Читать книгу "Констанция. Книга первая - Жюльетта Бенцони"

Внезапно Гильом придержал коня и схватился за сердце. Он сжал зубы, чтобы не выдать стона. Сердце то бешено начинало стучать, то казалось, останавливается.

— Помоги мне слезть, — процедил сквозь зубы Гильом, обращаясь к сыну.

Тот тут же помог отцу спуститься на землю. Наконец, отдышавшись, Гильом посмотрел в звездное небо.

— О боже мой, — сказал он, — неужели смерть так близко? Я, кажется, почувствовал ее дыхание.

— Отец, тебе плохо? — Клод опустился на колени рядом с постанывающим Гильомом. Но тот отстранил его рукой.

— Нет, Клод, я в полном порядке, просто почудилось. Ведь и у тебя, наверное, бывает, что временами побаливает сердце?

Клод кивнул, хоть был здоров настолько, что даже не смог бы не задумываясь показать, в какой стороне у него находится сердце.

— Помоги мне забраться в седло, — сказал старик, он вновь был немощен и угрюм.

Но Клод уже ничему не удивлялся. Эта ночь научила его многому. Он придержал стремя отца, чтобы помочь ему сесть на лошадь, и вдруг вскрикнул от ужаса.

— Что такое? — воскликнул Гильом, увидев перекошенное от страха лицо сына.

Тот показывал на что-то на холмах.

— Что? Что? — спрашивал Гильом. Но Клод только мотал головой и вновь тянул руку. Старый Гильом скользнул взглядом по направлению его руки и в ясном лунном свете увидел всадника, неподвижного как статуя, на самой вершине Кургана Мертвого Короля. Казалось, он был закутан в длинный плащ, а его растрепанные ветром длинные волосы словно застыли в воздухе.

— Боже мой! — прошептал Гильом, так и стоя с одной ногой, вдетой в стремя.

— Отец… — еле проговорил Клод. Но тут край черной тучи скрыл диск луны, и видение исчезло.

— Кто это? — проговорил Гильом.

— Мертвый король, — одними губами произнес Клод. Но когда туча прошла, на вершине холма было уже два всадника. Первый стоял все так же неподвижно как конный памятник, а второй медленно взбирался на вершину холма.

— Они живые, — с надеждой в голосе проговорил Гильом.

И тут вновь туча закрыла луну.

— Что они там делают? — спросил Гильом.

— Делают? — дрожащим голосом переспросил Клод.

— Да, те парни на холме.

— Парни? Я не видел никаких парней, это в самом деле был мертвый король, — в ужасе проговорил Клод.

Если бы он только вспомнил, что рядом стоит его конь, он несомненно уже вскочил бы на него и скакал домой. Но от ужаса он позабыл обо всем. Он сейчас помнил лишь легенду, услышанную в деревне.

— Да, — проговорил старый Гильом, — это был могильный призрак. Он живет здесь уже не одно столетие. Мой дедушка, вероятно, встретил его, потому что погиб в лесу странной смертью. Волки, которых в те дни было много, обглодали

Дочиста его кости. За сотни лет, сын, его встречали и многие другие и как раз перед смертью.

— Перед смертью? — переспросил Клод.

— Да, сын.

— Но он был с оруженосцем… — словно это могло что-то изменить, напомнил Клод.

— В том-то и дело, оруженосец был с ним, — словно смирившись с судьбой, проговорил Гильом. — Они плохие вестники, эти могильные призраки и тот, кому они попадают на глаза, поступит мудро, если повернет своих лошадей к дому. Я бы тоже поступил так, если бы мог, — сказал Гильом.

Клод удивился.

— Но кто мешает нам повернуть домой?

— Это ничего не изменит, — старик отбросил со лба седые волосы и сел в седло, — я должен ехать к нему.

— Но какой в этом смысл, отец, если он предрекает смерть? Да я и не верю в эти сказки! Наши привидения, скорее всего, сторож или пастух… — неожиданно осмелел Клод.

На лице Гильома появилась надменная улыбка.

— Лесной сторож или пастух не слоняются по ночам в дорогих плащах и на хороших конях. Когда нет скота, для охраны им нельзя рубить деревья. Думай как хочешь, Клод, но это вестники ада, и я еду им навстречу.

Старый Гильом взмахнул рукой и пришпорил своего коня.

Вновь выглянула луна, и Клод с ужасом увидел, что никаких всадников на вершине холма нет, а его отец во весь опор мчится к длинным теням, отброшенным холмами на равнину, и исчезает в них. Лишь только глухой топот нарушает тишину в

Ночи.

И Клод заскрежетал зубами. Ему захотелось поскакать за отцом, вернуть его, но что — то удерживало парня. Ведь отец сам сделал свой выбор, решил, куда ему направиться.

И все-таки, сыновний долг победил в нем страх, и он тоже полетел во весь опор к длинным теням, отбрасываемым холмами.И тут из темноты раздался смех. Сперва он показался Клоду страшным, но это было всего лишь какое-то мгновение. В темноте весело хохотал его отец Гильом и смеху вторили еще два голоса.

Когда Клод подъехал, то увидел своего отца в обществе старших братьев Виктора и Жака. На Викторе и впрямь был длинный плащ, который он демонстрировал отцу.

— Да это же я, — смеялся старший брат. Гильом нервно хохотал прерывистым старческим хохотом.

— А я думал, это Мертвый король, — и он вновь принимался хохотать.

Завидев Клода, Виктор и Жак поскакали ему навстречу.

— Ну что, ты тоже не испугался встречи с мертвецами? Смотри, какие мы страшные, — и Виктор, расправив плащ, взмахнул им.В самом деле, издалека его можно было принять за страшное видение, особенно в этих безлюдных краях.

— А ты молодец, Клод, — не унимался Жак, — не побоялся привидения. Или ты просто спутал направление от страха, хотел убежать, а поскакал навстречу нам?

— Не обижайте брата, — крикнул Гильом, — он вел себя как подобает мужчине. А я-то, старый дурак, подумал, что вы призраки!

Ночь уже никому не казалась такой темной, страхи ушли. Но когда смех стих, Гильом вновь почувствовал себя старым и разбитым.

— Может быть, зря, — вздохнул он, — это оказались вы — Виктор и Жак, может быть, мне лучше было бы встретить смерть.

Знаешь, Виктор, я почувствовал такое странное облегчение, когда поскакал навстречу тебе, считая тебя призраком.

— Да брось ты, отец, тебе еще жить да жить, — сам не веря в сказанное, произнес Виктор.

— Мне лучше знать, — погрозил старшему сыну старик, — это не к добру, когда собственного сына принимаешь за образ смерти.

— Брось, отец, не думай о плохом.

— Нет, Виктор, доживи ты до моих лет — и поймешь, что творится в моей душе. Тебе же никогда не приходилось желать смерти?

— Я не боюсь ее, — сказал Виктор.

— Это совсем другое, — старик нахмурил брови, — бояться смерти и желать ее — это разные вещи. Я же сказал тебе, доживи до моих лет, и ты поймешь.