Читать книгу "Биотеррор - Сергей Ковалев"

Алиса почувствовала, что краснеет.

Впрочем, Данила этого не заметил.

— Я не позволю каким-то сектантам делать из нас марионеток.

— А, ты из-за этого…

— А что? По-твоему, спасти мир от чокнутых фанатиков природы — так, пустяк, недостойный внимания?

— Да ничего миру не сделается, — проворчала Алиса, вставая с кровати. — Ты сам подумай, куда этим крестьянам мир захватывать? Что они могут противопоставить хотя бы одному взводу полиции? У них ведь даже оружия нет. Извини, поздно уже, я устала. До завтра.

Она вышла, излишне сильно хлопнув дверью, и уже не услышала, как Данила пробормотал:

— Могут. Еще как могут.

РЕТРОСПЕКТИВА 5

10 ноября 1982 года.

— Я его убью!

Обычно, в таких случаях принято говорить, что некто мечется по комнате, словно тигр по клетке. Но весьма скромные габариты Изи Бронштейна и неуклюжесть движений, присущая людям, далеким от регулярных физических упражнений, делали такое сравнение сомнительным. Даже будучи в гневе, Изя никак не походил на тигра.

— Ты мечешься по комнате, как разгневанный пингвин, — сообщил коллеге Владимир. — Хватит уже. Признай очевидное: никого ты не убьешь. Ты даже не знаешь, кто это сделал.

— Я догадываюсь!

— Ладно, переформулирую. Даже если шутник будет стоять перед тобой с неоспоримыми доказательствами в руках, ничего ты не сделаешь. Даже Моргунчику докладную не подашь.

— А вот и подам! — запальчиво выкрикнул Изя, переставая бегать по кабинету. — Я выставлен идиотом перед всем институтом! Перед всей наукой!

— Да перестань! У всех бывают проколы. Через пару недель об этом случае все забудут.

— Кроме меня! Впрочем, теперь меня все равно уволят. С волчьим билетом! Придется идти работать санитаром в морг! Или еще хуже! Учителем биологии в школу!

Изя упал в кресло, обхватил голову руками и замер.

Владимир сочувственно вздохнул. С того момента, как Моргунчик узнал о феномене Адольфа и поспешил рапортовать о достигнутых успехах, шутка перестала быть безобидной. Сгоряча директор уже обвинил Изю в подлоге и пообещал все кары, которые только смог придумать. Даже если удастся доказать, что сознательного подлога не было, в этой истории Изя выглядел, как минимум, человеком некомпетентным. Хотя отличить одну крысу от другой не так-то просто, а учитывая сильную близорукость Изи — вообще невозможно. Он различал своих крыс только по номерам, нарисованным зеленкой на спинах. Но как это объяснить разгневанному начальству?

Вычислить автора злой шутки тоже было проблематично. Изя отличался гостеприимством, а жена чуть ли не каждый день нагружала его вкуснейшими пирожками и плюшками собственного приготовления. Потому в лаборатории Бронштейна постоянно толклись гости. Кто из них решил ответить черной неблагодарностью на чай с плюшками и подменил Адольфа молодой крысой — поди, угадай теперь.

Но, скорее всего, подмену совершил кто-то из лаборантов Бронштейна. Вряд ли автор шутки собирался всерьез навредить Изе. Просто не ожидал, что новость так быстро распространится по институту и дойдет до директора. И что Моргунчик немедленно бросится рапортовать об успехах.

— Ладно тебе, не кисни. Моргунчик себе не враг, если узнают, что он повелся на такой тупой розыгрыш… м-м-м… Ну, извини, но это действительно был тупой розыгрыш! Правда, я тоже попался… Так вот. Директор наверняка не станет выставлять себя на посмешище. Подкинь ему версию, которая позволит сохранить лицо и он тебя топить не будет.

— Думаешь? — Изя нахмурился, в его печальных глазах сверкнула искорка надежды. — А что? Ведь это мог быть временный эффект. Такое уже иногда происходило. Правда, никогда так явно, но ведь важен сам факт! Результат оказался нестабильным. Обычное дело. А я просто запаниковал. Мне показалось, что у предыдущего экземпляра… э-э-э… то есть, что у Адольфа клык был сколот. Показалось! Тем более, они же растут всю жизнь. Ага. Уф, спасибо, Володь. Пойду, поговорю с директором.

Владимир вернулся в свою лабораторию и стал разбирать заметки, которые делал в процессе чтения отчетов доктора Райзера. На самом деле, определенные умозаключения он сделал уже вчера. Теперь, проверив все, он только убедился в своей правоте.

На островах экспедиция Эллингтона обнаружила нечто — некие микроорганизмы. Все члены экспедиции кроме Элизабет Юсуповой и Цзы Сима были инфицированы. Аборигены-носильщики умерли, что стало с китайцем из записей осталось неясным, а Юсупова повезла Эллингтона и Нойманна в Европу, видимо, рассчитывая вылечить их. Но, как оказалось, подхваченные в Новой Гвинее микроорганизмы обладали высокой инвазивностью, а возбуждаемая ими болезнь имела короткий инкубационный период. Весь экипаж и пассажиры корабля, на котором Юсупова везла своих коллег, заболели в очень короткий срок — где-то между Калькуттой и Египтом. Управлять огромным кораблем в одиночку Юсупова не смогла и «Крейзи Джон» до цивилизации не добрался. Но Клаус Нойманн каким-то образом спасся. Эллингтон, пока был еще в состоянии вести дневник, писал, что Нойманн быстро идет на поправку. Возможно, к моменту крушения немец был уже практически здоров.

Судя по дневнику Эллингтона, на момент их встречи Нойманн был взрослым мужчиной. Ему было около тридцати лет. Допустим, даже меньше — двадцать пять. Тогда в сорок четвертом ему должно было быть уже около шестидесяти. Но судя по фотографиям и антропометрии, Нойманну там не больше сорока. Впрочем, дальнейшие исследования говорят о том, что Нойманн изменился настолько, что сравнивать его с обычными людьми уже не имеет смысла. После чего Райзер начал эксперименты с заключенными. Он вводил им некий «препарат», провоцируя болезнь, сходную по симптомам с болезнью, погубившей экспедицию Эллингтона. И безуспешно пытался ее победить.

Вывод из всего этого очевиден.

Возбудитель болезни — тот самый «препарат» — каким-то образом изменяет человеческий организм. Возможно, это что-то вроде симбиоза. Но выдерживают такое единицы. Точно известно только о двух случаях: японский рыбак и Нойманн. Призом становится нечеловеческая сила, выносливость, способность к быстрой регенерации и, предположительно, долголетие.

Видимо новоприобретенные способности и позволили Нойманну спастись с тонущего корабля. Он вернулся в Германию. Возможно, не сразу. Или некоторое время по каким-то причинам скрывался. А в середине Второй мировой войны открылся Райзеру и позволил себя исследовать. Возможно, из патриотических чувств. Решил помочь в создании суперсолдат — несомненно, именно этим Райзер и занимался.

Но Райзер не нашел способа увеличить процент выживаемости среди инфицированных. Наверняка, выживай хотя бы один из десяти, производство суперсолдат поставили бы на поток: приближался сорок пятый, и Гитлер готов был на все ради спасения. Но умирали все подопытные.

Владимир откинулся в кресле и задумался.

Крепко задумался.