Читать книгу "Смерть Ахиллеса - Борис Акунин"

К вечеру идиллический закат внезапноретировался, вытесненный холодным ветром и быстро сгущающимся мраком. Небопосуровело, брызнуло мелким дождиком, грозившим к ночи перерасти в нешуточныйливень. В связи с погодными обстоятельствами Фандорин оделся так, чтобыпротивостоять стихии: кепи с клеенчатым козырьком, непромокаемая шведскаякуртка из перчаточной лайки, резиновые галоши. Вид у него был до невозможностииностранный, чем, очевидно, и объяснялось неожиданное обращение кельнера. Семь бедодин ответ, решил коллежский асессор, он же беглый арестант, и, перегнувшисьчерез стойку, прошептал:

— Вовсе я ему не знакомый, милейший. Яжандармского корпуса к-капитан Певцов, а дело тут важнейшее и секретнейшее.

— Понял, — тоже шепотом ответил кельнер. —Сию минуту доложу.

Он зашелестел учетной книгой.

— Вот-с. Купец первой гильдии НиколайНиколаевич Клонов. Въехали утром 22-го, прибыли из Рязани. Съехать изволили вночь с четверга на пятницу.

— Что?! — вскричал Фандорин. —Это с двадцать четвертого на двадцать пятое?! И прямо ночью?

— Точно так-с. Я сам не присутствовал, нотут запись — извольте взглянуть. Полный расчет произведен в полпятого утра, вночную смену-с.

Сердце Эраста Петровича сжалось отнестерпимого азарта, знакомого только заядлым охотникам. С деланнойнебрежностью он спросил:

— А каков он на вид, этот Клонов?

— Обстоятельный такой господин, солидный.Одно слово — купец первой гильдии.

— Что, борода, большой живот? Опишитевнешность. Есть ли особые приметы?

— Нет, бороды нет-с, и фигура не толстая.Не из Тит Титычей, а из современных коммерсантов. Одевается по-европейски. Авнешность… — Кельнер подумал. — Обыкновенная внешность. Волосамиблондин. Особые приметы… Разве что глаза-с. Очень уж светлые, какие у чухонцевбывают.

Фандорин хищно хлопнул ладонью по стойке. Вяблочко! Вот он, главный персонаж. Въехал во вторник, за два дня до прибытияСоболева, а убрался в тот самый час, когда офицеры вносили мертвого генерала вобкраденный 47-ой номер. Горячо, очень горячо!

— Так вы говорите, солидный человек?Поди, люди к нему приходили, деловые п-партнеры?

— Никаких-с. Только пару раз нарочные сдепешами. По всему видно было, что человек приехал в Москву не по делам, абольше развеяться.

— Это по чему же «по всему»?

Кельнер заговорщицки улыбнулся и сообщил наухо:

— Как прибыли, первым делом стали насчетженского пола интересоваться. Мол, какие на Москве есть дамочки пошикарней.Чтоб непременно блондинка, да постройнее, с талией-с. С большим вкусомгосподин.

Эраст Петрович нахмурился. Получалось что-тостранное. Не должен бы «капитан Певцов» блондинками интересоваться.

— Он об этом говорил с вами?

— Никак нет-с, это мне Тимофей Спиридонычрассказывали. Они у нас кельнером служили, на этом самом месте. — Онвздохнул с деланной грустью. — В субботу преставился Тимофей Спиридоныч,царствие ему небесное. Завтра панихида-с.

— Как так «преставился»? — подалсявперед Фандорин. — От чего?

— Обыкновенно-с. Шел вечером домой,поскользнулся, да затылком о камень. Тут недалеко, в проходном дворе. Былчеловек и нету. Все под Богом ходим. — Кельнер перекрестился. —Помощником я у них состоял. А теперь повышение вышло. Эх, жалко ТимофеяСпиридоныча…

— Значит, Клонов с ним про дамочекговорил? — спросил коллежский асессор, остро чувствуя: вот сейчас, сейчасспадет пелена с глаз и картина произошедшего откроется во всей своей ясной илогичной цельности. — А подробней Тимофей Спиридоныч не рассказывал?

— Как же-с, любил покойник языкомпочесать. Говорит, обозначил девятнадцатому (так мы про меж собой постояльцевназываем, по нумеру-с) всех московских блондинок высокого классу. Больше всегодевятнадцатый мамзель Вандой из «Альпийской розы» заинтересовался.

Эраст Петрович на миг закрыл глаза.Вилась-вилась веревочка, да вот и кончик показался.

* * *

— Вы?

Ванда стояла в дверях, кутаясь в кружевнуюмантилью и испуганно смотрела на коллежского асессора, чья мокрая кожанаякуртка, отражая свет лампы, казалась обрамленной сияющим нимбом. За спинойпозднего посетителя шелестела и двигалась стеклянная стена дождя, еще дальшечернела тьма. С куртки на пол стекали ручейки.

— Входите, господин Фандорин, вы весьпромокли.

— Самое удивительное, — сказал ЭрастПетрович вместо приветствия, — что вы, мадемуазель, до сих пор еще живы.

— Благодаря вам, — передернулатонкими плечами певица. — У меня до сих пор перед глазами нож, который всеприближается, приближается к моему горлу… Я по ночам спать не могу. И петь немогу.

— Я имел в виду вовсе не герра Кнабе, аКлонова. — Фандорин в упор смотрел в огромные зеленые глаза. —Расскажите мне про этого интересного господина.

Ванда не то удивилась, не то изобразилаудивление.

— Клонов? Николай Клонов? При чем здесьон?

— А вот в этом мы сейчас разберемся.

Вошли в гостиную, сели. Горела тольконастольная лампа, накрытая зеленой шалью, отчего вся комната была похожа наподводный мир. Царство морской волшебницы, подумалось было Эрасту Петровичу, нонеуместные мысли были решительно отогнаны прочь.

— Расскажите мне про к-купца первойгильдии Клонова.

Ванда взяла у него мокрую куртку, положила напол, нимало не заботясь о сохранности пушистого персидского ковра.

— Очень привлекательный, —мечтательным тоном произнесла она, и Эраст Петрович ощутил нечто вроде уколаревности, на которую, однако же, не имел никаких прав. — Спокойный,уверенный. Хороший человек, мужчина из лучших, такого редко встретишь. Мне, вовсяком случае, такие почти не попадаются. На вас чем-то похож. — Онаслегка улыбнулась, и Фандорину стало не по себе — околдовывает. — Но я непонимаю, почему вы им интересуетесь?

— Этот человек не тот, за кого себявыдает. Он никакой не к-купец.

Ванда полуотвернулась, взгляд сталотсутствующим.

— Это меня не удивляет. Но я привыкла ктому, что у всех свои тайны. В чужие дела стараюсь не вмешиваться.