Читать книгу "Битвы волков - Александр Афанасьев"

Человек на склоне. Он увидел вспышки, на экране отображающиеся черным, – система опознала их, как слишком яркие, и автоматически трансформировала цвет в черный.

– Отбой, это свои.

– Тройка, ты уверен?

– У него маяк. Я вижу маяк.

Сержанту было не до того, чтобы разбираться… впереди была опасность, и каждая минута на склоне – опасность сама по себе. Только что из «РПГ» сбили вертолет. Организация операции хреновая, местность – еще хреновее. Он не верил, что впереди только трое боевиков, потому что знал, как это бывает. В Афганистане существовали специальные противовертолетные группы, в них включали до двадцати стрелков с «РПГ», и они создавали сплошную зону разрывов, как при стрельбе из зенитной установки. Боевики по трое не ходят, тут как минимум джамаат. И идти против него с одним пистолетом…

– Двигаюсь…

Впереди грохнули выстрелы. Калашников.

– Черт!

– Четверка, у меня стрелок прямо передо мной! Козел!

Калашников продолжал стрелять.

– Вижу вспышки! На час! – выкрикнул сержант.

Гребаный заложник… угораздило же этого полковнику. Если бы не заложник – этого стрелка давно подавили бы сосредоточенным огнем с гребня.

– Захожу справа!

– Черт, я ранен! Ранен!

– Я тройка, выхожу справа! Справа!

– У нас проблемы!

– Шестерка, иду вниз!

Кто-то из прикрытия решил присоединиться…

– Вижу вспышки! Еще один стрелок!

– У нас еще один! Правее!

Сержант споткнулся, упал, моментально распластался, чтобы задержаться, по Афганистану он знал, как опасно потерять контроль на склоне.

Нормально…

Он посмотрел вправо и вверх, чтобы увидеть, где шестерка… и кто там еще к ним пошел. Сначала ничего не увидел, потом мелькнул силуэт, еще один… и тут упал вперед… споткнулся? Нет, споткнувшись, так не падают…

– Тройка, кто меня слышит?

– Альфа – всем, у нас входящий снайперский огонь, входящий снайперский огонь!

А это еще что такое…

– Альфа – всем, входящий снайперский огонь!

Он увидел совсем рядом человека… у него было такое же оружие, как и у всех, «SCAR-47». И шлем с маяком.

– Ложись! – крикнул он. – Ложись!

Но человек вместо этого выстрелил в него…

Если пристрелялся, то вести точный огонь особых проблем не составляет. Тем более с такой винтовкой и с такой позиции…

Около конвертоплана движения больше не было, но меня привлекли выстрелы из Калашникова. Ущелье тут идет как бы впадиной, так что мне все прекрасно было видно…

Люди с маяками – это противник. Судя по всему, укрепились на гребне и послали вниз группу захвата. Зер гут, я бы и сам так сделал. Единственное, где они зевнули – это со снайпером. Со снайпером они зевнули…

Пристрелка та же. Дальность – примерно девятьсот. Первым я выбрал того, кто подобрался ближе всего к стрелкам. Снял его, подождал, пока напарник отреагирует, потом и этого. Вторая двойка залегла…

Ага, они Датоева увидели. И наверное, маяк увидели.

Сюрпрайз…

Ага, еще двое с холма идут, уже с автоматами. Выбить? Или попробовать проредить тех, кто на гребне?

Сначала этих. Они идут в паре, потом разбегутся… хрен их выцелишь.

Сколько там в магазине осталось. Два, по-моему. Еще один – рядом. Перезаряжу сейчас, похоже, дело предстоит…

– Сэр, у Альфы и Браво происходит что-то неладное.

– То есть? – Полковник Нил оторвался от карты, потер виски.

– Они сообщают о входящем снайперском огне…

Этого только не хватало.

– Дайте сюда Альфу. Альфа… Альфа, здесь Папа. Альфа, здесь Папа, ответьте!

– Папа, здесь Альфа! Мы под снайперским огнем!

– Папа, уточните направление.

– С севера. Входящий снайперский огонь с севера!

– Вопрос, пострадавшие есть?

Полковник, задавая этот вопрос, не слишком переживал об этом. В Афганистане снайперский огонь – это норма. Талибы пользуются тем, что основным оружием НАТО являются 5.56 автоматические винтовки, и начинают обстрел минимум с пятисот метров с использованием 7.62 снайперских винтовок Драгунова, пулеметов Калашникова и автоматических винтовок G3 пакистанского производства. Настоящим снайперским огнем это назвать нельзя, они просто ведут огонь в сторону цели, пытаясь в кого-то попасть по закону математической вероятности. Один-два раненых их вполне устраивают. Как только их обнаруживают и открывают огонь с бронетехники или появляется вертолет, они не принимают бой и уходят, прячут оружие и растворяются в кружеве глинобитных дувалов афганских кишлаков. На классический снайперский огонь, когда один выстрел – один труп, – это мало похоже…

– Подтверждаю, у нас есть пострадавшие. Капитан Кениг убит, он убит. У нас двое убитых!

Полковник с силой выдохнул. Полный п…ц.

– Вопрос, вы в укрытии?

– Подтверждаем, мы используем вертолет как укрытие.

– Сидите там и не высовывайтесь. Дайте мне Браво.

– Сэр, с группой Браво связи нет.

– То есть как нет?

– Сэр, группа Браво ведет бой. Они сообщают о восьми пострадавших…

Хамза уже смирился с тем, что вот-вот станет шахидом на пути Аллаха…

Он сам выбрал этот путь. И не сказать, что по своей воле, но шел по нему до конца, как и подобает мужчине. Его замешали… знаете, что это такое? Нет, не знаете…

Он был из довольно богатой семьи, его отец был начальником налоговой в районе. То есть человеком по определению небедным. Семья была большая – у Хамзы было шесть братьев и сестер. Когда Хамза стал амиром, одного из братьев, Магомеда, власть заставила выступить по местному, дагестанскому телевидению с проклятьями в адрес ушедшего в лес брата, он сказал, что семья отрекается от Хамзы и туххум тоже отрекается. Хамза был не в обиде на брата. Он знал, как власть может делать подобные вещи…

Он занимался каратэ и с удивлением узнавал, что японский кодекс чести бусидо весьма схож с тем, что в горах называется намус, честь. В каратэ он стал кандидатом в мастера спорта, получил третий дан, но дальше не пошел. Отец отправил его учиться в Москву, чтобы тот не попадал под влияние… и лучше бы он этого не делал.

Дело в том, что то, что началось в Дагестане, потом перекинулось и в Москву. В полиции, в ФСБ создавались отделы по борьбе с терроризмом. Нет лучшего способа сделать какую-то проблему вечной, чем создать ведомство или организацию по борьбе с ней. Потому что, если проблема решена, то и организация не нужна, верно? Поэтому в наши дни врачи заинтересованы в том, чтобы больше болели, управления по борьбе с наркотиками – чтобы больше кололись, учителям все по фигу, кроме ЕГЭ, и так далее, и тому подобное. Раньше управление по борьбе с терроризмом считалось «отстоем», это не экономика и не наркотики, с террористов и с «русских фошиздов» денег много не соберешь. Но потом московские борцы с терроризмом помотались по командировкам на Кавказ, и тут до них дошло, как «монетизировать» свою профессию. Очень кстати хорошее слово появилось – «монетизировать». Сейчас все монетизировано.