Читать книгу "Ботоксные дневники - Дженис Каплан"

— Не забывайте, все мы прекрасно знаем, что она получила его незаслуженно, — с раздражением отвечает Синтия.

Заметив меня — и, вероятно, догадавшись, что я слышала каждое слово, — Синтия изображает подобие улыбки и машет мне рукой, предлагая подойти поближе.

— Джесс, вы ведь дружите с Люси? Можете сообщить ей хорошую новость: она принята в наш книжный клуб.

Ковабунга! Люси будет просто счастлива. Но, если перефразировать Гручо Маркса, почему она должна желать вступить в клуб, в котором уже состоит Синтия?

— Конечно, пойду, обрадую ее, — говорю я, хватаясь за возможность улизнуть. — Побег прямо сейчас.

— Минуту назад я видела, как они с мужем наливали кофе, — подсказывает Синтия. — Мне показалось, на ней новое бриллиантовое ожерелье. Очень милое, но не совсем подходящее для школьного мероприятия, если хотите знать мое мнение.

Нет, я не хочу знать твое мнение. И кстати, для всех, кому интересно: это не бриллианты, а стразы Сваровски. Интересно, если Синтия настолько не любит Люси, почему она обращает на нее столько внимания? Но с другой стороны, кто не обращает внимания на мою подругу?

Я уже собираюсь попрощаться и отправиться на поиски кофейника, как вдруг Марта хватает меня за руку: — Да, Джесс, пока вы не ушли. Впрочем, я в любом случае собиралась вам звонить. Вы не могли бы в субботу утром отвезти мою Мэриан на занятия по хореографии? Синтия устраивает внеочередное собрание родителей и учителей.

Чрезвычайное заседание Ассоциации родителей и учителей? Голосование по вопросу о том, чем лучше поить детей на школьном пикнике — лимонадом или фруктовым пуншем? Это может затянуться на несколько часов.

— С удовольствием отвезу ее. Все равно я всегда отвожу Джен, — великодушно соглашаюсь я.

— Занятия по хореографии? В субботу? — спрашивает Синтия тоном матери-настоятельницы. — Разве вы все еще ходите к мисс Аделаиде?

Марта слегка тушуется, но старается сохранить достоинство.

— Разумеется, мы ходим к мисс Аделаиде. Все считают, что мисс Аделаида — самая лучшая.

— Уже нет! — торжественно заявляет Синтия. — Теперь это мисс Дэниель в Глендейле. Сорок пять минут езды туда и обратно — но оно того стоит. Вот кто действительно самая лучшая!

Марта потрясена.

— Я ничего о ней не знала, — бормочет она. — Мэриан немедленно перейдет к ней. Если мисс Дэниель самая лучшая, мы будем заниматься у нее.

Ах да! Самая лучшая! Всегда одно и то же. Разве кто-то из нас согласится заплатить деньги за то, что не считается самым лучшим? Синтия как-то в самый разгар вечеринки вылила весь свой запас водки «Абсолют», услышав от кого-то, что «Грэй гус» лучше. Я регулярно наведываюсь в Верхний Уэст-Сайдна Манхэттене, демонстрируя, что могу позволить себе купить лучшие бублики в Нью-Йорке. Если у вашей дочери неправильный прикус, вам и в голову не придет исправлять его у «просто хорошего», а не «самого лучшего» ортодонта. А поскольку местное сообщество матерей решило, что самым лучшим парикмахером в Пайн-Хиллз следует считать Сэла, все теперь ходят стричься только к нему. В результате мальчики в нашем городке носят абсолютно одинаковые прически, что делает их похожими на клонированных злодеев из «Матрицы».

Поэтому я хочу спросить: для чего дочери Марты, толстощекой маленькой девочке из подготовительного балетного класса, самый лучший преподаватель хореографии? Самый лучший диетолог — да, с этим я еще могу согласиться.

