Читать книгу "Нас позвали высокие широты - Владислав Корякин"

На исходе 5 июля мы без сожаления оставили «гостеприимный» Эккокнаусен и рано утром 8–го появились в Пирамиде, потратив еще двое суток на напрасное ожидание вертолета у подножия горы Де—Геера. Вскоре мы встретились в Пирамиде с Леонидом Сергеевичем, добиравшимся туда с попутным судном. К его встрече мы частично обработали снегосъемки поперек Негри и Норденшельда — определенно снег туда поступал с Баренцева моря!

Концепция уже частично работает на нас, хотя, разумеется, получить аналогичные данные для запада в этом полевом сезоне мы уже не успеваем в связи с наступлением лета, в чем мы убедились уже на пути в Пирамиду. Об этом свидетельствовали обильное таяние на леднике, вынос припая из заливов, оживление потоков талой воды на побережье и прочее, и прочее в том же духе. Троицкий доволен нашими результатами, хотя своим «бегством» мы ослабили научную группу на ледниковом плато Ломоносова, что необходимо исправить в ближайшее время. Тем не менее первый шаг в намеченном направлении сделан. Очень непростое наследие оставил нам наш великий предшественник Норденшельд, видит Арктика, и нам остается быть только на уровне.

В попытках решить эту загадку с другого конца Троицкий сосредоточился на проблемах древнего оледенения на основе изучения морен окрестных ледников, а я — на съемках концов ледников, пока просто набирая статистику. Работали мы вместе, успешно, с полным пониманием друг друга, для начала охватив маршрутами окрестности Пирамиды. В этих поисках к нам присоединился специалист по четвертичной геологии из академическою Геологического института Лаврушин. Мое участие оказалось полезным для четвертичников, поскольку я привлечением старых карт помог им в части датировок морен, из которых многие оказались совсем молодыми. Кажется, молодость современного оледенения смущает моих коллег, и поэтому они уделяют особое внимание отбору органических образцов (обычно древесного плавника и морских раковин) для определения абсолютного возраста различных стадий оледенения. В наших условиях, когда основу природного процесса составляют колебания уровня моря и изменения размеров оледенения, это наиболее успешный путь решения проблемы. Жаль только, что результаты моих наблюдений характеризуют в основном события XX века, а мои коллеги и спутники изучают события природы, происходившие порой тысячи лет назад. Где–то этим временным отрезкам моей и их информации предстоит состыковаться.

В заключение нашего пребывания в Пирамиде отмечу, что из наших попыток вернуться на ледниковое плато Ломоносова пешком из–за затянувшейся непогоды ничего не получилось. Зато это время было отмечено двумя примечательными событиями: во–первых, мы существенно расширили свои познания в части геологии архипелага, хотя и на уровне дилетантов, и, во–вторых, встретились с иностранными геологами, что по советским условиям того времени оказалось примечательным событием.

Наш интерес к геологии связан прежде всего с рельефом архипелага, без которого морфологию ледников в полной мере понять невозможно. Тем более на ледниковом плато Ломоносова, которое явно находится на каком–то погребенном цоколе коренных скальных пород, тогда как по соседству все горные ледники лежат в долинах. Пока понятно одно — необычайное разнообразие пород, как по происхождению, так и по возрасту, и поэтому неудивительна привлекательность Шпицбергена для геологов многих стран. Причем родоначальниками гляциологии оказались именно геологи, что в нашей стране, что за рубежом. Контакты с иностранными коллегами для исследователя связаны прежде всего с профессиональным интересом, даже если советская власть подозревала своих подданных в пошлой тяге к фарцовке или стремлением учинить госизмену. Однако у ледника Норденшельда случилось иное.

