Читать книгу "Последнее лето — твое и мое - Энн Брашерс"

— Ты шутишь?

— Я не могла купить полный абонемент.

— На что же ты купила этот?

— У меня дешевая аренда.

Райли рассмеялась.

— Не могу поверить тебе, Ал.

— Тебе необходимо плавать. Вот здесь и будешь.

— Не могу поверить, что могу здесь плавать.

— В любое время, какое тебе понравится.

Алисе вдруг показалось, что Райли готова расплакаться, и это было так непривычно, что испугало Алису. Но в следующий момент Райли уже возилась со своими туфлями, потом без церемоний сложила руки над головой и, как была в одежде, нырнула в теплую воду.

Теперь уже Алиса готова была расплакаться, а Райли, довольная, плескалась в воде, и мир продолжал вращаться.

Они шли домой пешком по Амстердам-авеню все двадцать кварталов — Райли, ковыляющая в Алисином свитере, куртке и слишком длинных брюках, и Алиса, размашисто шагающая рядом с ней в двух, надетых один на другой, махровых халатах и размахивающая пластиковой сумкой с мокрой одеждой.

Глава шестнадцатая

ЧУЖАЯ СВАДЬБА

Полу совсем необязательно было присутствовать на свадебной церемонии Меган Кули. Верх и низ его костюма принадлежали разным смокингам. На нем были коричневые ботинки и голубовато-зеленый галстук.

Можно было найти и более простой способ увидеть Алису. Например, он мог бы позвонить по домофону в ее квартиру или позвонить ей по телефону. Однако в любом из этих случаев свой звонок он объяснить бы не смог.

— Это Диана, — представил он миссис Кули свою девушку после того, как поздравил мать невесты.

Какой же по-особому счастливой выглядела именно эта мать, пристраивая именно эту свою дочь.

Он увидел и поприветствовал несколько других семей с Файер-Айленда. Гринблатты, и Макдермоты, и Розенхеймы. С каждой из этих семей у него было что-то связано. У кого-то он стащил велосипед, к кому-то влез в дом, кому-то засорил туалет, кому-то испортил динамик. Они прощали ему, потому что он был богатым и у него умер отец.

Отбросив волосы с глаз, Пол мельком оглядел собравшихся. Со времени любительской стрижки, сделанной Алисой, он так и не удосужился постричь свою отросшую взлохмаченную шевелюру. Отросшие волосы послужили проверкой качества стрижки, и оно оказалось никудышным. Однако он не пошевелил и пальцем. Хотя он и проклинал ее многие бессонные ночи напролет, но все же продолжал за нее цепляться. Всегда ее ненавидел, всегда цеплялся — и всегда по одной и той же причине.

Если не считать краткой интерлюдии, когда он любил ее открыто. Она хотя бы вспоминает об этом? Вспоминает ли она об этом хоть раз на каждый миллион его разов? Алиса обвиняла его в амнезии, но больше всех страдает этим недугом именно она.

Они сидели в церкви со стороны семейства Кули, ближе к выходу. Он смотрел вперед. Итан и Джуди — близкие друзья семьи невесты. Они должны быть впереди. Он высматривал волосы Алисы.

Что, если она не пришла? Если она не пришла, значит, он потратил уйму лишней энергии.

Он не думал о собственной внешности, но посмотрел на Диану, которая была красивее Моники и имела не такой вызывающий вид. Он совершенно позабыл о существовании какой-то там невесты, но вот все поднялись, и по проходу между сиденьями прошествовала невеста.

Вот теперь пора. Все поднимались с мест и поворачивались в сторону выхода. Он вытянул шею. Наверное, он был единственным, кто смотрел не в ту сторону. И вот он увидел ее. С одной стороны от нее стояла Райли, с другой — ее отец. Так ему показалось. Ему были видны лишь их части. Джуди со своей серебристой камерой высовывалась на половину прохода. Пол почувствовал, что мать Алисы досадует на нее. Но, едва заметив в себе этот порыв навстречу, он сразу погасил его.

Ему хотелось думать, что Диана красивее Алисы, и он пытался себя в этом убедить. Вполне возможно, что для объективного взгляда так и было. Но он не мог заставить себя так думать, и это его раздражало. Как можно принудить себя любить одно больше другого? Как можно изменить свои вкусы? Он вспомнил, как однажды Джуди рассказывала, что в подростковом возрасте обнаружила, что от шоколада у нее появляются прыщи, и она научилась его не любить. Эта была одна их тех случайностей, о которых он часто задумывался.

Его заметила Райли и помахала рукой. Ее улыбки было достаточно, чтобы настроение его изменилось. На миг он вновь стал человеческим существом. Он помахал ей и искренне улыбнулся в ответ. Он хотел быть ее другом Полом, проявить себя с лучшей стороны. Перестать быть нервным и озлобленным.

Что Райли подумает про Диану? Про него она подумает, что он плут, каких мало. Лет пять или даже три года тому назад она сказала бы ему это в лицо, но сейчас не станет. От этого было немного грустно.

Райли была в платье. До него это дошло не сразу. Немного мальчишеский вид, как всегда, но какая она хорошенькая в этом платье. Он вообще когда-нибудь видел ее в платье? Неужели Райли наконец-то входит в тот приземленный мир, где, передвигаясь ощупью, живут все прочие люди? Он и в самом деле не мог ее там представить.

Райли толкнула Алису в бок. Пол увидел это, и у него перехватило дыхание. Райли указала на Пола. Это значит, что Алиса должна обернуться и должна ему помахать. Что известно Райли? Пол собирался сердито взглянуть на Алису, но вместо этого поймал себя на том, что, успокоившись и разочаровавшись в себе, машет рукой в ответ. Необходимо было взять ситуацию под контроль, и он обнял Диану. Алиса посмотрела на Диану. В тот момент ему было наплевать на Иммануила Канта или на различие между внешним проявлением и вещью в себе. Он был рад, что у него есть Диана.

Райли стояла с курильщиками на террасе, снаружи помещения, где проходило торжество. Через окна и стеклянные двери были видны размытые очертания фигур людей. Словно заключенная в рамку картина за стеклом приобретала для нее больший смысл. Цветовые пятна и формы лучше воспринимались ее глазами. Лица большинства людей были неразличимы, а голоса и жесты сливались в общий разговор.

Из общей массы выделялся в основном Пол. Ей казалось, она поступила правильно, не сказав ему о своей болезни, пока не увидит. А потом вдруг она засомневалась. Она не представляла, что увидит его здесь, и была застигнута врасплох. А теперь расстроилась. Почему она не сказала ему раньше?

Что, если ему сказал кто-нибудь другой? Эта мысль выводила ее из себя. Это заставило бы ее считать себя жертвой, что вызвало бы у нее презрение. Семья Кули знала, как и многие другие. Родители посчитали бы, что знает и Пол. Она не привыкла к обману. Вслед за первой ложью идет другая. Не так ли она сюда попала?

С Полом Райли проявляла лучшую часть своего «я». С ним она провела самые счастливые часы. Если в сознании Пола она сможет остаться такой, как прежде, тогда сохранится ее истинное лицо, существующее, но крайней мере, в одном месте. Когда она бывала с ним, даже и теперь, то словно ощущала себя прежней.