Читать книгу "Любовь и тьма - Исабель Альенде"

— Мне трудно будет исполнить мой долг: стоит мне только спуститься с горы, как меня убьют, — сказал он в пещере Франсиско и Ирэне.

— Почему?

— Я знаю военную тайну.

— Если вы хотите, чтобы мы вам помогли, откройте ее нам.

— Никогда.

Он пришел в сильное волнение, вспотел и начал грызть ногти, а в глазах загорелись огоньки страха Праделио стал проводить рукой по лицу, словно хотел отогнать страшные воспоминания. Он многого не сказал — в этом сомневаться не приходилось, — страшные узы связывали его. Он пробормотал, что лучше сразу помереть, выхода все равно нет. Ирэне попыталась успокоить его: ему не следует отчаиваться, они придумают, как помочь, это вопрос времени. Для Франсиско некоторые стороны этой истории оставались неясными: он инстинктивно чувствовал недоверие, однако мысленно перебирал свои связи, чтобы найти решение для спасения Праделио.

— Если лейтенант Рамирес убил мою сестру, я знаю, где он спрятал ее тело, — сказал под конец Праделио. — Вы знаете заброшенный рудник в Лос-Рискосе?

Пожалев о сказанном, он внезапно замолчал, но тем не менее по выражению лица и по его тону Франсиско понял: это не предположение, а абсолютная уверенность. Праделио наводил их на след.

Ближе к вечеру, попрощавшись с помрачневшим и бормочущим о смерти Ранкилео, они начали спускаться. Спуск с горы оказался не менее сложным, чем подъем, особенно для Ирэне, с содроганием смотревшей на разверзшуюся пропасть, однако она не остановилась, пока они не добрались до оставленных лошадей. Здесь Ирэне с облегчением перевела дух, посмотрела на горную гряду, и ей показалось невероятным, что они только что карабкались по этим крутым пикам, тающим в небесной синеве.

— На сегодня хватит. Потом возьму инструменты и отправлюсь на рудник — посмотреть, что там такое, — решил Франсиско.

— Я с тобой, — ответила Ирэне.

Они взглянули друг на друга и поняли, что оба пойдут до конца и что это может привести их к смерти и Бог знает к чему еще.

Горделиво постукивая каблуками по натертому до блеска линолеуму аэропорта, Беатрис Алькантара шла за носильщиком, который держал ее синие чемоданы. На ней был декольтированный, томатного цвета полотняный костюм, волосы были собраны на затылке в узел: ей не хватило терпения на более сложную прическу. Две роскошные крупные жемчужины в ушах подчеркивали бронзовый оттенок ее кожи и блеск карих глаз, сиявших новым светом.

Несколько часов полета в неудобном кресле рядом с испанской монахиней не погасили радости от последней встречи с Мишелем. Она чувствовала себя другой женщиной — помолодевшей и окрыленной. Гордое сознание собственной красоты придавало ее походке уверенность. Когда она проходила мимо мужчин, провожавших ее взглядом, никто из них не подозревал, сколько ей лет. Она еще спокойно могла носить декольте, не заботясь об оголенной груди или дряблости открытых рук; ее ноги по-прежнему были стройны, а линия спины подчеркивала ее горделивость. Дыхание моря освежило ее лицо, а тонкие морщинки у глаз и рта были искусно скрыты прикосновением косметической кисточки. Только ее руки — в пятнах и морщинках, несмотря на чудодейственные мази, — выдавали прожитые годы. Ей нравилось ее тело. Она считала его делом своих рук, а не природы; оно — законченный результат ее огромной силы воли, многих лет диеты, упражнений, массажа, занятий йогой и достижений косметики. В специальном чемоданчике она везла ампулы с маслом для груди, коллаген для лица, лосьон и гормональные кремы для кожи, экстракты плаценты для волос, маточное молочко и пыльцу вечной юности, машинки, щеточки и губки из конского волоса для эластичности тканей. Это проигранный бой, мама, время неумолимо, единственное, чего ты можешь добиться, — ненадолго сохранить видимость молодости. Стоит ли это таких усилий? Когда она лежала на солнце на горячем песке какого-нибудь тропического пляжа — без купальника, только крошечный матерчатый треугольник на пикантном месте, — она сравнивала себя с женщинами на двадцать лет моложе и горделиво улыбалась. Да, доченька, стоит. Иной раз, входя в чью-нибудь гостиную, она чувствовала, что воздух пропитан завистью и желанием, — тогда она понимала, что все ее старания приносят плоды. Но уверенность приходила прежде всего в объятиях Мишеля: ее тело — самое верное вложение капитала, — ведь оно давало ей наибольшее наслаждение.

