Читать книгу "Кровавые подснежники - Владимир Колычев"

Леонид схватил со столика шило, взял женщину за палец и с силой загнал иглу под ноготь. Жертва заорала от боли, но вскоре крик оборвался. От болевого шока она потеряла сознание.

А когда очнулась, Никиткин схватился за щипцы:

– Скажешь, где Лиза?

– Не знаю я, где она!

Он снова взял ее за тот же палец и на этот раз вырвал ноготь с корнем. Но и это не помогло. Жертва упорно отказывалась отвечать на его вопросы.

Никиткин пытал ее, пока его не затошнило. Одновременно с этим пришло осознание, что Лукашова действительно не знает, где Лиза. Знай она ответ, он бы обязательно получил его.

Лукашова рыдала, обливаясь слезами, умоляла не мучить ее, клялась, что не знает, где Лиза. И он сжалился над ней.

– Жить хочешь?

На этот раз она ответила на его вопрос так, как он этого от нее и ожидал. Да, она хотела жить, поэтому в милицию с заявлением не пойдет.

О том, что Лукашова могла пожаловаться друзьям Ярышева, Никиткин подумал уже после того, как ее отвезли домой…

Глава 26

Три года лишения свободы… Семена Вербинского бросило в жар, когда он услышал эти слова. Именем Российской Федерации суд постановил назначить наказание…

Он же не убивал Нефелина. Ну, набили мужику морду, и что с того? Ну, причинили вред его здоровью, да, было такое. Но ведь его потом убили, а зачем трупу здоровье?..

Три года лишения свободы… Условно… С испытательным сроком… Страх мгновенно сменился ликованием, и от резкого перепада чувств Семен едва не свалился в обморок…

Из-под стражи он вышел прямо в здании суда. А на улицу выходил, не чувствуя под собой ног. Свобода! Свобода!..

Мама держала его за руку, по ее щекам текли слезы радости. И Катя должна была радоваться. Но где она? Семен видел ее в зале суда, она ожидала приговора с не меньшей тревогой, чем он. Где она? Почему ее не видно?..

Катю он увидел на улице. Она стояла в сторонке, возле черного «Лексуса». Рядом с ней маячил какой-то хмырь… Боря? Он-то что здесь делает?

Семен знал, что у Кати есть воздыхатель, но почему она с ним? Она же не любит этого «мажора».

– Мама, ты иди, я сейчас!

Семен со всех ног рванулся к Кате. Он смотрел на нее, но ударить собирался Борю. Подойдет к ней, а врежет ему.

Катя все поняла, перегородила ему дорогу, схватила за руки:

– Семен, не надо! У тебя же испытательный срок!

И «мажор» как будто ждал, когда его ударят. Ждал, потому что знал, чем все это закончится для условно осужденного. Может быть, он для того и мозолил глаза…

– Да знаю я… Пошли! – Он окатил «мажора» презрительным взглядом, обнял Катю за плечи, но она неожиданно вырвалась:

– Семен, я с тобой не пойду!

– Как это не пойдешь? – опешил он.

– Ну, я обещала Боре…

– Что ты ему обещала?

– Обещала… Если ты выйдешь, я останусь с ним… – опустив голову, прошептала она, чуть не плача.

– Не понял юмора?!

– Если бы не Боря, тебя бы посадили за убийство.

– Что значит «если бы не Боря»?!

– Он поднял всех на ноги, он организовал розыск. Поэтому и свидетеля нашли, который видел настоящего убийцу…

– Какой розыск?! Да ты посмотри на него, он же реально «ботан»! – глумливо хохотнул Семен, тыкая в «мажора» пальцем.

– Не надо так! – мотнула головой Катя.

– Эй, родная! Очнись! – Он схватил ее за плечи, тряхнул раз, другой. – Этот «ботан» заморочил тебе голову!

– Отпусти ее! – потребовал Борис.

– Что ты сказал? – взвыл от возмущения Семен.

Он оставил Катю, кинулся к нему, чтобы схватить за грудки, но с дороги вдруг слетел какой-то крупный камень и со всей силы врезался ему в подбородок.

Особой боли Семен не почувствовал и решил, что на пятую точку опоры он сел от неожиданности. Но когда стал подниматься, его сильно повело в сторону. Он попытался удержать равновесие, но его снова швырнуло вниз, на землю. А «мажор» в это время усаживал Катю в машину.

Она смотрела на Семена с сожалением, но на помощь ему не спешила.

Катя уехала. Вместе со своим «мажором». И только тогда до Семена дошло, что это не камень прилетел ему в лицо, а кулак. Оказывается, Боря обладал отличным нокаутирующим ударом…

Нельзя нарушать испытательный срок. Залет – это верный путь за решетку, в тюремную камеру, а жизнь там не сахар. Хреново там, и нет никакого желания туда возвращаться… Но даже на «хате» Семен не чувствовал такого унижения. Какой-то «ботан» отправил его в нокаут, да еще на глазах у любимой девушки.

– Да, это засада, не вопрос. Если бы девчонки не было, еще ничего, а вломить у нее на глазах – это жесть!

Семен удивленно повернулся на голос. Рядом с ним за барной стойкой сидела какая-то девица. Средней длины пышные волосы светло-русого цвета, узкое лицо, острый носик, тонкие губы… Не красавица, но есть в ней что-то завораживающее. Может, все дело в ее глазах? Небольшие они, но притягательные. Она смотрела на него, выражая свое сочувствие.

– Ни фигасе… – оторопело протянул он.

– Эй, ты чего? – вскинулась девица.

Семен окинул ее с ног до головы. Белый свитерок плотно обтягивал высокую грудь и тонкую талию, тугая короткая юбка подчеркивала стройность ее не самых длинных ног… И когда он успел познакомиться с этим чудом? Мало того, еще излил перед ней историю своего облома… Надо меньше пить!..

– Да это, кореша одного вспомнил! Он у меня пить бросил. А знаешь, после чего? У него котлета в тарелке картошку жрать стала!

– Картошка? Котлету? Жесть!

– Ты откуда взялась?

– Блин, я тебе не котлета! Придурок!

Она стала сползать с высокого стула, но Семен взял ее за локоток, удержал:

– Ты это, не обижайся! Ну, заглючило меня!

– Бывает, – кивнула она, возвращаясь на место.

– А зовут тебя как?

– Ну, ты в арматуре! – Она снова сделала движение, как будто собиралась уходить, но сама же себя и осадила: – Выпить закажи!

– Легко!

Деньги у него были, можно и повторить…

Вопрос с бандитским долгом решился сам собой. Они с Фомой перед Радичем в полном расчете. Шутка ли, два месяца в «сизухе» отмаялись, и то, считай, повезло, могли бы на пятнадцать лет закрыть.

Радич уже на свободе, никаких претензий не предъявляет, так что на него можно забить. И Баклажана недавно выпустили, но вряд ли он на Семена наедет. Какие с него взятки? Не он Баклажана сдал, а Радич, пусть с ним братва и разбирается…