Читать книгу "Честно и непристойно - Стефани Кляйн"

– Церемонию бракосочетания оплачивают родители невесты. А мы оплатим прием в честь помолвки.

Ну да, как же. То, что этот прием состоится, настолько же сомнительно, как то, что Ром зайдет справить нужду в общественный туалет.

Я знала, что она потратит целый день на разбавление своих шедевров парами скипидара. Она аккуратно запаковала полотно с помощью фестонных ножниц и липкой ленты, перевязав свою версию реальности целым мотком ленточки в горошек. Вот теперь картина упакована именно так, как ей нравилось; так, как все и должно быть.

– Какая разница, кто мне это сказал, Гэйб? Очень надежная женщина, для меня ее слово весит больше, чем слово Стефани, – сказала ему Ром по телефону.

После недолгих уговоров она назвала Дебби Шератон. Я начала откручивать в памяти назад обеды в клинике, крестины, партии в маджонг... Я разговаривала с Дебби на приеме в честь пятидесятилетия Ром. Она спросила, как у меня дела на работе, и поинтересовалась, не планирую ли я поступать в магистратуру.

– Да, вообще-то собираюсь, но подожду, пока Гэйб окончит медицинскую школу, ну, знаете, кто-то же должен платить за квартиру. – Черт, это же просто такое выражение.

– Не желаю слушать оправданий, – сказала Ром. – У тебя, Гэйб, на все готов ответ. – Тут она бросила трубку, и в этот момент я и появилась в спальне с тарелкой нарезаных треугольниками гренок.

Выслушав все это от Гэйба, я бросилась на кровать и разрыдалась, пряча лицо в ладонях. Господи, они ведь меня правда ненавидят, они даже не хотят выслушать мои объяснения! Наверное, любая нормальная девушка на этой стадии отступила бы на шаг и еще раз хорошенько посмотрела, на что же она себя обрекает. Она бы поняла, что с этими людьми ей придется иметь дело всю свою жизнь! Однако для меня любые возражения родителей Гэйба только усиливали мое желание выйти за него замуж. Если мне сказать, что вот это делать нельзя, я немедленно захочу это сделать.

Гэйб сидел молча, прижав трубку к стиснутым губам. Он боялся заговорить, словно его голос мог порвать веревочки, за которые дергает его семья, управляя им. Сейчас мне трудно понять, почему я была так в нем уверена. Я просто хотела получить то, что мне было нужно, – прямо как настоящая Ром, только с рыжими волосами. К черту все это.

– Гэйб, давай им все скажем. У них всегда будут оправдания и отговорки, а я не хочу жить, как сейчас, и прятаться, мечтая открыто надеть венчальное кольцо. Это неправильно.

– Сейчас мы им ничего не будем говорить, Стефани. – Он говорил так, будто зачитывал информацию из газеты, не оставляя возможности для обсуждения.

– Но я ненавижу такую жизнь! Ненавижу необходимость врать собственной родне! Ненавижу, что не могу всем рассказать.

– Не заводись. Мне сейчас не до этого. Ты же знаешь, мне нужно готовиться к экзамену. Можно подумать, ты не понимаешь, как он важен. По его итогам определится, где я буду проходить практику. Неужели до тебя не доходит, как много от него зависит?

Я почувствовала себя эгоисткой. А еще я почувствовала, как будто я не замужем.

– Я словно блуждаю в непроходимом лесу, Гэйб.

– Господи, ты что, глухая? Я только что сказал тебе, что не собираюсь спорить по этому поводу. В конце концов, они выберут подходящую дату. Не зацикливайся на этом.

Поганец, ведь это твоя забота – не позволять своей матери задевать меня! Попробуй возразить. Постарайся защитить меня!

Но я решила быть выше этого и проглотить обиду. Всхлипывая, я взяла телефон и набрала номер Ром. Услышав мой голос, она ответила так, как будто была очень рада.

– О, привет, как дела?

Она говорила как Степфордская жена; я прямо чувствовала, как пахнет пластмассой от ее проводков. Я высказала все начистоту.

– Ром, вы прекрасно знаете, как у меня дела, и у вас они наверняка не лучше. У нас в прошлом хватало недопонимания, и мне очень жаль, если я чем-то вас расстроила. Я люблю вашего сына, и мы создадим с ним семью. Нам надо начать с чистого листа, постараться измениться и наладить отношения. – Я остановилась, перевела дух и вытерла слезы тыльной стороной ладони.

– Знаешь, Стефани, я давно хотела тебе все высказать откровенно. – Я отчетливо представляла, как она хмурится, вертикальные складки по сторонам ее рта деревенеют, словно ряд замерзших розовых солдатиков. – Каждый раз, когда мы просим тебя пообедать с нами, у тебя находится причина для отказа. Последней каплей был твой недавний визит. Я попросила тебя остаться на обед, а ты сказала, что у тебя неподходящее платье. Я предложила отобедать там, где твой наряд был бы уместен, но ты заявила, что не голодна.

Я подняла глаза, надеясь понять, как Гэйб на это реагирует. Он хоть хотел услышать, как у нас идут дела? Но он ушел – наверняка спрятался за просмотром матча с приглушенным звуком, как его отец.

– Знаете, Гэйб не посоветовался со мной и сказал вам, что я приеду, не спросив у меня. В тот раз, о котором вы говорите, он сказал мне, что хотел устроить романтический обед: только мы двое и больше никого. Я даже накричала на него в машине по дороге домой, потому что он вас не предупредил и свалил все на меня.

Я отдышалась и приготовилась услышать что-то вроде: «О, а я и не знала». Вместо этого – тишина.

– И как, по-твоему, быть нам с Марвином, Стефани? У нас всегда были очень доверительные отношения с сыном, а теперь нам кажется, будто он сирота. Возможно, ты видишь в нас врагов из-за того, что у нас очень дружная семья, а твоя семья распалась. – Под «распалась» она подразумевала развод. Она подразумевала мою маму во Флориде, которая всегда готова была меня поддержать и искренне радовалась за нас с Гэйбом, и отца в Нью-Йорке, который всегда был мне лучшим другом. Нет, не так. Она подразумевала просто развод. Если бы она стояла передо мной, я бы, наверное, двинула ей в причинное место. Она тем временем продолжила: – И еще, только не вздумай ей это говорить. Как прикажешь понимать, что твоя мать, даже приезжая сюда, не дает себе труда снять трубку и хотя бы с нами поздороваться? Это ненормально. Когда дети собираются пожениться, обмен телефонными звонками обязателен.

Насколько я знаю, телефон работает в обе стороны.

– Я понимаю ваши чувства, Ром, у моей матери есть заботы и кроме нашей будущей свадьбы. Здесь нет ничего личного. – У нее, знаете ли, своя жизнь во Флориде. Она не сидит целый день, считая, сколько раз я ее обидела. – Она просто не в курсе. У нас в семье не такие строгие правила, как у вас. – Не все в мире крутится вокруг тебя, ты, паршивое, эгоистичное, неврастеничное недоразумение. – Поверьте, Ром, если она и обидела вас, то исключительно по неведению. – Оставь своего сына в покое.

Ему двадцать шесть лет. Ну-ка, повторяйте за мной, леди: «Оставь! Его! В покое!»

А позже, когда моя мама и в самом деле позвонила Ром и спросила, кого она хотела бы пригласить на невестин прием, Ром ей сказала, что Гэйб и его сестра Кейт уже почти все распланировали.