Читать книгу "Вирус бессмертия - Дмитрий Янковский"

Недоволен был отец рождением двойни.

Не хотел он борьбы меж сынами по зрелости,

Не хотел он кровавой битвы после собственной

смерти.

Много бы крови пролилось в той борьбе!

Задумал царь жертву от собственной плоти.

Велел он отнести в степь одного из младенцев.

По совету повитухи царь выбрал в жертву того из сыновей, который был меньше весом, оставив жить более сильного. Но, по мнению заклинателя, младенец, не нареченный при рождении и отнесенный в степь на верную смерть, не погиб, а был вскормлен зверями и выжил. И слухи о звероподобном человеке, спасающем зверей из ловушек, являются не вымыслом охотников, а проделками одичавшего брата Гильгамеша. Совет заклинателя был таков – сообщить Гильгамешу, что в степи у него есть соперник. Зная гордыню и тщеславие царя Урука, Пшиуиннини был уверен в том, что Гильгамеш выйдет биться со звероподобным мужем один на один. А там уж боги рассудят, кому жить, а кому умереть.

Собравшись и выслушав торговца по имени Иттихурат, мужи огражденного Урука отправили к Гильгамешу одного из охотников с тем, чтобы он рассказал царю все, что советовал рассказать заклинатель.

Однако Гильгамеш оказался не столь тщеславен, как они думали, и не вызвал дикого человека на поединок. Резонно решив, что справиться с дикарем в степи будет трудно, царь решил применить хитрость – мысль его состояла в том, что, познав женщину, дикарь лишится звериной силы и ярости, которые считал главным преимуществом зверя перед человеком. А вот ума – главного преимущества человека перед зверем – он набраться не успеет. Гильгамеш заплатил серебром блуднице по имени Шамхат и велел ей отправляться в степь на поиски дикаря.

Однако мужи Урука, узнав о хитрости царя, перехватили блудницу раньше, чем она успела выйти за стену. Они заплатили ей втрое больше за то, чтобы она соблазнила звероподобного человека, а потом рассказала ему о прелестях положения царя в огражденном Уруке. Они были уверены, что дикарь, соблазнившись троном, убьет Гильгамеша. Предводитель заговорщиков по имени Ит-Шихтиль был так обрадован возможностью свергнуть Гильгамеша, так уверовал в знак богов, что попросил блудницу Шамхат назвать дикаря именем Энкиду, что по-шумерски означало «Богом Энки данный».

Выйдя в степь, Шамхат к полудню дошла до небольшой реки, где звери устраивали водопой. Там она и увидела звероподобного человека.

Его обнаженная кожа была почти черной,

Почти черной стала она от лучезарных взглядов

Шамаша,

По рукам его змеились крепкие жилы,

Волосы его были длинны и красивы.

Обличьем на Гильгамеша был он похож,

Но ниже был ростом и тоньше в кости.

В теле виднелась не одна лишь сила,

Виднелась в нем ловкость, присущая зверю.

Подумала тогда Шамхат:

«А ведь он красив – муж степной и звероподобный.

За всю жизнь не познал он ни одной из женщин.

Буду я первой, кого он познает.

Как мед будут сладкими его поцелуи».

Воскликнула она: «Энкиду!»

Начала она через воду на его берег стремиться.

Дикий муж перестал подвывать и лицо обратил

к блуднице.

В глазах его читалась мольба, а не алчность.

Вышла на берег Шамхат, к Энкиду протянула руки,

Открыла уста она, говорила:

«Иди ко мне, Энкиду! Будь мне мужем.

Ты ведь не познал еще ни одной из женщин!»

От вида звероподобного ее кровь возбудилась.

Шамхат огладила свои бедра руками,

Присела она в траву, поджав под себя ноги.

Энкиду шагнул к ней без всякой решимости,

Коснулся он пальцем ее соска.

Шептала ему Шамхат:

«Не бойся, дар великого Энки!

Пусть наполнится твоя ладонь моей грудью».

Сама взяла Шамхат его руку,

Прижала к груди своей его пальцы.

Дочитав до этого места, Варя невероятно смутилась. «Как развратны были древние люди! – со смесью стыда и любопытства подумала она. – Разве можно писать о таких вещах, о каких и говорить-то не принято?» Однако любопытство в ней пересилило стыд, и она продолжила чтение.

Оказалось, что Шамхат, позабыв о данной ей плате, по-настоящему влюбилась в Энкиду. А он, не знавший до нее ни одной из женщин, считал ее единственной на свете красавицей. Много дней они прожили как муж и жена – Шамхат научила Энкиду человеческому языку, отвела к пастухам, где он научился есть хлеб, сыр и вареное мясо. По ночам он охранял стада коз от пантер и львов, легко разгоняя диких зверей огромной дубиной. Весть о храбреце – гонителе львов донеслась до Гильгамеша. Вот тут-то и взыграла гордыня царя – не хотел он мириться с тем, что есть где-то муж более славный, чем он.

Снова задумал Гильгамеш хитрость – он решил лестью заманить Энкиду в огражденный Урук, а там легко расправиться с ним, поскольку у звероподобного в городе не будет никаких преимуществ. Он послал к пастухам гонца, который обманом и щедрыми посулами пытался заманить Энкиду в город. Но бывший дикарь ответил ему, что, кроме Шамхат, у него никого нет. Без нее он питался сырым мясом, спал в яме, отрытой руками, укрывался травой и не знал языка людей. Не помня матери, Энкиду считал Шамхат единственным близким человеком. Он отказался идти в город, сказав, что хочет остаться с женой.

Услышав эти слова, гонец рассмеялся и рассказал Энкиду, что живет тот с блудницей, как с женой, что любовь Шамхат ничего не стоит, поскольку продается за деньги. Энкиду рассвирепел и убил гонца – проломил ему череп дубиной. Узнав об этом, Гильгамеш понял, что хитростью он не сможет совладать с Энкиду, а вот властью сумеет, поскольку власть – главная сила царя. Он послал к пастухам воинов, которые ночью избили пастухов и похитили Шамхат, пока Энкиду охранял стада в степи. Когда блудницу доставили в город, Гильгамеш обвинил ее в неуплате податей и упрятал в тюрьму.

Узнав об этом, Энкиду вооружился дубиной, проник в Урук и ворвался в покои царя, когда тот собирался возлечь с красавицей Иштар. Завязалась жестокая драка, которая продолжалась несколько часов. Когда дрались Гильгамеш с Энкиду, рушились глинобитные стены домов, но наконец оба поняли, что силы равны. Для Энкиду это означало полное поражение – не убив царя, он не мог вызволить жену из темницы. Не удержавшись, он разрыдался, но именно эти слезы его и спасли. Гильгамеш настолько удивился рыданиям могучего соперника, что спросил, чем они вызваны. Настало время и Энкиду применить хитрость. Он солгал Гильгамешу, что его слезы вызваны счастьем, мол, и не ждал он встретить среди живущих такого славного мужа, как Гильгамеш, что именно такому владыке хотел бы он служить до конца дней. Гильгамеш обрадовался и назвал Энкиду другом, собираясь вместе с могучим слугой завоевать себе бессмертную славу. А Энкиду хотел выждать момент, когда Гильгамеш в погоне за славой окончательно потеряет осторожность, чтобы убить его. Энкиду был так сильно похож на царя лицом, что в случае его смерти собирался выдать себя за него.