Читать книгу "Участник поисков - Борис Иванов"

Впрочем, долго созерцать этот ужас Орри не пришлось — под оживленное бормотание андроидов и сами они, и их малоаппетитное съестное, и сама кухня поплыли перед его глазами. Голова Орри наполнилась приятной тяжестью, склонилась к поверхности стола и уютно устроилась на ней. А потом глубокий сон поглотил все вокруг. Только ощущение легкого успокоительного неудобства от притороченной к поясу фляжке Некоторое время удерживалось в его проворно погружающемся в мир снов сознании. Потом и его не стало.

Но именно это отсутствие маленького неудобства, мешавшего сперва ему заснуть, и заставило его проснуться. Как-то рывком, сразу...

«Да нет! — сказал себе Орри. — Это, конечно, очень плохо, что кто-то спер у меня фляжку с денежками Волыны, но только проснулся я не от этого... А от того, что какая-то дурацкая тварь пробежала по мне. Это плохо...»

Он резко сел на лежанке, сооруженной из ящиков с попкорном, и стал оглядываться вокруг.

«Если это та самая гостевая наверху, про которую говорил усатый грек, — сказал себе Орри, — где, по его греческому мнению, будет теплее, то тут я с ним не соглашусь, будь он хоть древний римлянин! Холод здесь собачий!»

Он поежился, кутаясь в коротковатую куртку.

Маленькую комнатушку, в которой он оказался, освещал только сочившийся из крохотного окошка под самыми стропилами свет Чистой Луны — благо было полнолуние, и она плыла в небе Большой Колонии во всей своей нетронутой красе. Но этой иллюминации было достаточно, чтобы понять, что разместили его далеко не в самой комфортабельной комнате «Зеленых чертей». Стены были голые, синтепластовые. Впрочем, самих стен было почти не видно из-за громоздящихся вдоль них гор небрежно сваленных ящиков, кулей и канистр с этикетками настолько яркими, что, казалось, они светились в темноте. Потолок этого просторного чулана был смонтирован из ребристой металлокерамики. Это был даже не потолок, а просто внутренняя часть крыши — помещение-то было явно чердачное, нежилое...

«Что ж, насчет „наверху“ усатый Коста не соврал, — умозаключил Орри. — Тут все сходится...»

Все пространство между самой крышей и стропилами было затянуто канатоподобной паутиной, сплетенной местными сумеречными псевдопауками — существами, мало располагающими к уединению с ними, как, впрочем, и их земными подобиями.

Но пауки и паутина были не самым неприятным, что поджидало Орри в этом закутке. Самое неприятное он увидел, когда глянул на пол, на который уже было опустил ноги. Там по пыльному, век не метенному цементу оживленно шныряли создания, хорошо знакомые жителям половины Обитаемых Миров, населенных выходцами с Земли. Собственно, эти создания тоже могли себя числить полноправными выходцами с Родины Человечества.

Крыс — а это именно они разбудили Орри своей активной деятельностью — Человечество прихватывало с собой во все свои великие странствия. И благодарные твари никогда не упускали случая убедительно доказать, что всюду, где может ужиться человек, крыса точно уживется с двойным комфортом!

Волны Первой и Второй — не слишком удачных — Экспансий землян в иные миры так и оставили иные из наименее гостеприимных землеподобных планет безлюдными, но крысиный писк с тех пор уже не утихал под небесами тех неуютных уголков Вселенной.

В каждом из них крысы отдавали свое многочисленное потомство в жертву беспощадному богу Естественного Отбора, и взамен тот наделял их род новыми могучими приспособительными возможностями. Крысы мельчали и крупнели, мутировали, становились хитрее или примитивнее, лишались хвостов и обзаводились дополнительными желудками. Даже переходили на травоядение. Но оставались крысами — мерзкими и вредоносными обитателями сумеречных подполий Мироздания.

Там же, где люди не бросили крыс в беде, те на вид изменились мало — так и остались торпедообразными сгустками энергичной, обросшей серой шерстью коварной плоти, от которой ничего хорошего ждать не приходилось. Что же до крыс Большой Колонии, то своим размером и злобностью натуры они явно превосходили средние по Обитаемому Космосу показатели для своего вида.

Орри мог в этом убедиться воочию. Даже при таком скудном освещении. Поняв, что на разорение им выставлен целый склад плохо упакованного съестного (а именно таковым и были набиты карманы Орри), проворные твари не стали долго с ним миндальничать. Одна из них уже расправлялась с добытым из бокового кармана куртки ломтем буженины, поглощая его, кажется, вместе с салфеткой, в которую тот был завернут. Пробуждение Орри немного обескуражило серых разбойниц, но чувствовалось, что не надолго.

От обиды и холода Орри чуть было не расплакался, но, решив, по здравом размышлении, что распускать нюни не время, да и старый Нолан никак не одобрил бы хныканье в такой ситуации, он занялся другим делом.

Он привел в порядок потревоженные серым ворьем карманы — карточка Алекса тоже испарилась — и запустил в возящихся на полу тварей тяжеленной банкой с чем-то тушеным или маринованным — благо в этих метательных снарядах недостатка в кладовке не было. Крысы с недовольным писком ретировались в укрытия, которых в этом лабиринте ящиков и кулей тоже хватало.

Расчистив себе дорогу к двери, Орри очень скоро убедился, что только понапрасну потревожил своих соседей по заточению — да-да, теперь он убедился, что его именно заточили!

* * *

Дверь кладовой, сбитая из прочных и тяжелых досок, была заперта снаружи. Подергав ее, Орри убедился, что, хотя дверь слегка раскачивалась на петлях и временами был виден чуть ли не сантиметровый зазор между ней и притолокой, раскрыться ей мешал пудовый замок, судя по всему висящий на вкрученных в крепкую древесину кольцах. Слышно было, как он тяжело брякался о доски, когда Орри с размаху налегал на створку. В щель между притолокой и створкой двери даже удалось просунуть пальцы, но толку от этого было мало. Орри мог нащупать массивную дужку замка и даже те кольца, в которые она была продета (тоже толстенные и массивные), но сделать с ними хоть что-нибудь было решительно невозможно.

Увидев, что сами по себе они вовсе не интересуют непрошеного гостя, крысы вновь начали выбираться на открытое пространство и, образовав вокруг Орри опасливый кружок, стали наблюдать за его потугами обрести свободу. К тому времени, когда мальчишка уже порядком обессилел, за места в партере уже дрались, а самые предприимчивые особи, похоже, начали заключать пари на предполагаемые результаты состязания между мальком и дверью. Но тут весь крысиный кайф поломал хрипловатый и недовольный голос, раздавшийся из-за тяжелых досок: «Ты, давай кончай свои фокусы, парень! Прищемишь себе пальцы, а мне после за тебя отдуваться! Отойди от двери, тебе говорят!»

Наверное, у приставленного сторожить Орри типа имелись все основания быть недовольным таким раскладом: там внизу пьянка в разгаре. Дружки веселятся в свое удовольствие, заводят себе подружек, а потом свеженародившимися парочками разойдутся встречать утро по пустующим домикам мотеля и трейлерам Стукова каравана... А он — трезвый как удод поутру — должен прозябать здесь под самой крышей проклятой халупы, не только без подружки, но даже без глотка виски! И все из-за дурацкого мальчишки, который за каким-то дьяволом так вдруг сдался шефу! И хоть бы этот шкет дрых, натрескавшись на кухне под завязку, — так нет! Не спится чертовой козявке! Ведь видно же, что с этакой дверюгой и четыре таких лба, как мастер Стук, за неделю не управятся. Без ключа-то... А ключик — вот он...