Читать книгу "В вихре страсти - Кристи Келли"

— Какого дьявола вы здесь делаете в такой холод? Виктория слегка обернулась и увидела Сомертона, который смотрел на нее так, словно решил, что она сошла с ума.

— Я хотела побыть в одиночестве. И в данный момент продолжаю хотеть того же.

Не обращая внимания на ее слова, он шагнул вперед и уселся на скамейку всего в нескольких дюймах от Виктории.

— Вы знали, что я здесь? — спросила она.

— Леди Фарли посоветовала мне прогуляться. Она сказала, что прохладный воздух, возможно, пойдет мне на пользу.

— Понятно.

Интересно, чего ради Ханна так поступает? Некоторое время они сидели молча, потом Энтони вздохнул и, глядя на снег прямо перед собой, тихо сказал:

— Виктория, мне нет прощения. Я вел себя как последний идиот.

— Да. Но почему?

— Я разозлился.

— Почему? — повторила она.

Он тяжело вздохнул, и в морозном воздухе заклубилось облачко пара.

— Всю жизнь меня окружают сплошные тайны, интриги и ложь. И вы только тем и занимаетесь, что лжете и скрытничаете. Когда я услышал, как вы за моей спиной договариваетесь с Харди, то совершенно вышел из себя. Я понимаю, это нельзя считать оправданием.

— Нельзя. Тем более что вы сами отнюдь не склонны к откровенности. — Она пододвинулась чуть ближе к нему. — Вы ревновали меня к Харди?

— Да, — тихо признался он. — Когда я закрываю глаза и представляю себе, как он целует вас, мне хочется задушить его.

— Я всего лишь пыталась помочь вам, — прошептала она.

— Я знаю.

Виктория ужасно хотела, чтобы их доверительный разговор продолжался подольше, и спросила:

— Как вы думаете, мы можем поговорить друг с другом честно, но при этом какую-то часть правды оставить при себе?

Он посмотрел на нее и едва заметно улыбнулся:

— Давайте попробуем.

— Прекрасно. Начнем с меня, — сказала она. — Одна богатая женщина обнаружила, что ждет ребенка. Ей необходимо было сохранить это в тайне, и она заплатила мне, чтобы я взяла младенца, как только он появится на свет. Она купила дом, где я живу и воспитываю ее ребенка. И обещала передать этот дом в мою собственность, когда ее дочери исполнится восемнадцать лет.

— Женщина… — Сомертон вздохнул и покачал головой: — Мне следовало бы самому догадаться об этом. А если ее муж обо всем узнает?

— Насколько мне известно, у нее нет мужа. Возможно, когда-то был. Честно говоря, этот вопрос вообще никогда не обсуждался.

— Именно эта женщина научила вас читать? — спросил он, придвигаясь ближе.

— Да, а еще правильно говорить и вести себя должным образом в обществе. Она хотела, чтобы я могла дать ее дочери хорошее воспитание. Научившись более или менее бегло читать, я тотчас пошла в библиотеку и взяла книги по истории и математике. Передо мной открылся совершенно иной мир, о существовании которого я даже не подозревала. — Виктория улыбнулась: — Правда, математика мне не слишком понравилась.

Энтони негромко рассмеялся:

— Я любил математику, когда учился в школе. Поэзия наводила на меня тоску, а с числами я управлялся легко и с удовольствием.

— Ну вот, я рассказала вам все, что могла. Имя той женщины я обещала хранить в тайне.

— Спасибо за искренность.

Энтони понимал, что теперь его очередь рассказать о себе. Как это сделать, не впадая в чрезмерную откровенность? Задача не из легких. Однако Виктория смогла поделиться с ним частью правды. Значит, и ему стоит попробовать.

— Мне было десять лет, когда, за два дня до Рождества, я узнал от отца, что экипаж моей матери перевернулся, и она погибла.

Виктория широко раскрыла глаза и коснулась его руки:

— Мне очень жаль.

— Вы в этом возрасте уже потеряли обоих родителей. — Он сжал ее руку. — Восемь лет я жил с отцом и верил его рассказам о смерти матери. Но в тот вечер, когда мы с вами встретились у церкви, я узнал, что все было не так.

— Что значит «не так»? Ваша мать погибла как-то иначе? Он закрыл глаза, пытаясь заглушить боль, которую испытывал всякий раз, когда вспоминал тот вечер.

— Выяснилось, что моя мать жива.

— Вы уверены?

— Да. Эта новость ошеломила меня. Я прихватил бутылку бренди и очутился у церкви Святого Георгия.

— Это довольно многое объясняет. Но как же ваши родители? Они снова стали жить вместе?

Энтони чуть было не рассмеялся вслух:

— Нет. Мать не желает иметь ничего общего с отцом. Она ушла от него, потому что он изменял ей на каждом шагу. У него было несколько любовниц, и даже внебрачный ребенок.

— Знает ли ваш отец, что она жива? — прошептала Виктория. — Должно быть, ему было ужасно тяжело, когда он узнал правду.

На этот раз Энтони не стал сдерживать презрительного смеха:

— Да, должно быть, ему пришлось чрезвычайно тяжело — ведь он знал об этом с самого начала. Именно он придумал историю про перевернувшуюся карету.

Виктория прикрыла рот рукой.

— О Боже! — пробормотала она. — Ваша мать ушла к другому мужчине?

«Скорее, к другим мужчинам». Энтони отогнал от себя горькую мысль.

— Не совсем так, — произнес он вслух. — Боюсь, я не могу сказать вам большего, не открывая вещей, которые обещал хранить в тайне.

Виктория приложила палец к его губам:

— Тогда — ни слова!

Энтони поцеловал ее палец и задержал руку.

— Однако я должен сказать еще кое-что. Нет никаких оправданий тому, как я повел себя с вами сегодня днем. Но я сожалею об этом, более чем могу выразить словами. — Он сжал ладонями ее замерзшие щеки и нежно поцеловал. — Даю слово — такое никогда больше не повторится.

— Благодарю вас, Сомертон.

— Я бы не стал возражать, если бы вы называли меня Энтони.

Виктория улыбнулась и поцеловала его в ответ.

— Благодарю вас, Энтони.

— Энкрофт говорил, что давно пора рассказать вам, зачем я приехал сюда.

Она заглянула ему в глаза:

— Теперь вы доверяете мне? Он улыбнулся:

— Возможно. Самую малость. Человек; на которого я работаю, поручил мне следить за Харди. Ходят слухи, что на жизнь принца-регента готовится покушение, а Харди — связной у заговорщиков.

— И поэтому вас интересуют его бумаги?

— Именно так. Она нахмурилась:

— Но почему вы не обратились ко мне? Вам известно, что вещи из чужих карманов имеют свойство неожиданно оказываться у меня. Кроме того, женщине гораздо легче подобраться к Харди, не вызывая подозрений.