Читать книгу "Сын Авонара - Кэрол Берг"

— Я говорю тебе снова, — сказал он, — ты самый способный, самый умный, самый достойный человек из всех, кого я знаю, не важно, мужчина это или женщина. Я безоговорочно доверяю тебе. Но это ради твоей безопасности. Если что-нибудь случится, а я обещаю, что ничего не случится, ты и понятия не должна иметь, где я нахожусь. Ты сможешь сказать, что я обычный высокомерный мужлан, не посвящающий женщину в свои дела. Ты ничего не будешь знать и сможешь обвинять в этом меня. Обещай… — При всей своей деликатности Кейрон умел настоять на своем.

Только когда он вывел из конюшни коня и поцеловал меня на прощание, я угомонилась.

— Что ж, значит, так должно быть, — произнесла я. Но только до поры до времени, добавила я про себя. Я тоже умела настоять на своем.

Назад он вернулся всего через пять дней. И через месяц снова уехал. Иногда он исчезал на неделю, изредка — на две. Он возвращался усталым, иногда расстроенным и всегда умиротворенным. Но через несколько недель беспокойство снова нарастало. Я научилась узнавать его приближение даже раньше самого Кейрона.

Сначала, вернувшись домой, он не рассказывал о своих поездках. Я вполне сознательно избегала расспросов, ведя себя так, словно он никуда и не уезжал. Но после месячного отсутствия, едва не сойдя с ума от волнения, я уже не смогла притворяться, и он заговорил. В ночь возвращения, после исступленного соития, он обнял меня в темноте спальни и начал рассказывать о нищей далекой деревне на керотеанской границе, охваченной эпидемией, унесшей жизни трех четвертей взрослых жителей и всех детей. Он говорил, пока не заснул. Больше он к этому не возвращался.

Но время шло, и он понемногу раскрывал мне свои тайны. Он говорил о гибнущих от лихорадки городах, о керотеанских селениях, уничтоженных разбойниками, об улицах, на которых дети вырастали уродами, потому что всю еду забирали для солдат или потому, что им приходилось работать в шахтах и копях. Он оставался в подобных местах, пока не начинали возникать вопросы или пока он не делал все, на что был способен.

А многие из нас живут, не совершая в жизни ничего полезного. Я только поражалась глупости мира, называющего дар, которым Кейрон так щедро делился, злом.

Как-то весной, поздно ночью, когда Кейрон отправился в одно из своих путешествий, меня разбудили негромкие шаги, кто-то прошел через спальню. Слабый свет за пологом кровати переместился от двери к дальней стене, где между окнами был устроен умывальник. Я замерла под простынями, ругая себя за нелепое убеждение, что, если уж я делю постель с магом, мне уже не нужны традиционные комигорские меч или кинжал, висящие над кроватью. Послышались странные звуки: упавший на пол узел, быстро заглушённое звяканье металла, звон стекла. Время шло. Страх перерос в недоумение. Меня никто не убивал. Воры бы уже забрали все ценности и сбежали. Полилась вода… зашуршало полотенце… кто-то приглушенно выругался… Кейрон…

Я откинула полог и увидела его — голый по пояс, он стоял, склонясь над умывальником, и держался за бок.

— Сейри! Боги, прости… — Он пытался спрятать от меня разодранное окровавленное полотенце. — Я не хотел тебя будить.

— Неужели ты надеялся незаметно улизнуть, испортив все мои полотенца? — Я отвела в сторону его руки и увидела длинный кровоточащий порез на боку. Болезненный и страшный, но не очень глубокий.

— Я хотел немного промыть, прежде чем показывать тебе. Не волнуйся.

Я махнула рукой, чтобы он сел на стул, зажгла лампу, принесла полотенца, целебную мазь и чистые бинты, затем принялась промывать рану.

— Не волнуйся? Лучше посоветуй мне не дышать. По лейранским законам… Звезды ночи, Кейрон! Тебя схватили! — Я поднесла к свету его руку и похолодела, увидев на запястье пережженную веревку.

— Это были грабители, а не власти. Они увидели у меня хороший плащ и приличную лошадь и решили, что смогут поживиться. Было очевидно, что я не смогу особенно сопротивляться, — рассказывал он, морщась, пока я бинтовала его. — А поскольку лечить самого себя я не умею, у них не было причин заподозрить меня.

— И как же ты сбежал?

— Они уснули, и я избавился от пут, оставив им убедительные доказательства, что у меня был незамеченный ими нож, которым я и перерезал веревки. — Он коснулся моих волос. — Подобное в любой момент может произойти с каждым путешественником. Только мне проще освободиться.

Я отстранилась от его руки и вылила окровавленную воду.

— Ты живешь в Лейране, а не в Валлеоре. Отныне ты должен брать с собой меч. Ни один лейранский дворянин не выходит на улицу без оружия и тем более не отправляется в путь. С тем же успехом ты мог поехать нагишом.

— Я не могу.

Я непонимающе посмотрела на него.

— Не можешь… — Мой отец, мать, брат, все, кого я знала, и мужчины и женщины, и я сама умели управляться с мечом. Я тренировалась на мечах с десяти лет, готовясь с оружием в руках защищать себя и тех, кого люблю. Узорчатые ножны у меня на поясе никогда не пустовали. — Ну что ж, — я не знала, что сказать, — тебе и не нужно использовать его, просто делай вид, что умеешь.

— Я умею. Я, как и ты, тренировался с детства. Но перестал носить меч, поняв, что никогда не смогу применить его. Я Целитель, Сейри. Как же я могу?

Можно было бы поспорить, но я уже знала, что никакие доводы не смогут поколебать убеждений Кейрона. «Нет упрямее скотины, чем человек с убеждениями», — сказал однажды Мартин. Кейрон заключил меня в объятия, и больше мы не говорили об этом, но с тех пор я никогда не спала спокойно, если он уезжал.

Шли месяцы, Кейрон все больше рассказывал мне о магии и жизни дж'эттаннов в Авонаре. Он не мог вспомнить ни дня, когда не делал того, что я называла магией: зажечь свечу усилием мысли, заставить цвести мертвый розовый куст, подозвать птицу. И все время знал, что его могут за это сжечь. С тем же успехом я могла бы расти, уверенная, что однажды меня казнят за то, что мое сердце бьется.

Когда Кейрон был юн, в Авонаре жило несколько сотен дж'эттаннов. Несколько поколений их учились вести двойную жизнь, скрывать свои таланты, применяя их только в безопасных местах или в настолько малой мере, что никто не мог догадаться. Они были безжалостны со своими детьми, рассказывал Кейрон, потому что только так могли их спасти. Если где-нибудь хватали мага, несколько дж'эттаннов, непременно с двумя детьми, приезжали в Монтевиаль или Императорский Театр в Ванесте и наблюдали, как сжигают их друга или родственника, чтобы никогда не забывать.

Но еще детей учили жить и любить доставшуюся им в наследство жизнь. Они никогда не отрекались от своей сущности, не избегали трудностей. Не возникало даже мысли отказаться от Двух Догматов и вернуться к практике недальновидных предков. Многие дж'эттанны использовали таланты в обыденной жизни. Граждане Авонара даже не догадывались, что их город славится своими Удивительными садами, фонтанами и самыми талантливыми ремесленниками во всем Валлеоре в основном благодаря живущим там магам.