Читать книгу "Волчье правило - Олекса Белобров"

– До связи! – взбодрился и старлей.

С высотки под ненормативным названием по дувалам ударили ротные «примусы», с СТО залопотали пушки боевых машин пехоты, ДШК, пулеметы и автоматы. И вновь день начинался с пальбы и смерти. Неожиданно оказалось, что у окруженцев кончилась вода во флягах, всем нестерпимо (особенно раненым) хотелось пить, но, хотя до реки было рукой подать, никто не отважился пойти за водой, в ожидании чудесного спасения.

Стрельба набирала обороты, и вновь было ясно: «духами» руководит воинственный и опытный командир. Несмотря на огневое противодействие СТО, с душманской стороны появлялись новые и новые огневые точки. Вокруг группы окруженных неспешно затягивалась петля безнадёги – боеприпасов оставалось всего на несколько минут боя.

– Гризли, я Хантер! – вышел в эфир Александр, привычно хватаясь за соломинку. – Слышь меня?

– Живой?! – не поверил радиоаппаратуре артиллерист. – Где ты?

– Живой-то живой, – вновь пришлось объясняться десантному замполиту. – Но не могу тебе правильно объяснить, где мы, к тому же расстояние между «духами» и нами снова не позволяет использовать твой калибр. Хотя там, перед курганом, ты нас здорово выручил, молодец, благодарим!

– Не за что! – ответил СОБ. – Чем тебе помочь? Только не говори, что огнем на себя! – предупредил он.

– Думаю, в этот раз до такого не дойдет, – не очень уверенно ответил десантник. – Пока что лупи со всей дури по кишлаку, чтоб они там и не мечтали об активных действиях! – предложил он, на всякий случай.

– Хорошо, чего-чего, а дури у нас хватит! – пушкарь оказался тоже юморной.

Подтверждение его правоты не заставило себя долго ждать – вскоре первый снаряд рухнул на кишлак. Хантер дал поправку, остальные снаряды продолжили разрушение вчерашнего. Но обнаглевшие басмачи и не думали разбегаться, прекрасно осознавая – снаряды такого калибра не смогут близко приблизиться к шурави, что тихо, как мышь под веником, принишкли на маковом участке. Игнорируя не очень интенсивный огонь «примусов» и огневых средств с СТО, на дувалах заметно увеличилось количество стрелков. Плюясь свинцом, «духи» настойчиво искали в опиумном маке группу отчаянных бойцов, дивом избежавших ночной расправы.

Оставаться среди мака на ровной местности становилось все более рискованным, солнце поднималось все выше, утренняя дымка могла улетучиться каждую секунду, а маковые насаждения редели на глазах. Форсирование реки по-светлому означало самоубийство.

– Хантер, что предлагаешь? – подполз капитан Аврамов.

– Ползти к реке, но там наши с вечера понатыкали растяжек, – поделился замполит своими мыслями.

– Это мы поправим, – пообещал спецназовец. – Закидаем участок эргэдэшками, растяжки сработают, а там путь к воде свободен. А дальше? – спросил амбал.

– Не знаю, – честно признался старлей. – У моих на СТО мало боеприпасов, не могут массированный огонь устроить, рота где-то на подходе, артиллерия малого калибра тоже пока не прибыла…

– Теперь слушай меня внимательно, политура! – В большой голове спецназёра компоновалось нечто оригинальное. – Предлагаю следующий план: у нас трое погибших и этих пять шакалов, – он показал на изувеченные гранатами моджахедские трупы, – так?

– Так, – согласился десантник, хотя и не врубался – к чему клонит командир спецназа.

– То есть восемь мужиков мы сможем прикрыть трупами, когда будем отползать, – уверенно и спокойно промолвил капитан. – Осталось еще девять, из которых семеро – ранены, правильно? – снова жестко спросил он.

– Правильно… – согласился Хантер, до сих пор не врубаясь в суть плана.

– Я предлагаю расчистить проходы в минном поле на берегу реки, – спокойно, как на учениях, говорил Аврамов. – Снести туда раненных, с ними оставить двух здоровых, чтобы натаскали речного камня, устроив для раненых хоть какое-то укрытие, и остались возле них – до последнего.

А мы восьмеро, – гигант как-то по разбойничьему оглянулся по сторонам, – занимаем оборону за трупами и отползем с ними потихоньку, к самой кромке воды! А там что-то да случится – или ишак околеет, или визирь помрет! – сделал он вывод. – Ну как, Хантер, согласен?

– Согласен, хотя и не совсем, – ответил тот. – Как-то не по-человечески это, погибшими товарищами прикрываться… – не успел договорить Петренко.

– Твою мать, старлей! – вскипел спецназовец. – Прикрываться нельзя живыми, а мертвые – они сраму не имут, как говорили пращуры когда-то! Не думал, что ты такой чистоплюй! Точно что замполит! – в сердцах сплюнул он.

– Ты не ругайся, Бугай, просто я себе возьму этого «комсомольца». – Хантер ткнул пистолетным стволом в убитого душмана. – Этот гаденыш мне дырку проделал, – продемонстрировал он испорченную одежду, – а еще перед смертью уверял меня: «Я – комсомол!»

– Комсомол, говоришь? – ухмыльнулся Бугай. – Тогда пусть тебе повезет с комсомольцем, а я возьму себе этого хряка, – показал он на посеченные гранатами и покрытые пластом из мух остатки упитанного пуштуна.

– И еще одно, герр гауптман, – обратился к капитану Хантер. – На этот раз я не пойду в воду первым, баста! Я со своими останусь здесь, и переправлюсь на тот берег последним, дабы мне потом никто глаза не колол, дескать, заместитель командира роты по политической части первым покинул поле боя! Тем более, что там, – он махнул на СТО, – кое-кто на меня уже рапорты строчит за ночные события!

– Добро, камарад, как скажешь! – в одно касание отреагировал Аврамов. – А за рапорт не переживай, главное для нас – это возвратиться живыми! Если уж очень на тебя будут давить, я выйду на генерала Эллинова! Договорились? – протянул он мощную ладонь.

– Хорошо! – Сашка с благодарностью пожал громадную конечность.

– А ты классный парень, Саня! – неожиданно похвалил его Бугай, отползая. – Даром что замполит…

Последующие события развивались стремительно и трагически – спецназёры забросали гранатами участок вдоль берега, стараясь вызвать детонацию всяческих сюрпризов, которыми саперы ночью нашпиговали пляжи.

Ожидаемой детонации так и не состоялось – за ночь ихвани каким-то образом разминировали пляж (очевидно, таким же). «Духи» засекли гранатные разрывы, быстро сориентировавшись, где именно находятся шурави, и с этого момента их огонь стал просто адским.

В первые же секунды огневого воздействия погиб спецназовец, перетаскивавший раненых, и получил ранение Болгарин – пуля прошила мягкие ткани правой руки пониже локтя. Хантер вколол ему прямо сквозь штаны промедол да перебинтовал раненую конечность. Радиотелефонист остался в строю.

Несмотря ни на что, план капитана Аврамова неуклонно выполнялся – разобрали оружие и боеприпасы, оставшиеся от басмачей (Хантер прихватил у «комсомольца» карабин египетского производства – «Рашид»), «трехсотых» стянули к реке, нагромоздив для них каменный завал. Двое спецназовцев и Мурьета с Навалем (в обычной уже роли второго номера пулеметного расчета) залегли среди камней, отстреливаясь.