Читать книгу "Реконструкция. Возрождение - Никита Аверин"

Ему приснилась его семья, и все близкие были живы и здоровы, и им было хорошо вместе. Не было никакой войны, и они снова жили в своей уютной квартире в Варшаве. Волшебный миг, маленький кусочек уходящего счастья, от которого так упрямо не хочется отрываться, возвращаясь в тусклый привычный мир, в котором нет места мечтам.

Когда он открыл глаза, уже смеркалось. Дождь перестал, уступив место пахучей вечерней прохладе, которая бывает только в самой середине весны. Выбравшись из грузовика, Свен пошарил в подсобной части амбара, где был свален всякий бесхозный, отживший своё сельскохозяйственный хлам, и, к своей радости, отыскав ржавую керосиновую лампу, потратил ещё некоторое время, чтобы вернуть её к жизни.

Наконец внутри треснувшего плафона робко затеплился, а потом вовсю разгорелся яркий пляшущий огонёк, и Свен подошел к разложенным на верстаке картам магнитных полярностей и ещё раз тщательно провёл необходимые вычисления, сверяясь с расчётами в своих тетрадях.

На этот раз ошибки быть не могло. Вытащив из нагревшегося зарядного крепления хроноперстень, Свен, немного помедлив, надел его на палец и прислушался к своим ощущениям.

Пора было сделать то, ради чего он и создавал Машину. На всякий случай ещё раз проверив уровень подзарядки батарей и взяв в руки специально подготовленный для путешествия саквояж, Свен выставил на Машине время своего возвращения – чтобы за время его отсутствия в этой реальности прошло не более одной секунды, – сделал глубокий вдох и повернул кольцо перстня.

Глава десятая

Я брожу по одиноким улицам,

По берегам старой Темзы.

И в каждом встречном

Я вижу то, от чего пытался убежать.

В каждом человеке, в каждой руке,

В каждом поцелуе… Я понимаю,

Что эта жизнь не для меня.

И я надеюсь, вы оба это тоже поймёте.

Я должен поведать свой рассказ

О том, как я любил и как я ошибался.

Я надеюсь, вы поймёте.

The Verve, «History»

Местом для приземления после хронопрыжка Свен выбрал брошенную квартиру по соседству с квартирой Штейнов. Раньше здесь жила пожилая еврейская чета Зигельбоймов, отправленных на «переселение в Украину» за неделю до семьи Якова.

В тот день, глядя на спины уходящих соседей, построенных в колонну по двое, под охраной солдат с собаками, инженер Михолок Штейн поссорился со своей женой. Мария умоляла мужа бежать из Варшавы и укрыться у её дальних родственников на маленьком хуторе, притаившемся среди густых лесов Прикарпатья. Но глава семейства был уверен, что происходивший вокруг ужас не коснётся его и его близких. Он работал помощником главного инженера на одной из швейных фабрик Вальтера Теббенса и имел справку о трудоустройстве. Обладателей подобных справок пока не трогали, что вселяло в Михолока обманчивую уверенность в относительно благополучном будущем для его семьи.

Свен очень хорошо помнил тот день, когда родители заперлись на кухне и долго разговаривали на повышенных тонах. Периодически они шипели друг на друга, требуя говорить тише, чтобы не перепугать детей. Но поздно. Маленькая Ева испуганно уткнулась лицом в свитер старшего брата и тихонечко всхлипывала, словно раненая мышка. Яков, как мог, успокаивал сестру, гладя по голове и уверяя, что ничего страшного не случилось. Что папа и мама не разведутся, они всего лишь поспорили по какому-то глупому поводу и скоро помирятся.

Отринув внезапно нахлынувшие воспоминания, Свен осторожно прокрался к выходу из квартиры Зигельбоймов. Он бывал у стариков всего пару раз, а на Пасху они угощали его чаем с халой[49]. Как сложилась судьба этих милых людей? Свен ни на секунду не сомневался, что они окончили свои дни в камерах или могильных траншеях одного из лагерей смерти. К сожалению, спасти всех людей было не в его силах. Он ещё не до конца понимал, какие последствия повлечёт за собой спасение его собственной семьи. Но ради них он готов рискнуть.

Входная дверь оказалась заперта. Зигельбоймы, хоть и покидали квартиру в спешке, подгоняемые криками и угрозами солдат, но всё же надеялись когда-нибудь вернуться обратно. Мародеры ещё не успели здесь поживиться, но они исправят это досадное упущение, как только из подъезда увезут последних жильцов. Городские падальщики разломают всю оставшуюся в квартирах мебель и отдерут каждую паркетную доску в поисках тайников с деньгами.

Зигельбоймам, Штейнам и остальным жильцам этого дома относительно повезло. Их не переселили в гетто, иначе трагический конец случился бы раньше, в мае сорок третьего.

Эту квартиру Свен выбрал не только по причине того, что она располагалась рядом с квартирой его семьи и он знал о том, что жильцов точно не будет дома. Просто пан Зигельбойм являлся страстным коллекционером магнитов. В его коллекции насчитывалось несколько сотен экземпляров всевозможных размеров и мощности. Он хранил их в отдельной комнате, стены которой были обиты специальным материалом, который, по мнению хозяина, поглощал излучения его необычной коллекции. Но этого вполне хватило для того, чтобы Свен смог зацепиться за слабый сигнал и оказаться именно в квартире, а не в коридоре или на крыше соседнего здания.

Поставив саквояж рядом с высоким зеркалом, Свен подошел к платяному шкафу и медленно, чтобы случайно не скрипнули, открыл дверцы. Осмотрев содержимое, он с облегчением выдохнул, обнаружив то, что ему было нужно. Серое пальто в пол, скроенное из дорогого материала, сюртук, украшенный цветочным орнаментом, и атласная жилетка с латунными пуговицами.

Чтобы не привлекать ненужного внимания, Свену была необходима одежда данного исторического периода. К тому же внешний вид должен был полностью соответствовать социальному статусу его новой поддельной личины. Поэтому он решил дополнить образ парой штрихов. В шкафу отыскалась трость, набалдашник которой был выполнен в виде песочных часов. Тщательно обыскав кабинет пана Зигельбойма, в одном из ящиков стола Свен наткнулся на карманные часы с золотой цепочкой. Положив часы в карман жилетки, он закрепил цепочку на одной из пуговиц и вернулся к зеркалу, глядя в которое ещё раз оценил получившийся результат.

Теперь ему нужно было изменить внешность. Раскрыв саквояж, Свен достал из него склянку с заранее приготовленным гримом, представлявшим собой не что иное, как смешанные в нужных пропорциях акварельные краски и вытопленный свиной жир. Аккуратно нанеся грим, мужчина наклеил приобретенные в постижерной мастерской накладные усы и бороду из натуральных волос.

Отражение в зеркале больше не принадлежало Свену Нордлихту. Его место занял Джон Бореарис, английский атташе, если верить его поддельным документам.

Собрав свою прежнюю одежду комом, Свен затолкал её и склянку с остатками грима в железное ведро, найденное им на кухне. Сбрызнув содержимое керосином, мужчина отступил на пару шагов, поджёг спичку, чиркнув ею об подошву ботинка, и бросил в ведро. Вспыхнули и опали языки пламени, а через несколько секунд по кухне стал расползаться едкий чёрный дым.