Читать книгу "Под потолком небес - Валентина Седлова"

Павел попытался было увязаться в гости вместе с Натальей, пришлось сказать ему, что планируется чисто девичья вечеринка подруг-однокурсниц, и мужчины там — персона нон-грата. Поморщился, но съел. Попросил лишь не задерживаться, на что Наташка лишь неопределенно пожала плечами: мол, там видно будет.

На всякий пожарный прокатившись одну остановку на троллейбусе (а вдруг Зинаида из окна подсматривает), Наталья отправилась к Андрею. Она едва сдерживалась, чтобы не побежать к нему со всех ног, тем более что знала, что он ее уже ждет. М-да, ведет себя как школьница со своим первым мальчиком. А, в конце концов: Маслобойников ей юность испортил, так хоть сейчас наверстать упущенное. И Наталья вприпрыжку, как ребенок, подбежала к дому Андрея.

Она даже не успела позвонить, как дверь квартиры распахнулась.

— Здравствуй, Натка! А я тебя с балкона высматривал! И получилось! Пяти минут не прошло, как тебя увидел. Ведь как чувствовал!

— Ой, ты меня совсем заждался? А меня дома задержали, пришлось слегка из себя спринтера изобразить.

— Могу тебя заверить, что у тебя это великолепно получилось. Давай, проходи, я сейчас твою шубку повешу. Можешь смеяться, но ты будешь первая, кто в полной мере оценит мои гастрономические таланты. Я вдруг решил, что никто лучше меня самого не сможет правильно приготовить мясо, да и овощи сами просились на разделочную доску. Так что будешь моим главным дегустатором.

До великолепно сервированного стола с немыслимо вкусно пахнущими блюдами они добрались только через час, да и то Андрею пришлось сгрузить все на журнальный столик около кровати. Наталья сама не ожидала от себя такого, но как только она вошла в комнату, то не могла думать ни о чем ином, кроме как о близости с Андреем. Их поцелуй все длился и длился, и закончился лишь тогда, когда оба, уже обнаженные, упали на застеленную покрывалом постель и предались любви. Скомканные вещи валялись вперемешку по всему полу, приглушенно играл один за другим сборники романтических баллад музыкальный центр, остывал гарнир. Все это уже не имело значения. Сейчас существовали только он и она, Андрей и Наталья, два любовника, два человека, пытающихся найти самые близкие дороги к сердцам и телам друг друга.

А потом они ели салат из «морских гадов», к коим Андрей причислил креветок, мидий и кальмаров, пили золотой мускат, разрезали на крохотные ломтики тушеное мясо и кормили друг друга, забавляясь при этом, как малые дети.

Идиллию прервал писк мобильного. Судя по мелодии, буйствовал сотовый Натальи. Она секунду поколебалась — не послать ли всех в тартарары, и не отвечать на звонок, но потом потянулась за трубкой. Определитель номера высветил ее домашний телефон. Ну, сколько можно, неужели даже полдня без нее прожить не могут! А, пошли они все в болото, будут приставать — скажет, что мобильный лежал в шубке, а в комнате громко играла музыка, и она ничего не слышала.

Через пять минут мобильный запищал снова, но Наталья попросила Андрея сделать музыку погромче и налить еще вина. Сегодня она спряталась ото всех. Это ее день.

Она не хотела сегодня говорить о чем-либо серьезном, но Андрей вдруг спросил ее:

— Как собираешься поступить дальше?

— Ты о чем?

— О нас с тобой, о Павле, о твоих обязательствах перед домашними.

— Не знаю. Не хочу принимать решение, это слишком больно.

— Тебя устраивает твоя жизнь от начала до конца?

— Я бы не сказала, но и рвать по живому тоже не могу. Пойми меня.