Встреча с геологами знаменитого Кембриджского университета из экспедиции Харланда, оседлавшего архипелаг еще с 1949 года, позволила нам по–новому оценить оледенение архипелага в целом. При обмене литературой англичане прислали работу Дж. У. Тиррелла, опубликованную в «Трудах геологического общества Глазго» за 1922 год, отсутствующую в наших библиотеках. В ней и была сформулирована та самая проблема, ради которой мы и отправились на этот сказочный архипелаг: «Одной из головоломок оледенения Шпицбергена является положение относительно свободных от льда участков вне зависимости от климата и топографии» (с. 25). Из этой цитаты следовало несколько важных выводов: 1) мы вполне самостоятельно пришли к той же идее, 2) мы даже нащупали направление, по которому эта проблема решается, 3) в ней были перечислены наши предшественники, безуспешно пытавшиеся ее разрешить, начиная с А. Э. Норденшельда, первым обнаружившего необычное распределение ледников архипелага. С этой мыслью он дважды отправлялся в Гренландию, полагая, что посреди кольца льдов этого гигантского острова однажды обнаружит нечто вроде сибирской тайги, — не получилось… В исторической литературе Англия нередко фигурирует как «коварный Альбион», но на этот раз англичане, предоставив нужную литературу в нужное время, позволили нам понять свое место в решении главной проблемы оледенения архипелага: спасибо, Даг, спасибо, Дэви, спасибо, Питер!

Что касается самой геологии Шпицбергена, то от нее глаза разбегаются: совсем рядом — породы от самых древних до современных, от магматических расплавов до осадочных с характерным горизонтальным залеганием Причем с большим разнообразием органических остатков — от былой почти тропической растительности до морских кораллов и раковин всех видов и семейств. И все это природное богатство практически доступно повсеместно — своеобразный геологический и палеонтологический музей под открытым небом Снова удивляюсь, обнаружив сходство пород карбона Шпица с Новой Землей и Подмосковьем. Такое же разнообразие и с ледниками. Неудивительно, что имена многих геологов, наравне с королями и политиками помельче, остались на карте — Норденшельда, Натхорста, Де Геера, Туррелла, Чернышева, Русанова, Хольтедаля и прочая, и прочая…

На попутном судне перебираемся в Баренцбург, еще раз оценивая береговые пейзажи с палубы с точки зрения пресловутой загадки оледенения Шпицбергена уже в условиях летнего таяния. Пожалуй, еще более наглядно, тем более что на юге Земли Норденшельда и на северном побережье на Земле Диксона небольшие ледники отличаются по своей морфологии, тогда как на востоке и западе скопления типичных для Шпицбергена полупокровных ледников в поле зрения проявляются во всей красе. Определенно такая картина не могла не привлечь внимания наших предшественников, прежде всего, с точки зрения связи с древним оледенением. Поэтому главная проблема здесь: как могло случиться, что древний ледниковый покров деградировал своей центральной частью, то есть областью питания? Правда, темпы сокращения, полученные в МГГ 1957–1959 годов на Новой Земле, заставляют задуматься о возможности полной деградации, исчезновения оледенения на этих архипелагах, но чтобы ожидать чего–то подобного на Шпицбергене, у нас пока нет необходимых данных.

По сравнению с сонной Пирамидой Баренцбург кипит жизнью: шумит порт, гудит и шипит, извергая клубы пара и дыма, местная ТЭЦ, гремят вагонетки, перевозящие уголь и породу по бремсбергу, а главное — обилие людей. Нас размещают в уютном (по нашим понятиям) домике, который летом служит в качестве базы местным спортсменам- лыжникам, а летом — геологам–ленинградцам, которые в настоящий момент вкалывают в «поле». Поэтому нашлось место и для нас, тем более что мы не собираемся здесь задерживаться надолго. Пейзаж из окон нашего очередного пристанища замечательный: горы с ледниками за Грен–фьордом, прелесть которых лишь подчеркивается мрачными постройками Баренцбурга на переднем плане, из которых многие порядком обветшали. Особое очарование этому виду придает тонкий изящный силуэт Земли Принца Карла (затопленный морем горный хребет) у входа в Ис–фьорд, словно повисший в дальней дымке. Миллионы людей любят горы в качестве альпинистов, но если бы знали ценители горных пейзажей, сколько этот ландшафт выигрывает от присутствия океана! Обитатели современных городов не могут позволить себе такой роскоши, даже не подозревая о ней…