Мишель был ее тайной роскошью, являлся подтверждением ее собственной самооценки, источником ее самого интимного тщеславия. Он был так молод, что мог сойти за ее сына Высокий, широкоплечий, с узкими бедрами тореадора выгоревшими на солнце волосами и светлыми глазами, он говорил с приятным акцентом и знал все премудрости любви. Праздная жизнь, занятия спортом и отсутствие каких бы то ни было обязанностей — таков он был, всегда улыбающийся и всегда готовый к наслаждению. Вегетарианец, трезвенник, враг курения, в интеллектуальном плане он абсолютно ни на что не претендовал и получал самое большое наслаждение от спортивных игр на свежем воздухе и любовных встреч. Мягкий, ласковый, бесхитростный, всегда в хорошем настроении, он жил в ином измерении: словно по ошибке упавший на землю ангел. Он умудрялся вести существование, похожее на вечные каникулы. Они познакомились на пляже, окаймленном стройными пальмами, и поняли неизбежность интимной близости, когда в первом танце в полутьме отеля прижались друг к другу. Волнуясь, как девочка-подросток, Беатрис Алькантара открыла ему дверь своей комнаты в ту же ночь. Ей было не по себе: она боялась, что он заметит ускользнувшие от его внимания днем незначительные признаки, выдающие ее возраст, но Мишель не оставил ей времени на беспокойство. Включив свет, он готов был узнать ее всю сразу; целуя ее опытными губами, он снимал с нее украшения одно за другим: жемчужины, перстни с бриллиантами, браслеты из слоновой кости — пока она не оказалась перед ним полностью обнаженной и уязвимой в своей наготе. И тут она с облегчением вздохнула выражение глаз ее любовника подтвердило, что она красива Она забыла ушедшие годы, изматывающую борьбу и усталость, оставленную в ее душе другими мужчинами. Не называя свое чувство любовью, они беззаботно отдались этой близости.

Когда Мишель был рядом, он возбуждал Беатрис до такой степени, что она забывала все свои заботы. Этот мужчина обладал сверхъестественным даром стирать своими поцелуями воспоминания о немощных старцах из пансиона «Божья воля», экстравагантных выходках ее дочери и материальных трудностях Настоящее существовало лишь рядом с ним. Она вбирала в себя его запах молодого зверя, его чистое дыхание, пот его гладкой кожи и солоноватый привкус моря, пропитавший его волосы. Она прикасалась к его телу, к жестким волосам на его груди, трогала мягкие, свежевыбритые щеки, ощупывала его мускулистые руки и вновь затвердевший половой орган. Никогда ее так не любили и так ею не обладали. Близость с мужем была отравлена накопившейся злобой и невольным неприятием, а ее случайные любовники были старше по возрасту и недостатки мужской силы возмещали искусством притворства Ей не хотелось вспоминать их жидкие волосы, дряблые тела, мерзкий запах табака и спиртного, их натужные члены, их мелочные подарки и бесполезные обещания. Мишель не лгал. Он никогда не говорил — я люблю тебя, а только — ты мне нравишься, мне хорошо с тобой, я хочу заниматься с тобой любовью.