— Натка, тогда и ты меня пойми. Чем дальше я общаюсь с тобой, тем меньше хочу, чтобы какой-то другой мужик имел на тебя хоть какие-то права. Я не хочу делить тебя с кем-либо, и готов взять на себя всю ответственность за тебя и твоего сына. Только не подумай, что я тебе все сгоряча леплю, или мухоморов с беленой объелся. Натка, я хочу, чтобы ты была моей женой. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— О Боже, еще один! Ну, куда ж вы на мою голову со своей женитьбой! Не хочу я туда, мне и так неплохо, разве не понятно?

— Наташка, глупыш, да никто тебя насильно в ЗАГС не тащит, просто я хочу, чтобы ты была со мной и со временем стала моей женой. Вот и все. И если тебе так трудно, давай, я с твоим Павлом переговорю? Объясню ему все по-мужски, тем более что он не заслуживает обмана, как я тебя понимаю.

— Андрюша, спасибо за предложение, но я чувствую, что должна сама все ему рассказать. Иначе будет хуже и мне, и ему. Но сейчас я просто не готова к этому. Я даже не знаю, какие слова ему сказать, чтобы он все понял и не сильно страдал.

— Что бы ты ему не сказала, ему все равно будет тяжело, уж поверь мне. Не пили тупым ножом, отсеки за один раз, прошу! Я ведь и сам как-то раз оказался в положении твоего Павла, знаю, каково ему придется. Мне моя подруга тогда так мозги полоскала, что казалось еще чуть-чуть — и свихнусь окончательно. Истерики закатывала, ночевать не приходила. Я сначала долго ничего не хотел видеть, а потом как-то разом понял, что происходит, и что дальше нам нормальной жизни не будет. Тогда собрался с духом, выбрал момент, когда она слегка успокоилась, и выложил все карты на стол. Она сначала все отрицала, затем разозлилась и сказала, что да, есть один парень, который всерьез положил на нее глаз. В общем, бессонная ночь, рыдания друг у друга на плечах, и паковка вещей. Она с утра тому хлопцу позвонила, он заехал, забрал ее и сумки и увез.

— И как ты себя чувствовал?

— Как ревнивый обманутый самец с рогами на голове. Еле сдержался, чтобы мужика ее по двери не размазать, хотя и понимал, что совершу самую великую глупость в своей жизни. Он-то при чем, в конце концов? Если бы ей со мной действительно было хорошо, то она бы и осталась со мной, несмотря ни на кого. А так что-то у нас наперекосяк пошло, вот у нее отдушина и нашлась. Не было бы этого мужика, появился бы другой. Но это я сейчас такой умный, а тогда ты бы меня послушала, сколько я гадостей наговорил. И ведь бесился-то от осознания того, что уже ничего изменить не могу, только еще хуже сделаю. Правда, мне тогда всего двадцать три было, но сопляком я себя уже лет пять, как не чувствовал, и жил отдельно от родителей.

— Сложно это. Ужасно сложно. И потом, у меня же сын, ему почти три года. Это маленький человек со своим характером, привычками, капризами. Он в Пашке души не чает, а тот в нем. Я, например, точно знаю, что сейчас они сидят и читают вместе какую-нибудь книгу, или в солдатики играют. Мишка считает его своим папой. А про тебя, как потенциального отца, я ничего не знаю: а вдруг ты детей не любишь? Мишка меня тогда своим смертным врагом считать будет, если я его заберу от Павла к чужому дядьке, который на него рычать будет и командовать: иди туда, делай так.

— Вот на этот счет можешь быть абсолютно спокойна, я думаю — мы с ним быстро поладим. Если хочешь знать — на мне всегда вся наша дворовая малышня гроздями висла. Да и сейчас: прихожу в гости к своему другу, а у него жена недавно родила. Младенец криком исходит, жена бегает по всему дому, все у нее из рук валится, папа погремушками над колыбелькой бренчит и тихонько поругивается про себя. В общем, типичная ситуация. Я подошел и только его на руки взял, как карапуз утих. Ты бы видела, как ребята на меня посмотрели. Оказалось, он у них с рождения крикливый, и молчит, только когда спит. А у меня враз успокоился.