Читать книгу "МИФОуказания - Роберт Линн Асприн"

— Неужели? Я имею в виду, неужто способна? — удивился Плохсекир.

— Можем поспорить на вашу драгоценную секиру, — усмехнулся Корреш.

— Глип! — вставил мой дракон, решив высказать и свое мнение.

— Если вы уже наговорились, — раздраженно сказал я, — то я хотел бы закончить свою фразу. Я собирался сказать, что Тананда играть не будет.

Наступил миг ошеломленного молчания, пока команда переваривала услышанное.

— Что-то не пойму, — сказал наконец Гэс. — Если она играть не будет, то что же…

— Как только она окажется здесь, мы хапнем ее и Приз и отправимся обратно на Пент! — объявил я. — Судья вот-вот вручит нам победу на серебряном блюдечке с голубой каемочкой.

— А как же Игра? — нахмурился Плохсекир.

Я закрыл глаза, осознав вдруг, что должен был чувствовать Ааз, когда ему приходилось иметь дело со мной.

— Позвольте мне объяснить все не спеша, — медленно произнес я, еле сдерживаясь. — Мы участвуем в этой Игре потому, что должны выручить Тананду и заполучить Приз. Через несколько секунд мы получим и то и другое. И поэтому у нас не будет больше причин подставлять свои головы. Понятно?

— Все равно мне не хотелось бы покидать поле боя до конца битвы, — пробурчал генерал.

— Черт побери! — взорвался я. — Это же игра, а не война!

— Мы говорим об одном и том же поле? — невинно спросил Корреш.

К счастью, я был избавлен от необходимости отвечать на этот вопрос, так как именно эту минуту прибыл Квингли с плывущим за ним по воздуху телом Танды.

— Что это там городит судья об использовании в Игре Тананды? — потребовал он ответа.

— Чистую правду, — соврал я. — Она нужна нам для завершения Игры. А теперь, если вы будете столь любезны пробудить ее, мы просто…

— Но она же моя заложница, — запротестовал маг.

— Брось, Квингли, — сказал я. — Мы ее никуда не забираем. Она просто будет здесь, на поле, на глазах у тебя и у всех остальных зрителей.

— Я знаю, что вы можете, когда только захотите, смыться в другое Измерение. Этот номер не пройдет, — твердо сказал Квингли.

Он подошел к истине невероятно близко, но если я чему и научился у Ааза, так это блефовать с невозмутимым видом.

— Послушай-ка, Квингли, — возмущенно произнес я. — Я пытаюсь действовать честно, но мне приходит в голову, что ты злоупотребляешь моими обещаниями.

— Ладно. Просто чтобы показать тебе свое расположение, я позволю вам забрать Тананду, — решился наконец Квингли.

— Шикарно, — улыбнулся я.

— Если… я повторяю, ЕСЛИ вы разрешите мне в обмен забрать Ааза.

— Что?! — воскликнул я. — Я имею в виду, разумеется. Валяйте. Он уже без сознания, так что сонные чары не понадобятся.

— Отлично, — кивнул Квингли. — Это займет всего несколько секунд.

— Как это может повлиять на наши планы? — спросил Гэс, отведя меня в сторону.

— Никак, — ответил я сквозь стиснутые зубы. — Мы уберемся, как только все отойдут.

— Что? — разинул рот горгул. — А как же Ааз?

— Это его приказ, — заметил я. — Перед началом этой Игры он взял с меня обещание, что, если он попадет в беду, я не стану подвергать опасности ни себя, ни команду, пытаясь спасти его.

— И ты собираешься бросить Ааза? — презрительно усмехнулся Гэс. — После всего, что он для тебя сделал?

— Слушай, Гэс! Не трави душу, — поморщился я. — Я не хочу…

— Привет, красавчик, — прощебетала Тананда. — Если вам не трудно, растолкуйте, пожалуйста, зачем здесь собралось столько народу? Почему мы стоим посреди пастбища и что здесь делают все эти люди, что они творят? И куда уходит Квингли с Аазом?

— Нет времени, — ответил я сразу на все вопросы. — Нам надо скорее убираться.

— Куда убираться? — нахмурилась Танда.

— Обратно на Пент, — пробурчал Гэс. — Скив решил бросить Ааза.

— Что?! — ахнула она.

— Гэс… — Я укоризненно покачал головой.

— Не трудись, красавчик. Я не сдвинусь с места, пока мне кто-нибудь не объяснит, что здесь происходит. Объяснение можно начинать прямо сейчас.

Пришлось подчиниться. Мне потребовалось удивительно мало времени для введения ее в курс дела. Чтобы не рассердить Тананду, я намеренно опустил множество деталей. У нее хлопот сейчас хватало и без этих подробностей. Она слушала молча, не перебивая.

— Вот поэтому мы должны убираться отсюда, пока Игра не возобновилась, — закончил я.

— Чушь собачья, — твердо сказала Танда.

— Рад, что ты… Как-как? — поперхнулся я.

— Я сказала «чушь собачья», — повторила она. — Вас, ребята, лупили, топтали и всячески надували из-за меня. А теперь мы должны бежать? Только не я! Заявлвю: нам нужно остаться здесь и преподать урок этим мужланам!

— Но…

— Не знаю, может ли твой И-Скакун переправить всю команду, — продолжала она. — Но держу пари, что ты ничего не сможешь добиться, если будешь упорствовать…

— Так ему, так, — хохотнул Гэс.

— … Так что отступление отпадает. А теперь если ты боишься пострадать, то просто не попадайся нам на пути. Мы не покинем поля, пока не закончим начатого Аазом.

— Отлично сказано, — кивнул Плохсекир.

— Считайте меня присоединившимся, — добавил горгул.

— Ты ищешь легкой смерти, сестренка, — вздохнул Корреш.

Я успел-таки схватить Глипа за нос прежде, чем он смог добавить к этому сговору свой нос.

— Ну что же, — медленно произнес я. — Ааз всегда предупреждал меня о том, как опасно путешествовать по Измерениям в одиночку. А если мне предстоит остаться здесь, то, кажется, самое безопасное место — среди товарищей по команде.

— Отлично, Скив! — улыбнулся Гэс, хлопнув меня по плечу.

— Значит, решено, — кивнула Тананда. — Итак, красавчик, каков твой план?

Я почему-то знал, что она скажет именно это.

— Дай мне опомниться, — взмолился я. — Секунду назад у нас был совершенно другой план, помнишь? Планы, знаешь ли, не растут на деревьях.

Я погрузился в размышления, придумывая и тут же отбрасывая приходившие в голову идеи, которых было не так уж и мало.

И тут я заметил Корреша, который, вытянув шею, разглядывал трибуны.

— Что ты делаешь? — спросил я, раздраженный его пренебрежением к нашим общим проблемам.

— Да?.. О! Прости, старина, — извинился тролль. — Мне просто стало любопытно, сколько же деволов собралось на этих трибунах?

— И сколько же?

— Их там много.

— Да? — недоверчиво спросил я, обводя взглядом толпу. — Я не вижу ни одного.