Читать книгу "Свадьба палочек - Джонатан Кэрролл"

В комнате находилась молодая женщина. Она стояла к нам спиной. На ней был мешковатый черный спортивный костюм, и ноги она широко расставила, отчего становилась похожей на перевернутую букву «Y». Перед ней на полулежал огромный камень серо-синего цвета, яйцевидной формы, с шероховатой поверхностью. Зрелище само по себе было странным. А уж в этом тихом, неприветливом заведении оно казалось чудовищно неуместным.

Она трижды коротко и шумно выдохнула — уф-уф-уф, — наклонилась и жестом тренированного силового гимнаста подняла камень себе на живот. Потом, снова сделав три таких же выдоха, опустила его на пол. Пауза, потом три выдоха, и камень снова поднимается вверх.

— Господи Иисусе! — прошептал Маккейб. Камень в этот момент находился почти у самого пола.

Выпустив его из рук, женщина обернулась. Она была очень красива.

— Доктор Забалино? — У нее была чудесная улыбка, которая погасла, едва только она нас увидела. — Здравствуйте. А я подумала, это мой врач.

Маккейб вошел в комнату и заглянул за дверь — нет ли там кого-нибудь.

— Почему вы поднимаете этот камень? В больничной палате? Это вам не повредит?

— Это часть моей медитации.

— Медитации ? Кто же в таком случае ваш гуру? Арнольд Шварценеггер? Ой! — Он сально улыбнулся и полез в карман. — Телефон звонит. Люблю аппараты с вибровызовом. Хоть бы целый день звонил. — Он вытащил маленький серый мобильник и со щелчком распахнул его. — Алло. А-а, привет, Франсес. Где мы? Недалеко. Будем у вас секунд через восемь. Да-да, здесь. В соседней комнате, у женщины, которая поднимает обломок скалы. Угу. Нет проблем. — Он закрыл аппарат и посмотрел на меня. — Франсес хочет сперва поговорить с вами наедине. Я подожду в коридоре.

Женщина подбоченилась и нахмурилась.

— Простите, кто вы такие?

Маккейб подошел к ней вплотную и заговорил очень быстро, словно чтобы не дать ей вставить ни слова.

— Мы приехали к вашей соседке, Франсес Хэтч. Не возражаете, если я тоже попробую, пока мы не ушли? — Наклонившись, он обхватил камень и попытался рывком приподнять. Глаза его расширились, он торопливо произнес: — И сколько же эта штука весит?!

— Семьдесят кило.

— Сто пятьдесят фунтов! И вы так запросто ее поднимаете и опускаете? Как это вам удается?

Поймав его взгляд, я жестом показала, что ухожу. Женщина попросила меня закрыть дверь. Палата Франсес была всего в нескольких шагах. Я подошла к двери и взялась за ручку, но тут кто-то вблизи сказал: «Тсс!» — и я повернула голову.

Сын Хью и Шарлотты стоял в дверном проеме на другой стороне коридора. На мальчике были те же самые полосатые плавки, в которых я видела его на экране телевизора. Ноги у него были босы. Хуже того, вокруг его ступней образовалось по небольшой лужице. Как будто он только что вышел из воды.

Я невольно взглянула на его ладони — нет ли у него при себе еще одного камня.

— Я никуда не уйду.

Голос у него был детский, и в нем звучала вся та бесконечная жестокость, на какую бывают способны только дети. Вы это помните? Помните жуткое чувство панического страха перед кем-нибудь из одноклассников, кто вас преследует и донимает, страха, пронизывающего вас до мозга костей? Вы знаете, что бессильны против него, потому что он сильнее или красивее (или сильнее и красивее), сметливее больше, а может, он просто чудовищный, беспредельный подлец. А поскольку вы еще очень малы и не знаете жизни, вам кажется, что этот тип ваших лет — семи, восьми, девяти — постоянно будет где-то рядом и его присутствие всегда, до самой смерти будет грозить вам всяческими бедами.

Вот что я почувствовала, и это чувство было всеобъемлющим. Парализующий страх охватил меня, потому что этот мальчик не существовал, но тем не менее находился здесь и смотрел на меня полными ненависти глазами.

Он запел: «В Дублине девицы все как одна красавицы…» Голос у него был мелодичный и озорной.

Я приблизилась к нему на шаг.

— Я не понимаю, чего ты от меня хочешь! Что я могу сделать? Что ты хочешь, чтобы я сделала? Я не понимаю. — Я непроизвольно протянула к нему руку. Ладонью кверху. Жест попрошайки: помогите, бога ради.

Он долго смотрел на меня пустыми глазами, потом повернулся и зашагал прочь. Его ступни оставляли на линолеуме мокрые следы. Он снова запел: «Я глаз положил на милашку Молли Мэлоун…»

— Остановись, пожалуйста. Он не реагировал.

— Скажи, что я должна сделать!

Он не оглянулся. Подошел к двери, толкнул ее и исчез за нею.

* * *

Когда я вошла в палату, статная женщина, стоя у кровати Франсес, щупала у нее пульс. Ее лицо обрамляла пышная шапка блестящих черных волос, похожая на шарик мороженого поверх вафельного рожка. Густые брови, большие глаза, мелкие черты лица, белая кожа. Одета она была в черный строгий костюм, резко контрастировавший с множеством золотых колец и браслетов. Столкнувшись с ней на улице, я подумала бы: деньги, показуха, бизнесвумен или жена состоятельного человека. По ее красивым, хотя и не слишком выразительным глазам было видно: она отлично знает, что делает. Когда она заговорила, тембр и властность ее голоса только усилили это впечатление.

— Что вам угодно?

— Доктор, это мой друг Миранда Романак. Миранда, доктор Забалино.

Доктор покрутила один из своих браслетов.

— Мальчик сказал правду: он от вас не отстанет. Вы должны сделать так, чтобы он ушел.

Потрясенная тем, что ей известно о происшедшем за дверью, я выпалила:

— Откуда вы об этом знаете? Кто вы?

Франсес с усилием приподнялась, опираясь на локти.

— Не бойся, Миранда. Я тебя сюда вызвала, потому что заболела. Сильно заболела. Доктор говорит, я могу умереть, поэтому мне надо кое о чем тебе рассказать. Очень важно, чтобы ты это узнала. Во-первых, если что со мной случится, Забалино тебе поможет. Понадобится ли тебе совет или убежище, ты всегда можешь прийти сюда и будешь в безопасности. От всего. А сейчас ты должна вернуться в дом и там жить. Оставайся там, пока не выяснишь, кто ты. А после сама решай, надо ли тебе оттуда уходить или нет.

— Но что я должна там делать? Помогите мне, Франсес. Дайте какие-нибудь указания!

— Не могу, потому что сама не все знаю. Но дом — это ключ ко всему, Миранда. Там ответы на все вопросы.

— Поэтому вы его нам отдали? Она отрицательно покачала головой.

— Нет, но там умер Хью, поэтому дом так важен. То же самое случилось со мной и Шумдой в Вене пятьдесят лет назад. Мне пришлось остаться, пока я не выяснила, кто я такая… Передай Фрэнни, что я не смогу его сегодня увидеть. Но скажи ему, что его жена серьезно больна и ей надо пройти обследование. Ее можно спасти, но провериться нужно немедленно.