Читать книгу "Исполнитель - Сергей Горбатых"

– Прекрасно! – восхитился парень, – сейчас я Вам подберу сапоги.

Через минуту Быков надевал длинные коричневые сапоги со шнурками.

– Прекрасно, товарищ! – одобрил парень, – подойдите к зеркалу, вот здесь, на стене, и посмотрите. Просто великолепно!

Иван Тереньевич осмотрел себя в зеркале с ног до головы и почему‑то горько прошептал Александру:

– Вот уж никогда не думал, что придёться носить форму чужого государства!

С Мальцевым было гораздо сложнее. Его широкие плечи с трудом влезали в китель 56 размера, а с тонкой талии падали брюки 48 размера. 46 – также был великоват.

– Ничего страшного, Александр, бери! Дома всё тебе подгоним как требуется! – приказал Быков.

Также им выдали фуражки с широкими полями и большими матерчатыми звёздами. Потом парень принёс им значки на петлицы:

– Только эти. Других, к сожалению, нет. – Извинился он, вручая им маленькие алюминивые крылышки с красной эмалевой звёздочкой посередине.

Затем Хорхе повёл их куда‑то наверх. Здесь в длинной комнате, заставленной столами сидели человек десять мужчин и женщин. К ним стояли длинющие очереди. Здесь их сфотографоровали для удостоверений личности. А затем Быкову выдали двести пятьдесят песет, а Мальцеву – двести.

– А это зачем? – неудомевал Иван Терентьевич, рассматривая денежные купюры.

– Что он спрашивает? Ему кажется этого мало? – забеспокоился Родригес, обращаясь к Мальцеву.

– Да нет, товарищ Хорхе, Хуан спрашивает зачем нам деньги? – покраснев ответил Александр.

– Как зачем? Вы же военнослужащие республиканской армии с должностными окладами. Объясните своему товарищу!

Мальцев перевёл.

– Если так надо, то мы принимаем деньги! – согласился Быков.

В другом помещении, где на стене красовался выцветший плакат "Больше конкретных дел и меньше пустых слов", им выдали талоны на питание на целую неделю.

– Теперь разрешите с вами попрощаться. Отдыхайте, занимайтесь формой. Не забудьте пообедать и поужинать. Завтра утром встречаемся в столовой, – объявил Родригес, пожимая Быкову и Мальцеву на прощание руки.

На обед давали разваренную кукурузную кашу – поленту, хлеб и по кусочку сыра.

– Мамалыга! – сделал заключение Иван Терентьевич, выскребая ложкой дно алюминивой тарелки.

– Давай заниматься теперь формой! – приказал Быков, едва они вошли к себе в комнату.

– А может чуть позже, Иван Те…

– Никаких позже! Прямо сейчас! – грубо оборвал Мальцева Быков. – Ты, Александр, надеюсь, нитку с иголкой в руках держать умеешь?

– Нет, – тихо признался юноша.

– Как это так? Отец был командиром Красной Армии. Всю гражданскую войну прошёл! Мать портниха! А сын – тунеядец! Да, Студент, ту‑не‑ядец! Элементарных вещей делать не умеешь! Давай я тебе покажу, а ты учись. Потом будешь мне экзамен сдавать.

Иван Терентьевич разложил брюки на кровати. Распорол их своим острым ножичком и быстро наметал.

– Меряй, Студент! Ну как теперь?

– Да вроде бы хорошо, – сказал Александр.

– Если хорошо, то смотри теперь, как надо шить. Запоминай! Учись! В жизни тебе очень пригодится.

Через час Мальцев смотрел на себя в зеркало. Высокий широплечий юноша. Нос тонкий с горбинкой. Волосы тёмные, коротко стриженные. Слегка оттопыренне уши. Густые изогнутые, как у девушки брови. Тёмные глаза. Форма испанской республиканской армии на нём смотрелась красиво. Даже Быков кашлянул от удовлетворения.

– Видел бы меня сейчас Егор Ивушкин! – почему‑то подумал Александр.

На следующий день завтрак повторился: кофе и поджаренный хлеб. Быков встал из‑за стола и было видно, что он был голоден. На улице у входа в столовую их ждал Родригес. Поздоровавшись и для формальности спросив, как им спалось, он предложил:

– Давайте совершим ознакомительную экскурсию по нашей красивой Барселоне.

– Да, конечно! – с энтузиазмом согласился Александр.

Иван Терентьевич промолчал.

Да, Барселона был очень красивым и светлым городом, но только до войны. Сейчас же улицы казались серыми и неуютными от обилия вооружённых, с серьёзным лицами, людей. Многие магазины стояли с заколоченными деревянными щитами витринами. Дома поражали своей заброшенностью с облупившимися, давно не красившимися фасадами.

Они сели в трамвай. Он был забит людьми. Трамвай был деревянный и старый, сильно скрипел, дрожал и угрожающе кренился на поворотах.

– Похож на наш ленинградский трамвай, на котором мы ездили с мамой к Николаю, – неожидано вспомнил Александр и начал рассматривать стены вагона, сплошь покрытые надписями. В основном это были анархистские лозунги, выцарапанные гвоздём или ножом. "Анархия или смерть!" и буква "А" в кругу. "Смерть попам и капиталистам" и снова буква "А" в кругу. В бок Мальцева больно упирался край корзины, которую держала женщина лет сорока, одетая во всё чёрное. Корзина была покрыта чистой белой тряпкой, и оттуда явственно исходил вкусный аромат копчёного мяса.

– Товарищ Хорхе, а где можно купить продуктов? – спросил Мальцев, когда они вышли из трамвая.

– Вы знаете, товарищи, после начала гражданской войны мы испытываем серьёзные проблемы с продуктами питания. Почти все магазины закрыты, и еду можно купить только на "чёрном" рынке. Там продаётся всё, но по высоким ценам. Происки врагов Республики! – честно объяснил им Родригес.

Они шли по улицам, смешавшись с толпой. Людей было много и Мальцев поймал себя на мысли, что они с Быковым ничем не отличаются от остальных. Только быть может новенькой формой и скрипучими портупеями с сильным запахом кожи. Смотреть было нечего. Очевидно, что до войны Барселона являлась одним из красивейших городов Европы, но сейчас… Александр видел только вереницы мулов, запряжённых в телеги с двумя высокими колёсами и колонны грузовиков, тянущихся по улицами среди серых домов. Люди с озабоченными усталыми лицами. Почти все – вооружены.

Они прошли мимо гостиницы "Колон", где на фасаде висели огромные портреты Ленина и Сталина. Какой‑то старик окунал кисть в ведёрко с клеем и, тщательно размазав его по стене, крепил плакат с изображением мускулистого мужчина с молотом в руках и кричащей надписью "Хочу работать!".

Национальный Музей Каталонии был временно закрыт.

– Не повезло! – вздохнул Родригес, – ну ничего, придём на следущей неделе.

Каса дель Баро де Куасура (Музей музыки) в этот день был выходной.

Им удалось быстро пройти по Ботаническом саду Барселоны, который привёл в восторг Мальцева и оставил абсолютно равнодушным Быкова.

Александр, совершенно случайно, заметил вдалеке необычную высокую ажурную башню.