Читать книгу "Ад во мне - Вад Макей"

Я немного самодовольно усмехнулся, присел на край кровати и провел рукой по изумительному изгибу спины. Женщина выгнулась под моей ладонью и тихонько замурлыкала.

– Нет, нет, – рассмеялся я, – оставим немножко страсти на следующий раз.

– Как скажешь, мой бог. Ты придешь еще?

– Конечно, приду. И друзей приведу.

Я поцеловал жрицу и перенесся в офис. Теперь для этого мне просто стоило пожелать.

Создав хрустальный бокал с золотистым ароматным коньяком и несколько долек лимона на белом фарфором блюдце, я уселся за стол. Мне нравится быть богом! Энергия, полученная от жрицы, делала материальным любое желание. Недолго думая, я расширил помещение, разместил в углу большую кровать, спрятав ее за ширмой в китайском стиле, за полупрозрачной перегородкой появился современный душ и белый фарфоровый унитаз (всегда мечтал), а на небольшом столике рядом с холодильником, наполненным всякими вкусностями, возникла кофемашина и пачка мексиканского кофе. Затем я поэкспериментировал с одеждой, остановив свой выбор на спортивном костюме. В нем и завалился на кровать. Работа ИО бога показалась мне совершенно необременительной, если так будет продолжаться дальше, то, пожалуй, стоит расспросить Мастера, как стать богом.

Я прикрыл глаза и начал изучать то, что мне засунул в голову спешащий Литер. Знаний оказалось не так уж и много. Ритуалы приема силы, вызова дождя, повышения плодородия, крепких семейных уз, увеличение мужской силы и зачем-то заговор, чтобы вино не прокисало. Негусто. По-видимому, студентам здесь, как и в остальных мирах, не очень доверяют. Ну и ладно, обойдемся! Если я могу теперь получить все, что желаю… И тут же пожелал пломбир в шоколаде и пачку «Кента». Пломбир появился, а вот сигареты – нет. И сколько я ни пытался, у меня ничего не вышло. Облом.

Следующий вызов пришел сразу после обеда. Я только успел дожевать куриную грудку под сырно-чесночным соусом с запеченным картофелем, которого в этом мире еще не было, и запить это все бутылочкой пивка. На этот раз, наученный предыдущим опытом, я не стал сопротивляться, и меня безболезненно втянуло в небольшую, всего в человеческий рост, деревянную статую, которая располагалась в маленьком храме, сложенном из ошкуренных бревен. Рассеянный солнечный луч проник сквозь овальную дыру в потолке и теперь весело скакал по деревянному полу, давая сумеречный свет. Вокруг было чистенько, но бедненько. Я скосил глаза и заметил возвышающиеся рядом деревянные мужские и женские статуи, такие же небольшие, как и моя. Перед богиней Литерой стоял на коленях белобородый дед в цветастой рубахе, подпоясанной обычной веревкой, и в серых холщовых штанах, из-под которых выглядывали новые лапти. От деда ко мне текла тонюсенькая струйка энергии золотисто-зеленоватого цвета. Я с интересом рассматривал просителя, гадая, что ему понадобилось. Мужской силы, что ли?

– Деда, покровительница тебя не слышит, – угрюмо буркнул кто-то ломающимся подростковым голосом. – Никто из богов нас не слышит. Зачем им бедняки? Они небось только в богатые храмы приходят, где статуи из чистого золота. А что с нас взять? Даже свечей нет. Плюнь ты на нее! Пойдем домой.

– Цыц, малец! Пресветлая не заслужила таких слов! Она твоего батьку нам с бабкой подарила.

– Большое дело, – тихо шепнул сидящий на корточках в темном углу вихрастый худой мальчишка. Дед его не услышал, и он добавил громче: – Так с тех пор она ни разу и не появилась. Видать, вы ее с бабой Маней плохо отблагодарили.

– Кабанчика в ее честь зарезали. – Дед с кряхтением встал с колен. – Последняя надежда у меня на тебя, Пресветлая, была, – проговорил он, глядя подслеповатыми глазами в мое лицо, – да, видать, зря понадеялся.

– Боги давно нас оставили. Идем, деда.

Парнишка подставил плечо, на которое старик оперся, и повел деда к выходу. Я легко соскочил с пьедестала, меняя спортивный наряд на строгий серый костюм.

– Эй, дед! – окликнул старика.

Оба оглянулись одновременно, и если на удивленном лице пожилого мужчины появилась улыбка облегчения, то парнишка от неожиданности споткнулся и чуть не уронил деда. Я едва успел придержать того за плечо. Мальчишка вылупился на меня ошалевшими от страха глазами и, тихонько заскулив, осел на землю. Мы с дедом с удивлением смотрели на подростка.

– Чего это он? – не понял я.

– Не обижайся, молод он, никогда еще демонов не видел.

– А ты, выходит, видел? – поинтересовался я, создавая кружку с холодной водой и с удовольствием выливая ее на лицо слабонервного пацана.

– Я долго живу, много видел, помирать не страшно. Тебя Пресветлая прислала, или ты по души наши явился?

– А какой вариант тебе больше нравится?

– Ну, дык, первый, конечно. Только как это? – Дед пожевал губы. – Я и не припомню, чтоб Пресветлая сама являлась али слугу своего присылала, обычно знак какой подает, что просьбу услышала. А тут…

– Дед, скажу тебе по огромному секрету, я и есть Пресветлая. Просто надоело в платье ходить, вот решил сменить амплуа.

Дед поморгал, переваривая услышанное, и глубокомысленно изрек:

– Когда Отец богов создал мужчину, все веселились и отдыхали, а когда сотворил женщину – мир потерял покой. В штанах-то оно сподручнее. А рога и хвост зачем?

– А по приколу! Ты чего меня дернул, старик? По делу или просто побазарить охота?

Дед покачал головой:

– Мудрено ты говоришь, Пресветлый.

– Зови меня Соль. Проблемы какие, спрашиваю?

Дед посмурнел, моментально став еще старше.

– Пойдем, покажу.

Но прежде чем мы успели дойти до двери, мимо нас пронесся парнишка и выскочил за двери, мелькая грязными пятками.

Дед только головой покачал и зашаркал к выходу.

– Отец, ты бы палку взял, легче бы ходить было.

– Взял бы, если бы палки в селе остались, – глухо сообщил дед, тяжело ступая по деревянному полу, – да сам сейчас все увидишь.

Я, не думая, создал дубовый посох и вручил его деду. Однако вместо слов благодарности заработал косой взгляд, но посох старик взял. Мы вышли на улицу. Солнце уже перевалило за середину небосклона и медленно уходило в сторону виднеющихся синих гор. Воздух был сухой и горячий, а вокруг…

– Зудеть-колотить! У вас что, Мамай прошел?

Мы стояли посреди большого села на зеленой лужайке, в центре которой находился деревянный храм Всех Богов, а вокруг простилалась черная пустыня. Ни одного дерева, ни одной травинки, только голая растрескавшаяся черная земля и серые, словно обгоревшие, деревенские дома. Не лаяли собаки, не шныряли под ногами наглые петухи и тупые куры, не грелись на солнце ленивые кошки, не летали птицы. Даже назойливых мух не было. Но самое непривычное, что бросалось в глаза, – это было отсутствие вездесущих детей.

Нервный внук деда, по-видимому, успел сообщить односельчанам о явлении меня, красивого, народу, потому что нас уже ждали худые угрюмые люди с настороженными взглядами. Человек сто. Немаленькая такая толпа.