Читать книгу "Синдром отсутствующего ёжика - Наталия Терентьева"

– Ой, Сашка… – растерялась Ксюша. – А я в «Ёлкахпалках» заплатила за обед и еще покупала к его приходу вино дорогое, и водку и фрукты там, ветчину…

– И икорку с белорыбицей… Ясно.

– Подожди, хочешь, я займу у родителей? – заторопилась Ксюша. – Или еды принесу…

– Той самой, которую поросенок не доел? – засмеялась я. – Да ладно. Придумаю чтонибудь.

– Как Иечка? Ты чтото ничего не говоришь про нее…

– Нормально. Ксюш, все, пока, я позвоню. Не переживай, у тебя все наладится. Поросят только не корми из своего корыта. Все, целую.

– И я! – глубоко вздохнула Ксюша.

Так, надо звонить Соньке. Хотя там сейчас наверняка тоже начнутся драмы. Первый муж обиделся, что второй муж не обиделся, когда Сонька на них обоих обиделась и уехала якобы к маме на выходные… Оба мужа получают мало, работают еще меньше и трутся около симпатичной, любвеобильной и жалостливой Соньки, которая уже давно не любит ни первого, ни второго, а встречается с быстроглазым, плосколицым казахом, за два года жизни в Москве сумевшим быстренько найти и Соньку, и дело себе вполне достойное: сколотил группу неприкаянных соотечественников, заказал рекламку с автомобилем и красным крестиком на колесе и повесил объявления: «Скорая помощь вашему автомобилю. Экстренный вызов мастера в любое время, в любое место». Что уж там понимают его плосколицые братья в автомобилях, я не знаю, но вчетвером колесо они заменить на дороге могут. Пользуются их услугами в основном женщины, денег иногда на радостях платят даже больше, чем надо.

Во всяком случае, Сонькин Мурат ходит чистенький, хорошо одетый и делает Соньке приличные подарки. Иногда такие приличные, что у меня появляются сомнения – нет ли у него иного, более весомого и опасного источника доходов, чем замена колес, перегоревших лампочек в фарах и заливка масла. Все подружки хором отговаривают Соньку выходить за него замуж, чтобы не рожать узкоглазых детишек – кто их знает, на каком еще языке с ними захочет говорить Мурат, улыбающийся нам плотно сомкнутыми губами и молча ждущий, когда же мы, родные Сонькины подружки, уйдем из гостей, а именно из Сонькиной пока еще квартиры.

Оба Сонькиных мужа, скорей всего, подозревают о существовании третьего, но верить в такой поворот событий упорно отказываются и делают вид, что попрежнему соревнуются друг с другом за Сонькину идеально отремонтированную квартиру, за ее бюст полного третьего номера, безо всяких поролоновых подкладок, и за милую простоту ее женской души – кто первым пришел в пятницу вечером, того и пустит. Я както посоветовала им очередь с утра занимать. Второй муж на меня только злобно зыркнул, а первый задумчиво задержался взглядом – не скажу ли я еще чего полезного, хорошо зная свою подружку.

Нет, Сонькиных трагических сплетений судеб я сегодня не выдержу. Ладно, звоню Алисе, она самая немногословная и вполне благополучная. И как раз она вчера звонила мне на мобильный во время приема, а я ответить не смогла. Алисе или… Я не успела и подумать, как раздался телефонный звонок. Звонила Ирка. Ну, вот и правильно. На ловца и зверь бежит, как любила говорить моя бабушка Лера, смеясь и зачаровывая всех своими прозрачными переменчивыми глазами. Какого цвета небо сегодня, такого и глаза у бабули. Как и у Ийки теперь… Вот только веселый бабушкин нрав Ийке не достался, а глаза в точности перешли, по какомуто секретному генетическому коду.

– Сашунь, и что там у тебя с пианино? – сразу затеребила меня Ирка.

– Да что… Пианино забрали, денег не дали…

– Смеешься?

– Да нет, плачу. – Я посмотрела на Владика, который положил голову на ручки и, похоже, собрался заснуть прямо на кухне. – Иришка, дай мне денег… – Мне было неприятно, что приходится просить взаймы, но чтото мне подсказывало – деньги мне еще понадобятся. И я знала, что Ирка даст денег легко и с удовольствием. – Я тебе все расскажу. Хочешь, приезжай сейчас. Или завтра.

Я знала, что Ирка сама очень любит, устав от неусыпного надзора своего пожилого мужа, завалиться к подружке поздно ночью. С одной стороны, ничего плохого не делая, а с другой – как будто чуть глотнув свободы, задержаться у той до утра. Выпить вина, посмеяться, поговорить ни о чем, обсудить подружкины проблемы… Я была уверена, что Ирка верна своему депутату, вполне еще бодрому и на чейто вкус даже симпатичному толстячку, и держится за него что есть силы.

– Давай! – загорелась Ирка. – Только… Нет, сейчас на получится! Я уже сказала Филимончику что жду его с тигровыми креветками, вся взволнованная…

– Ну, жди… Тогда завтра, хорошо? Если можешь, тысячу.

– Долларов? – уточнила подружка.

– Рублей, конечно. На десять дней. Заодно тебе все расскажу. У меня много смешного было в жизни…

Я редко рассказываю подружкам подробности своей жизни – может, оттого, что и рассказывать особо нечего. Хотя очень часто собираюсь рассказать – о чем мечтаю, чего боюсь. Но когда мы встречаемся, у меня почемуто охота пропадает. Мне становится неловко, точно так же, как в бане или примерочной, где другая женщина, даже чужая, может вполне спокойно войти к тебе, когда ты в нижнем белье. И… что? И ничего. Нужно срочно одеться.

Глава 12

На следующий день с утра пораньше позвонила Ирка и жалобным голосом сообщила, что идет с Филимончиком в бассейн, потом на завтрак в ресторан в большом торговом центре. Завтрак плавно перейдет в культпоход по магазинчикам и салонам, а потом и в обед…

– Тебе срочно нужны деньги? – Ирке ужасно не хотелось подводить меня. – Давай я попрошу когонибудь привезти…

– Я перезвоню тебе.

Не успела я положить трубку, как снова раздался звонок.

– Вы продаете пианино? – Мужской голос звучал напористо и энергично, в общем, так, как, наверно, и должен звучать нормальный мужской голос.

– Ннет… хотя… – У меня промелькнула мысль – а не продать ли наше второе пианино, «Зарю»? Главное – начать, а там все полетит из дома, как у заправских алкоголиков, которые, в отличие от нормальных людей, могут продать все что угодно, даже старое, потертое пальто, поблекшие книжки никому теперь не известных советских литераторов и вздувшиеся банки с позапрошлогодним вареньем с соседского балкона.

– Простите? – переспросил мужчина. – Я вот сорвал объявление с вашим телефоном: «Продаю немецкое пианино». Так как насчет пианино?

Я вздохнула. Как ни ужасно побираться по друзьям и родственникам, но продавать вещи, свои собственные, родные, еще хуже. А еще хуже чужого мальчика, и без того обделенного, кормить с утра до вечера макаронами и поить ромашковым чаем за неимением нормального. А теперь еще и второго, только что пережившего шок, потчевать тем же…

– Не знаю. То есть…

Я была уверена, что мужчина сейчас повесит трубку, но он почемуто тоже вздохнул и вдруг спросил, уже не так напористо:

– У вас есть второе пианино? И вы его тоже хотите просто так отдать комуто?