Марта тяжело вдыхает и поворачивается ко мне:

— Джесс, вы ведь тоже перейдете, правда?

Нет, не перейду. Мне нравится мисс Аделаида, которая при весе всего в сто два фунта обладает чрезвычайно властным характером. К тому же жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на бессмысленную суету: ведь новое далеко не всегда лучше старого.

— Хореография сейчас уже на актуальна, — небрежно говорю я и тут же принимаю решение включить Джен в состав хора в нашей благотворительной постановке «Моей прекрасной леди». Она очень об этом просила, а Винсент, думаю, не будет возражать. — Разве я вам не говорила? Через несколько недель у Джен музыкальный дебют на Бродвее.

Синтия шокирована. Раздавлена, причем дважды: в первый раз — синей лентой Лили, а теперь — неожиданной заявкой Джен на премию «Тони».

— Так ваша дочь поет? — благоговейно спрашивает Марта, наверняка лихорадочно соображая, почему именно моей Джен, а не ее Мэриан посчастливилось попасть на Бродвей.

Синтия наносит встречный удар:

— Мы обязательно возьмем Изабелле преподавателя вокала. — Она достает органайзер с надписью «Палм пайлотс» и делает в нем соответствующую пометку — очередной обруч, через которой придется прыгать ее дочери. — Вы, должно быть, нашли хорошего специалиста. Мы, пожалуй, тоже обратимся к нему.

— Боюсь, это невозможно. Джен работает со знаменитым режиссером, который больше не берет учеников, — снисходительно говорю я. — Я уверена, вы найдете преподавателя для Изабеллы, причем, вполне достойного. Но все же мне очень жаль. Потому что наш Винсент… самый лучший.

Сейчас мне наверняка должны вручить мою собственную синюю ленту. Потому что впервые на моей памяти супермамаши теряют дар речи.

У меня начинает болеть желудок. Я получила три сообщения от Джошуа Гордона, нового заместителя председателя совета директоров фонда «Искусство — детям». Все они продиктованы ледяным тоном, из чего я делаю вывод, что, по-видимому, допустила какой-то промах, но никак не могу понять какой. Моя не слишком ответственная работа никогда раньше не заставляла меня принимать ударные дозы пепто-бисмола. Но теперь каждый раз, когда я слышу стальной голос заместителя председателя, рука сама тянется к ярко-розовому пузырьку.

— Неужели мне наконец посчастливилось говорить с самой мисс Тейлор, а не с ее автоответчиком? — бесцеремонно спрашивает он, после того как его секретарша усталым голосом сообщает мне, что мистер Гордон хотел бы со мной побеседовать.

Сегодня среда, а на часах девять вечера — выходит, Джошуа работает допоздна. Это производит на меня должное впечатление. Интересно, а как относится к такому графику его секретарша?

— У меня не слишком много свободного времени, — продолжает Гордон, — но возник вопрос, который мне необходимо с вами обсудить. Я уверен, мы сможем быстро его решить при личной встрече. Завтра в семнадцать часов вас устроит?

В семнадцать часов? Вероятно, в это время у него перерыв на ленч.

— Разумеется, — изо всех сил стараясь казаться любезной, отвечаю я. — Я как раз буду в городе. Может, встретимся где-нибудь неподалеку от Гранд-Сентрал?

— Что ж, отлично. Как насчет бара «Устрица»? Это займет не больше десяти минут.

«Как бы не так, — думаю я, — повесив трубку. — Ты придешь туда из своего офиса, а мне придется провести все утро, укладывая волосы феном, переодеваясь, роясь на полках в поисках приличных украшений. Потом я порву колготки — потому что цена в десять долларов еще не гарантирует, что вы проносите их дольше десяти минут, не правда ли? — и придется надевать другую пару». Если бы у меня было побольше времени, я бы, возможно, даже сходила в магазин и купила новые туфли. Люси постоянно говорит, что в моих лодочках от «Найн Уэстс» неприлично появляться перед членами совета директоров.