Читать книгу "Бешеная свора - Владимир Колычев"

Трофим прекрасно осознавал шаткость своего положения и не смотрел далеко в будущее. Не сегодня завтра накроют их лавочку, и отправится он в зону мотать свои тринадцать с половиной лет. И уже не в тридцать два года выйдет, а в тридцать пять. Если выйдет…

Все могло случиться в любую минуту, и все же Трофим с удовольствием взялся за лопату. Лучше землю копать, чем кверху пузом на печи лежать. Да и погода отличная – солнечно, тепло, каждая травинка радуется жизни. Картофеля немного, всего пара ящиков, но не так важно, сколько чего, главное, что есть задел на будущее. Может, и переживут они это лето, и какие-никакие запасы на зиму у них будут. Важна не сама картошка, а надежда, которую она дарит. Надежда на новую жизнь…

Зимовать Трофим здесь не хотел. Ему бы надежную ксиву получить, и тогда можно делать ноги. Отправиться в родные дали, подобраться к Марьяне, забрать ее с собой на край света. Только согласится ли она?

Письма она писала красивые, уверяла, что будет ждать его всю жизнь. И на край света с ним хоть сейчас… Но письма – это одно, а в жизни, как правило, все по-другому…

Трофим вздрогнул, услышав звук работающего мотора. Скорее учуял, чем услышал. И Ряха напрягся. Не сговариваясь, они переместились к перекошенному сараю в дальнем конце огорода. Если вдруг этот звук перерастет в реальную опасность, они сделают ноги. Нырнут в заросли уже зеленеющих вербовых деревьев, спустятся в овраг, выйдут к реке, а там лодка в кустах…

Но убегать ни от кого не пришлось. К дому на старой «девятке» подъехали знакомые люди. Степенный основательный Чулан отмотал срок за кражу и сейчас шестерил у законного вора, который пригрел Грецию и его компанию. Долговязый бакланистого типа Хляст зоны не нюхал, но вел себя как кум королю и сват министру. Правда, всерьез его никто не воспринимал.

– Глянь, Чулан, сныкались они! – усмехнулся Хляст.

– Заглохни! – одернул его Чулан. Он, как человек бывалый, понимал тревогу беглецов.

– Вы че тут, картофан сажаете? – засмеялся Хляст.

– Лучше картоху есть, чем живых людей, – пристально глядя на него, тихо проговорил Трофим.

– А ты че, пробовал?

Трофим раздул ноздри, как это делают, когда на голодный желудок вдыхают аромат только что снятого с огня шашлыка. И хищно улыбнулся, вгрызаясь в Хляста взглядом.

– Ну, ты, в натуре! – сошел с лица приблатненный.

– Гуляй давай! – Чулан отправил его к машине, а сам зашел в дом, увлекая за собой Трофима и Ряху.

– Порядок у вас тут, – осмотревшись, заметил он.

– Мы люди работящие, – сказал Ряха.

Он только первую неделю лежал кверху пузом, а потом взялся за дело. Инструменты нашел, по заброшенным домам прошвырнулся, досок оттуда принес, кое-что из мебели. Трофим взялся ему помогать. И полы они подлатали, и крышу перестелили, чтобы не текла, печь побелили, стены покрасили. Не свиньи же они, чтобы в хлеву жить. Да и заняться чем-то нужно.

– Мужики? – снисходительно усмехнулся Чулан.

– Мужики. И по масти, и по жизни. От скуки на все руки.

– На новый уровень выходить надо. И скучно не будет.

– Какой уровень? Я в зоне за хатой смотрел, «бугром» на промке был. Какой уровень ты мне после этого предлагаешь?

Обычно Ряха не козырял своими лагерными заслугами, но сейчас его вдруг понесло. Что-то неладное он учуял, занервничал, и у Трофима душа не на месте. Неспроста Чулан подъехал, наверняка собирается предложить темную работенку. Скорее всего, на «мокрое» дело раскручивать будет.

– Реальный уровень и предлагаю. Наскок нужно сделать. Есть хата, есть люди, которые не хотят делиться.

– Ограбить кого-то?

– Нет, забрать излишки.

– Продовольствия? – усмехнулся Ряха.

– «Рыжья»…

Трофим покачал головой. Его такой план не устраивал. Ни убивать он не хотел, ни людей грабить.

– Тридцать процентов – ваши. А навар там солидный, – недобро посмотрев на него, сказал Чулан.

– Где дом? – спросил Ряха.

– Окраина города, частный сектор.

– Собака?

– Только собака. Топором по голове, и все дела.

– Что за люди?

– Да барыга один. Жена, дочь… Дочь на выданье, заодно и повеселитесь.

– Мы не по этой части! – резко оборвал его Трофим.

– Ну, можно и без веселья… Терпил повязали, «слам» взяли, и на лыжи… К месту доставим, сюда обратно вывезем, без проблем. Деньги у вас будут.

– Мы согласны, – кивнул Ряха.

– А Троха?

– И он тоже… Когда ехать?

– Ну, не сейчас… Завтра за вами подъедем. Или послезавтра… Короче, ждите! Картохи вам подвезти? А то, я смотрю, мало у вас…

– Мало. Нам больше нужно. Мы тут надолго, брат. А насчет веселья не переживай. Есть у нас тут одна тетка. И деньги нам нужны, а то с пустыми руками ходить к ней неудобно…

– Где у вас тут тетка? – удивился Чулан. – Здесь же одни старухи…

Трофим удивлен был не меньше, но виду не показывал. Что-то заподозрил Ряха, поэтому петлять стал, закручивать.

– Здесь старухи, а в Леснянке молодуха есть. А к ней сестра на лето приезжает…

– В Леснянке? Далековато…

– Далековато из-за колючки через тайгу идти. После такого семь верст не крюк.

– Ну, там не семь верст, – озадаченно проговорил Чулан.

– Все равно не крюк…

– Ну, если к тетке, то не крюк.

– Если сегодня никаких дел, может, мы с Трохой сегодня к ней сгоняем?

– Ну, вам бы не светиться…

– У нас тут все на мази. Только с «лавьем» проблемы. Бухла не на что купить, а «первач» Галка не очень-то.

– Ну, пару пузырьков мы найдем. И жратвы подвезем. Завтра подвезем. Завтра к Галке пойдете.

– А как же дело? Завтра же на дело!

– Или завтра. Или послезавтра… А может, и завтра. Вы тут не расслабляйтесь. Все, до завтра!

Ряха провожал Чулана с улыбкой до ушей, а в дом вернулся мрачнее тучи.

– Вот и все, допрыгались! – глядя на Трофима, похоронным голосом сказал он.

– Что такое?

– Не хочу я на дело. Не мое это. Поэтому и придумал эту Леснянку. Посмотреть хотел, что Чулан задумал.

– Я так почему-то и подумал.

– Думал… Сразу надо было думать, что затравка это была… Ты Лежню отказал… Теперь Греция будет уверен, что ты и ему отказал. И отказал, и сдохнуть дал…

– Не было такого!

– Мне твои отмазы не нужны! Мне до фени твои с Лежнем расклады!.. Греция отмашку на тебя даст. Я знаю, я чую. Может, и меня завалят, я же чужой. По-любому уходить надо.