Читать книгу "Витчхантеры. 1. Идентификация Вики - Антон Соя"

– Мне нужно подумать. – Вики с усилием наморщила лоб. – Может быть, это и есть идеальный вариант для меня. Самое страшное в жизни – это разочароваться в близких людях. И это со мной уже случилось. Так что мне бояться больше нечего. И меня бояться больше нечего.

Вики демонстративно положила карбункул на стол, словно сдавая оружие. Потом она не спеша отошла на пару шагов от стола, будто идя к заткнутому подушкой окну. Вдруг, резко развернувшись, словно неожиданно вспомнив что-то важное, она повернулась к сидевшим за столом в тягостном молчании родственникам. Натянуто улыбнувшись, девочка спокойно и размеренно обратилась к отцу:

– Да, па, а как же «никогда не верь ведьмам»? Я все-таки не понимаю, как вы с Машей дали Герте так себя развести. Какой там тест, какой там квест, какая там Астралия? Она сразу знала, что я ей не конкурентка. Знала, что я в результате останусь с вами. Единственное, что ей действительно было нужно – это карбункул. Обидно быть Верховной ведьмой без главного символа власти. Правда, Герта? А квест, экзамен, война с Максимаусом, возможность поиздеваться над бывшим мужем и показать свою власть дочке – это так, просто бонусы к яйцу праматери. Не верите, попробуйте ей его сейчас не отдать. Посмотрим, что будет.

Черной молнией метнулась через стол к карбункулу Герта. Но яйцо уже оказалось зажато в руке у Ма-Маши. Герта повалила ее на пол, и они покатились у стола, вырывая друг у друга сияющий камень. Через секунду в этот клубок вплелись Павел и Роза. Над ними, ухая, но, не решаясь влезать в драку, летал страдающий Фил.

Вики, свысока глядя на эту круговерть, горько вздохнула, словно решаясь на что-то важное, и вдруг, размахивая руками, закрутилась на полу бешеным, неистовым волчком, громко выкрикивая грубые слова, похожие на полную тарабарщину:

– Гощез ра гиссаед! Рошпа ур хошер, кенад Тор! Урпас тор умпоиг, кенад Тор! Ракот ил вперо, ра нурчунос, кенад Тор ольодран!

А вместе с ней четырьмя смерчами против своей воли и часовой стрелки на полу закружились Герта, Роза, папа и Ма-маша. Когда через три минуты Вики остановилась, на паркете столовой сидели белый кролик, рыжая смешная мышка-полевка, зеленая лягушка и жирная черная жаба – и в глазах каждого из них светился неподдельный страх.

– Фил, – прикрикнула на замершую на столе птицу Вики, – родителей и Розу не есть! Я потом решу, что с ними делать. Надеюсь, на тебя-то я могу положиться, старина?

– Ко-конечно, в-ваше в-высочество. – Потрясенный филин взлетел со стола к потолку и оттуда испуганно смотрел на девочку, только что заколдовавшую самую опасную и авторитетную ведьму Астралии и глав могущественного ордена Уробороса.

– Видишь, магистр, что бывает, когда родители недооценивают своих детей? Герту и Розу я посажу к улиткам. – Вики ловко поймала лягушку и жабу. – А па и ма посади в клетку к Карме. Она временно поживет у тебя. Ой, лови скорее Ма-машу, ей нельзя убегать.

– Простите, госпожа! – Фил осторожно зажал мышь в лапе.

Кролик прикрыл красные глазки и упал в обморок.

– Ничего, ничего, – сказала Вики, собирая со стола обоих Федди и поднимая с пола карбункул, – пусть немного подумают о том, как они со мной поступили. А я приму ванну и пойду спать. Что-то я устала. Меня не беспокоить. Вам ясно, Фил и Карма?

– Да, госпожа, – хором ответила перепуганная свита.

– То-то, – пробормотала Вики, поднимающаяся в спальню.

Она просто валилась с ног от страшной усталости.

«А что как разлетится этот туман и уйдет к верху, не уйдет ли с ним вместе и весь этот гнилой, склизлый город, подымется с туманом и исчезнет, как дым, и останется прежнее финское болото, и посреди его, пожалуй, для красы, бронзовый всадник на жарко дышащем загнанном коне?»

