместе?

– Я провожу тебя до кареты «Скорой помощи».

Ольгу так испугала уклончивость его ответа, что от испуга отступила даже боль.

– Алеша, прошу тебя, поедем со мной! – воскликнула она. – Тебе нельзя здесь оставаться!

– Я и не собираюсь здесь оставаться. – Он притянул ее к себе и поцеловал. – Оленька, ну разве я похож на идиота? Я заберу тебя из больницы сам, можешь не сомневаться. Прошла схватка?

– Да, – кивнула Ольга. – Пойдем поскорее.

Они дошли до соседней улицы за минуту до того, как туда подъехала карета «Скорой». Стоя рядом с экипажем, Алексей снова обнял Ольгу и повторил:

– Я заберу тебя из больницы сам. Вас заберу. Не волнуйся, родная.

Они замерли друг у друга в объятиях. Это длилось мгновение, не долее. Алексей почти оттолкнул Ольгу от себя и подсадил на подножку.

Все время, пока карета тряслась по булыжной мостовой, Ольге казалось, что он смотрит ей вслед. Она чувствовала его взгляд, и тревога ее не то чтобы уходила, но все-таки слабела.

Неизвестно, так ли это было бы, если бы она видела, каким сосредоточенным и суровым стало его лицо, когда увозящая жену «Скорая» скрылась за углом, как пошел он обратно к покинутому ими дому, все убыстряя шаг… Не зря он сделал все для того, чтобы она этого не видела!

И как сжигает он в кухонной раковине гору бумаг, незачем ей было видеть. И как смывает пепел уже под частые звонки, а потом и под грохот в дверь. И как врывается в квартиру полиция…

Ничего этого не видела Ольга Незнамова, когда рвался из нее на белый свет ее сын. А видела она, как ни странно, Вангелию. Даже не видела – это слово неправильно обозначало то, как являлась перед нею в те минуты, в те бесконечные часы боли и муки ее подруга. Ванга была рядом, была над нею, была вокруг нее и даже, кажется, внутри у нее было то странное и сильное, что каким-то необъяснимым образом было связано с Вангой.

Глава 9

Во дворе покойного Панде Сурчева, как обычно, стояла толпа. Люди приезжали сюда издалека, чтобы поговорить со слепой Вангелией. Даже те приезжали, кто не верил в ее способность видеть будущее и таинственным образом проникать в самую суть событий, происходящих в жизни неизвестных ей людей. Не верить-то они не верили, а когда входило в их дом горе – болезнь ли, раздор или нищета, – то готовы были ухватиться за соломинку.

В войну же горя хватало у всех, и потому двор Вангелии не пустовал никогда.

День уже клонился к вечеру, когда на пороге дома появилась Любка.

– Все! – сказала она. – Сегодня Ванга больше никого не примет. Устала она.

Толпа недовольно зароптала.

– Я и вчера приходил!.. Зря, что ли, мы из самого Петрича приехали?.. – раздались голоса.

– Возгордилась эта Ванга! – сердито проворчала женщина в дорогой шерстяной юбке.

– Не возгордилась, – возразил ей молодой солдат. – Сказали же, устала она.

На нем была форма болгарской армии. Стоял он уже у самого входа в дом, однако совсем не рассердился от того, что не успел попасть к пророчице.

– Не больно-то и надо… – начала было ворчливая женщина.

Но тут в дверях показалась сама Вангелия. Забыв про спор, солдат засмотрелся на нее.