Читать книгу "Шоколадная война - Роберт Кормир"

Арчи снова потянулся к ящичку, и Оби уже поздно было мешать этому движению. Он затаил дух.

Шарик был спрятан в кулаке Арчи. Он протянул руку в сторону зрителей и застыл, выпрямившись. Шарик должен был оказаться белым. Не для того он зашел так далеко, чтобы все сорвалось в последний момент. Арчи обратил к трибунам лицо, на котором играла легкая улыбка. Прикидываясь невозмутимым, он в это мгновение рисковал всем.

Он раскрыл ладонь и показал шарик так, чтобы его было видно каждому.

Белый.

Глава тридцать седьмая

Стручок прибыл на стадион в последний момент и протолкался через бурлящую толпу на самый верх трибуны. Сначала он не собирался сюда идти. Он поставил крест на этой школе с ее жестокостями и не хотел смотреть на постоянные унижения, которым подвергали Джерри. Кроме того, школа напоминала ему о его собственном предательстве и криводушии. Три дня он провел дома, в постели. Больной. Он не мог бы сказать определенно, то ли заболел по-настоящему, то ли его совесть восстала и подкосила организм. Во всяком случае, он был слаб и его мутило. Постель сделалась его личным миром, маленьким уютным уголком без людей, без Стражей, без брата Леона, — миром, где никто не продавал конфет, не разрушал классных комнат, не губил людей. Но потом кто-то из ребят позвонил и рассказал ему о поединке между Джерри и Янзой. И о том, что он будет проходить под диктовку лотерейных билетов. Стручок застонал от возмущения. Лежать в постели стало невыносимо. Целый день он метался и ворочался под одеялом, как животное в поисках сна, забвения. Он не хотел идти на поединок: у Джерри не было ни малейшего шанса на победу. Но и в постели оставаться не мог. Наконец, в полном отчаянии, он вылез оттуда и наспех оделся, не обращая внимания на протесты родителей. Проехал по городу на автобусе и прошел пешком полмили до стадиона. Теперь он съежился на скамейке, глядя вниз, на арену, и слушая, как Картер объясняет правила этого сумасшедшего боя. Бред и кошмар!

— …и тот, на чьем билете окажется записан удар, которым завершится бой — либо через нокаут, либо через признание поражения, — получит приз…

Но зрителям уже не терпелось увидеть схватку. Стручок осмотрелся вокруг. Эти ребята на скамьях — его знакомые, однокашники — вдруг превратились в чужаков. Они не отрывали от арены лихорадочных взглядов. Некоторые скандировали: «У-бей, у-бей…» Стручку захотелось заткнуть уши.

Картер вышел в центр ринга, где стоял Оби с картонной коробкой, сунул в нее руку и вытащил билет.

— Джон Тусье, — провозгласил он. — Здесь написано имя Рено. — Раздался гул разочарования, несколько насмешливых выкриков. — Он хочет, чтобы Рено нанес Янзе удар правой в челюсть.

Наступила тишина. Момент истины. Рено и Янза замерли друг против друга, на расстоянии вытянутой руки. Они стояли в традиционной позе боксеров, подняв перчатки перед собой, но это выглядело жалкой пародией на профессиональных бойцов. Потом Янза показал, что намерен соблюдать правила. Он опустил руки, готовый принять удар Джерри без сопротивления.

Джерри напряг плечи, отвел кулак. Он ждал этого мига с тех самых пор, как услышал по телефону дразнящий голос Арчи. Но теперь он медлил. Как можно хладнокровно ударить человека, пусть даже такую скотину, как Янза? Драки — это не мое, взмолился он про себя. Тогда вспомни о том, как Янза натравил на тебя своих дружков.

Зрители волновались. «Ну, давай!» — крикнул кто-то. Ему вторили и другие.

— В чем дело, голубок? — поддразнил его Янза. — Страшно ударить большого нехорошего Эмиля? Боишься поранить свою нежную ручку?

