Читать книгу "Так хочет Бог - Андрей Муравьев"

Потому и с франком, не спорил. И так посматривают на них исподлобья. Желают христовы воины обратить врага в бегство шумом одним, подобно трубам иерихонским, пускай! Когда убедятся, что с ними не кучка трусов воюет, глядишь, крестоносцы сами под начало Малышева перейдут.

То, что он в сословной иерархии всего лишь оруженосец Костю не смущало. Был бы Горовой тут – ему б командовать, нет казака, значит, правой руке рыцаря Тимо из Полоцка следует на себя власть брать!

Помолившись, крестоносцы разошлись. Напоследок, Аурелиен склонил голову в сторону Малышева. Вроде как приветствовал. Костя ухмыльнулся.

…Но началось все не так, как думал бывший фотограф. Вместо безнадежной атаки горстки пехотинцев вдали загрохотали копыта. Сотни стальных подков отбивали по земле слаженную канонаду, заставляя дрожать воздух. В основном шумы шли с юга, но вот и в стороне загрохотала поступь тяжелой кавалерии. В ночи пели рога, слышались крики команд на французских диалектах, возгласы ратников.

Неужели на них выкатилось передовое охранение войска? Какого тогда? Лангобарды Боэмунда или франки графа Бульонского? Костя вслушивался. Вроде кличи только на французских диалектах? Вот это называется "повезло"!

Он торопливо включил прибор ночного виденья и навел его на долину.

Странно! Никого…

Но степняки закипишились. Закрутили головами, ощетинились копьями и саблями. А спустя пару мгновений все скопом ринулись на Малышева.

Так ведь это ж план Аурелиена!

Костя дернулся к кустам, где лежал Сомохов, понял, что не добежит. Откатился в другому склону.

Вал тюрок приближался. Гордые воины неслись, сломя голову, бросив и заводных и вьючных лошадей, оставив пленников и большую часть добычи. В середине, подвешенное между двумя рысаками, качалось тело подстреленного бека.

Костя перевел окуляр прибора на оставленный лагерь. Вот и пленники. Все же тюрки не забыли о тех, кто мог о них рассказать. Пара всадников нагнулись над связанными телами. В руках обоих короткие копья. Вот один взмахнул рукой, связанное тело скорчилось и засучило ногами. Костя вскинул винторез, радуясь, что так и не снял ночной прицел.

Но он опоздал. Кочевник уже висел вниз головой в собственном седле. Арбалетный болт вошел ему в шею, раздробив позвоночники. Второй степняк валялся рядом. Сидящий на нем кнехт молотил сельджука стилетом. Несколько пеших крестоносцев резали веревки пленников.

Малышев выдохнул и перевел прицел на приближающуюся ораву. Выбрал всадника побогаче, снял одним выстрелом. Потом подстрелил того, кто пробовал командовать. Следом завалил смельчака, что решил остановиться и начал всматриваться в темноту за спиной.

Молчаливая толпа прошмыгнула мимо, как свора нашкодивших малолеток.

Костя поднялся. Азарт боя еще не прошел, тело трясло от избытка адреналина. Еще его душил смех. Не знамо как, но молодой вожак горстки избитых паломников обвел вокруг пальца своих врагов.

5.

Все смелые планы Аурелиена оказались не просто исполнены – перевыполнены с лихвой! Семеро возвращенных из плена кнехтов, да еще и десяток спасенных раненых товарищей, которых толстый бек оставил на утренние истязания, полсотни лошадей. Плюс гора порубленных повозок, развернутые сундуки, в которых еще утром лежала добыча, куча дымящегося мяса.

Но франк был хмур. Как и Костя.

Русичи выстояли, значит, испытание они прошли. Божий суд состоялся. И ни одним, ни другим соседство не доставляло радости. Крестоносцы, по большей части, поглядывали на новых-старых приятелей с опаской и недоверием. Русичи и примкнувшие отвечали тем же. Раскол небольшого отряда на две группировки, которые сильно сторонились одна другой, был налицо.

Наталья Алексеевна и канадка, немного ожившая с приходом полусотни запыленных мужиков в доспехах, хлопотали над ранеными. Очнувшийся, но еще очень слабый Сомохов с помощью Ашура высматривал по карте дорогу к Антиохии. Гарет учил Клода и Флорана стрелять из лука, а Тоболь махал мечом под присмотром Чучи. Поседевший в последнюю неделю, прихрамывающий Чуча, отчитывая и наставляя Игоря на путь воина, не забывал протирать капризный механизм спортивного арбалета. Сам Тоболь уважительно звал генуэзца по имени – Сальваторе.

Костя потер щеку. Что же не так?

Ага. Вот. Если обычные воины победней собрались и делят немудреную добычу, да кошеварят, то знатные, четверка рыцарей, сели что-то обсуждать. И не самым тихим тоном диспут ведут опоясанные. Спорят о чем-то, ругаются.

Малышев подошел к одному из старших кнехтов франка.

– Как же вы так сделали, что степняки от страха ополоумели?

"Не колдовством же, право слово?" – читалось в его взгляде.

Кнехт не стал пыжиться и напускать тумана. Поведал все.

У одного из воинов оказалась в заплечном мешке связка подков – добыча, взятая недавно. Воин был молодой, глупый, удачей обиженный, так что весь свой скарб на себе и таскал. Как прознал о подковах рыцарь Аурелиен, так и приказал ему эти железки отдать. Да послал десяток кнехтов порубить рощу ближайшую. Из стволов вытесали колья, ими и молотили по земле, пока подковы, трясясь в шлемах, страха на тюрок наводили. Рыцари по сторонам от лагеря сарацинского стали и в рога дули да покрикивали, будто бы сотнями командуя, вот и привиделось нехристям, что их армия атакует.

Странным такое объяснение показалось Малышеву. Не может пяток подков дать шум, как от тысячи всадников. Да и земля ходила, сам слышал. Лупя по твердой, слежалой местной землице хоть тысячей дубин, такое не получишь. Еще и роща срубленная. Ну, допустим, тесали они деревья клинками, не рубили, чтобы слышно не было, но… неправильно что-то. Не договаривал кнехт.

– Сам ты это видел?

– Ясно дело, – вояка подбоченился. – Это истинный знак нам, что дело наше – промысел Божий!

Он явно не собирался позволить оспаривать свою честность какому-то оруженосцу. А то, что в бою не выстоит против этого оруженосца, так оскорбление кнехту – пощечину сюзерену, ему и думать. А с Аурелиеном в отряде нынче никто не стал бы спорить. Вырос авторитет у рыцаря.

Костя покачал головой. Не ладно дело – что-то тут не так.

Рыцари закончили препираться, видимо, решили вопрос. Аурелиен выглядел довольным, чего не скажешь об остальных рыцарях.

От кучки опоясанных отделился вестник.

– Мы рады тому, что Бог оставил вас в живых. Бывает так, что не каждый промысел Господа понятен смертным, так что не стоит будущим товарищам держать обиду за давний разговор.

Лицо рыцаря говорило об обратном. Не хотелось ему этого союза. Ой, как не хотелось!

– Мы рады вам, как и тому, что наш отряд пополнился воинами, – голос вестника стал тверже. – Но до того момента, как мы воссоединимся с Божьим войском, вам следует воздержаться от применения своих колдовских палок. От них пахнет, как от дьявола, – мы не желаем пятнать себя на пути служения Господу.