Читать книгу "Ключ власти - Александр Белаш"

Со шлема Огонёк прослушал, потом робко вызвал Гестель — но то ли был неподходящий час, то ли Лари такая упрямая… Он уловил дежурного по школе и двоих в шлемах, позвал шёпотом: «Ласточка…» Ответа не было.

«Она пошутила насчёт Эри… или честно? Тогда я ни черта не разберу! Если б они ссорились… да ни за что б одна другой не помогала!»

Пока он терялся в догадках, Сарго рассуждал, щурясь на тёмный дощатый полоток, словно вспоминал карту:

— Святой град Девин ближе к экватору, чем Руэн — миль на тыщу. Там ещё лето в цвету, благодать… Насчёт гульбы в земле Радуги строго — патриаршая полиция бдит, как за ересью. Но монастырским винцом угоститься, во славу Грома — запросто! У попов на вина Золотой Лозы — четверной налог за иноверие, а на свои — «престольный грош», наценка чепуховая, пей до полного благоговения… Я в том краю свой первый стакан опрокинул.

— Паломничали, гере корнет? — полюбопытствовал Огонёк.

— Был я тогда ученик судового механика. — Суровую физиономию кулачного бойца озарила тёплая улыбка. — Плавал юнгой с одним удалым капитаном — «Сполох», слыхал про такой пароход?.. Он из первых, на ком гребной винт вместо колёс поставили. Дорого, однако дело того стоило — от таможенных, от береговой стражи уходить… Школили меня там страшно, зато выучили. Вот, после рейса, где нам сторожевик борт продырявил, капитан и повернул к Святой Земле — молиться за избавление от гибели… Так что в тёплых морях я бывал, из каких только бочек вина не пивал, а теперь — обер-офицер! Дадут дворянский патент — тогда буду пить рюмочками, палец оттопырив.

— А почему вас… — Огонёк, тоже обойдённый кавалерским званием (годами, видишь ли, не вышел!), дерзнул коснуться личных дел корнета. — В мирное время с первым обер-офицерским чином полагается…

Сарго на паренька не обиделся. Даже подмигнул:

— Малый, если рвёшься в кавалеры — не имей судимости.

— В тех землях, где ваши святыни, — спросил Касабури, величаво повернув черногривую голову к собеседникам, — есть наши станы?.. то есть кратеры.

— Кто про что, а крот про норы. — Сарго беззлобно усмехнулся. — Это надо Мир семь раз кругом на дирижабле облететь, да с фотокамерой, чтоб всё разглядеть… На такой розыск нужна гора денег, и чтоб всюду заправочные станции. Империя — и та везде не побывала, а другим и подавно не светит. Дались тебе другие станы!.. что там, потолок выше или невесты краше?

— Если соизволят звёзды, я и на поверхности найду невесту, — без тени сомнения кивнул Касабури. — Значит, о станах других земель вам неведомо…

Корнет отмахнулся:

— В генштабе знают, их спроси. Мне такое не по чину. Хотя… морячки с аэронавтами чего только не врут. Кто за Пояс Мира плавал и летал, разное рассказывают — про людоедов, про див допотопных… будто и кратеры видели сверху. У нас был в Бургоне медиум Ремень — из образованных, курильщик мака, — говорил, что кратеры после небесных камней образуются и, мол, таких ям полно. Даже в верховьях Эрена есть, в великом княжестве, откуда родом Её Императорское Величество.

— О, вот как? — Чёрные брови мориорца удивлённо приподнялись, голубые глаза чуть расширились. — Это недалеко от моего стана. За зимнюю ночь долететь можно.

— Зря время тратить. Яма давняя — озеро в ней, на берегу дубы неохватные выросли. Вы тогда ещё не прилетали… Огонёк, сможешь до Удавчика дозваться?

— Не из конки же, — тихо ответил паренёк, скосившись на кондуктора.

— Само собой — и не сейчас. Но глупо было б иметь связь — и не узнать, куда его Второй зашлёт.

Чем Тикен приглянулся статс-секретарю — неясно, — но Галарди удостоил красавца-прапорщика беседы с глазу на глаз. Из кабинета семинарист-недоучка вышел с таинственным и гордым видом: «Особое секретное задание. Ни-че-го пока не знаю, велено ждать приказа. Обруча не надевать и никому ни слова. Жаль расставаться, но куда деваться?!. Такова наша тайная служба!»

— Вот если шлем будет… — мямлил Огонёк. — Только рискованно это. Вдруг у Второго свои слухачи?

— А ты осторожно, по румбу нащупывай, где мой прапор шастает. Быть не может, чтоб Удавчик обруч не надел! Я вашу братию знаю — то и дело в эфире торчите. И разговори его по-дружески — неужто он товарищам не проболтается?

За крышами домов, словно спины китов, проступили эллинги. Конка завернула на круг, троица высадилась и затопала к аэродрому.

Прощание Тёмных Звёзд с Безуминкой было поспешное, невнятное, как побег ночью. Хотя горничная заранее сложила их вещи в дорогу, суматоха, поиски с лампой каких-то пропавших мелочей и неизбежная толчея скомкали час расставания. Едва Бези начала всех целовать впопыхах, как Лара спохватилась:

— А присесть?

— Зачем? — нахмурилась Эрита.

— На дорожку.

Лисси удивилась:

— Так положено?

— Все так делают, когда в дальний путь собираются. Сесть подальше от печки, помолиться, осениться…

— Какой странный обычай! Ты уверена, что…

— Лис, обычаи не обсуждают, просто выполняют. Не нами заведено, не нам отменять, — со значением повторила Лара слова мамы Руты, почти её тоном. — Вот, говори за мной…

Темнота за окнами, дремота в голове, сумбурная атмосфера сборов — всё требовало какого-то порядка и надёжности. Даже Эри повелась на настояние Лариты, чинно села, одними губами вторила её словам:

— Солнце на восходе, Дева-Радуга выходит, нам дары выносит, Мир благословляет. Дева Небесная, пресвятая заступница, мы в путь идём, тебя с собой берём. Ангелы светлые, путь расчищайте, от зла спасайте. Отец-Гром, охрани днём, Молния-Дочь, озари ночь…

Когда Лара начала, принцесса не могла сдержать насмешливой улыбки: «Таких молитв нет, это тёмные простонародные вирши», — но голос кареглазой вещуньи звучал столь искренно и вдохновенно, что Эри прониклась её настроением и невольно стала повторять громче.

— Барышни, карета прибыла! — доложил садовник. — Зверюгу я загрузил, кучер там бурчит — боится…

— Удачи вам. — Бези пылко обнимала их, едва не плача от нахлынувшей тоски. — Пусть звёзды хранят вас… Ласточка, говори со мной, помни…

Насилу отбыли.

Зевота одолевала девчонок, все потягивались и встряхивали головами, сгоняя дрёму с ресниц. Судите сами — встать задолго до света, собраться спросонья, потом трястись в закрытом экипаже вдоль всего левобережья Гасты… и где этот аэродром? На пустынных улицах — лишь звук колёс и цоканье копыт, редко-редко профырчит паровичок. Издали доносятся свистки локомотивов на вокзале да в церквах звонят к заутрене. Отведёшь занавеску на дверце — тёмные окна и витрины, жёлто мерцающие фонари…

И вдруг, когда дорога уже казалась бесконечной, из сумерек проступили необъятные громады эллингов. От привратной караульни подошёл к карете унтер и откозырял:

— Извольте пропуск предъявить.