Ф. М. Достоевский

История 23

снова откроет нам тайный дневник и немного приподнимет завесу над происходящими и предполагаемыми событиями в жизни королевы Вики, ознакомит нас с ее настоящими чувствами и намерениями.

Поздравьте меня. Сегодня мне исполнилось шестнадцать лет. Накануне, вчера вечером, я сделала себе офигенный подарок. Лучший из возможных. Поцелуй любимого человека. Пусть украденный. Но зато такой настоящий. Мне просто необходим был поцелуй Федди, потому что весь мой мир покатился к чертям. Накрылся медным тазом. Меня все предали, и жизнь потеряла всякий смысл. Я положила Федди под одеяло, взяла карбункул и расколдовала любимого. Он проснулся, увидел меня и улыбнулся. Да-да – улыбнулся. Он сказал:

– А ты прикольная, Вики! Я говорил тебе об этом?

Он думал, что спит, и я этим воспользовалась и поцеловала его. А он мне ответил. И это было слаще любого итальянского мороженого и круче, чем лететь на пылесосе над городом. И знаете, что я сделала потом? Я снова превратила его в куклу.

Затем я завернула его в одеяло и отнесла к дверям Танькиной квартиры. Я знала, что Курпатова дома, что она сидит в спальне и ревет, как дура, потому что Михайлов нашелся, а Федди – нет. И еще я знала, что не могу его у нее украсть, потому что, целуясь со мной, он все равно думал о ней. Я положила его под дверь, потом нажала на звонок, отбежала на пролет вниз и расколдовала его. Когда я выбегала из парадной, я слышала счастливые крики Таньки. Пусть разбираются сами. Мне чужого не надо. У меня другие дела. Я знаю, что у меня теперь все будет хорошо. И с любовью тоже. Потому что я очень сильная. Гораздо сильнее, чем я могла себе представить. Гораздо сильнее, чем думала хитрая Герта. Я отлично выспалась вчера, хотя, надо признаться, я опять спала с куклой Федди в руке. Такая у меня теперь появилась дурная привычка. Что поделать, если это теперь мой главный в жизни трофей.

Потом я встала, выпила кофе и решила принять все как есть. Детство кончилось. Вернуться в старую Вики я уже не смогу, как бы ни хотела. И мой добрый детский мир с приходом в него Герты уже никогда не будет добрым. Но все не так уж и плохо. Все, кроме Матильды, живы, во всяком случае. Шестнадцать лет я была более-менее нормальным человеком, и на тебе – ведьма! Еще и змеиная королева. Ладно. Хотят короновать – пусть коронуют. Значит, так оно и должно быть. Что королевой Уробороса, что королевой Астралии – мне все равно. Лишь бы все были довольны и не устраивали войн почем зря.

Еще я сегодня с утра в свой день рождения похоронила любимую подругу, мою героическую Матильду. Она прожила всего двадцать лет. Шестнадцать лет как девушка Лена и четыре года как кошка Матильда. Завернула ее в отрез алой парчи. А крыса Андрея завернула в мешковину. Он ведь тоже жертва подлого Максимауса. Положила их в сумку вместе с огородной лопаткой. Посадила на плечо раненую Карму. Фила не взяли. Он теперь слишком много треплется, и я решила оставить его в башне на хозяйстве. И мы поехали на Южное кладбище. Сначала я хотела отвезти Карму на Смоленское лютеранское кладбище на Ваське. Там склеп Ма-Машиных предков, и я решила, что они не обидятся такому соседству. Это кладбище – одно из моих любимых мест в городе. Оно такое уютное, тихое, заброшенное, там полно ворон и красивейших полуразрушенных склепов. Когда мне раньше бывало грустно, я частенько туда ездила. Еще оно недалеко от башни, что немаловажно. Но потом я поняла, что у Матильды-Лены и Андрея уже есть могилы, куда приходят их родные и друзья и где сейчас лежат их фантомы. Надо просто подхоронить их туда. Так будет правильнее. Закрыла глаза и сразу увидела, где их искать. Оказывается, их похоронили рядом. Хорошо, что с утра там никого не было. Так что теперь вот буду ездить еще и на Южное кладбище. Мы с Кармой вдоволь поплакали над могилкой. Вы когда-нибудь видели, как плачут вороны?