Джерри выбросил кулак в направлении подбородка Янзы, но сделал это слишком поспешно, не прицелясь как следует. В результате он почти промазал, только слегка задев противника и не причинив ему никакого вреда. Янза ухмыльнулся.

На трибунах презрительно зашикали. Раздался выкрик: «Туфта!»

Картер быстро кивнул Оби, приглашая его снова выйти с коробкой. Он чувствовал нетерпение зрителей. Они отдали свои деньги и хотят действия. Он надеялся, что на следующем билете окажется имя Янзы. Так и вышло. Некий Марти Хеллер пожелал, чтобы Янза нанес Рено правый апперкот в челюсть. Картер нараспев огласил эту инструкцию.

Джерри попрочнее расставил ноги, стараясь врасти в ринг, как дерево.

Янза изготовился к атаке. Его оскорбило, что их поединок назвали туфтой. Только потому, что Рено — жалкий дохляк. Но я-то не дохляк, я им покажу. Он решил продемонстрировать всем, что это честное соревнование. Пусть Рено не умеет драться, зато Эмиль Янза умеет.

Он ударил Джерри изо всех сил, какие смог собрать; начальный импульс пошел от самых ступней, вверх по ногам и бедрам, по всему туловищу — энергия прокатилась по его телу мощной волной, будто какая-то стихийная сила, и выплеснулась через руку, взорвавшись в кулаке.

Джерри ждал этого удара, но в нем оказалось столько свирепой злобы, что это застало его врасплох. На мгновение сама земля под ним треснула, стадион качнулся, в глазах затанцевали огни. Шею пронзила адская боль — его голова от удара Янзы резко откинулась назад. Потеряв равновесие, он попятился и чуть не упал навзничь, но каким-то чудом удержался на ногах. Подбородок у него горел, во рту появился кислый привкус. Кровь, наверное. Но он упрямо сжал губы. Потряс головой, чтобы в глазах прояснилось, и усилием воли вернулся в привычный мир.

Прежде чем он успел окончательно прийти в себя, голос Картера пропел: «Янза, правой в живот», — и Янза ударил без предупреждения, коротким резким тычком, по случайности угодив Джерри не в живот, а в грудь. Дыхание у Джерри прервалось, как при столкновении на футбольном поле, а потом восстановилось опять. Но в этом ударе уже не было такой силы, как в апперкоте. Он снова чуть сгорбился, выставив кулаки перед собой, ожидая дальнейших инструкций. До него смутно доносился гул зрителей, их возгласы, насмешливые и подбадривающие, но он сконцентрировался на Янзе, который стоял перед ним со своей обычной идиотской ухмылкой.

Очередной билет дал Джерри шанс на ответную атаку. Какой-то школьник, о котором он даже никогда не слышал, — некий Артур Робилар, — подарил ему правый кросс. Что это такое, Джерри представлял себе весьма туманно, однако сейчас ему очень хотелось ударить Янзу, отплатить ему за тот первый свирепый выпад. Он отвел назад правую руку. Во рту чувствовалась горечь. Он послал руку вперед. Его перчатка врезалась Янзе прямо в лицо, и Эмиль невольно покачнулся. Результат изумил Джерри. Он еще никогда не бил никого вот так — яростно, расчетливо, и ему понравилось это ощущение выброса всех своих сил в сторону мишени, этой освобождающей вспышки, в которую он вложил все свои разочарования, всю свою жажду мести и негодование не только против Янзы, но и против всего, что он собой олицетворял.

Брови Янзы подскочили от удивления — такого он от Джерри не ожидал. Его первой реакцией было ответить ударом на удар, но он вовремя сдержался.

И снова Картер: «Янза. Апперкот левой».

Опять эта резкая, ослепительная боль в шее после мгновенного, без подготовки, удара Янзы. Джерри устало попятился. Почему у него подгибаются колени, когда его бьют в подбородок?