Читать книгу "Садовник для дьявола - Оксана Обухова"

Елена провела подушечкой большого пальца по лезвийно острой заточке ножа и представила, с какой легкостью этот сучкорез вопьется в горло, перережет артерию. Кровь брызнет фонтаном.

Надо подобрать немаркую одежду.

Готовая ко всему убийца положила нож за бочку для набора дождевой воды, закуталась плотнее в плащ – то ли свежий ветерок, то ли нервы пробирали до озноба – и отправилась в свой – надолго ли? – уютный дом. Сварила крепчайший кофе и села перед включенным телевизором – не видя и не слыша – рассуждать: сумеет ли она так просто, как воображалось, перерезать горло человеку? Провести острым лезвием по живой плоти, выпустить кровь. Хватит ли отваги?!

Сегодня – хватит. Завтра – неизвестно. Сегодня ее кровь кипит, взбаламученная ненавистью, завтра градус может понизиться до температуры нерешительности.

Ждать нельзя.

И Серафима очень вовремя приехала с покупками. Ведь непонятно, как воспримет Денис ее появление у своей сторожки в дезабилье. Парнишка он порядочный, может и прогнать.

Но все-таки не сразу. Какое-то время, есть надежда, будет забавляться моралите. Сразу же за порог девчушку в пеньюаре не выкинет. Сначала мозги ей прочистит.

* * *

Ежевечернее летнее чаепитие под яблонями едва совсем не отменили из-за дождя. Но Елена намариновала мяса для шашлыка, шепнула мужу: «Прощальный ужин, ты не возражаешь?» – и пригласила всех к себе.

Не стоит говорить, каких трудов ей стоили усилия изображать беспечность. Как удавалось контролировать тембр голоса, тремор пальцев, порхать от кухни до стола.

Но результат усилий требовал. В аптечке Веры Анатольевны всегда хранился клофелин: любимое лекарство гипертоника. (Свекровь совершенно искренне не понимала, почему такое великолепное средство вдруг предали анафеме?! Оно отлично понижало давление, давало легкий сон; того же мнения, что характерно, придерживались и многие знакомые врачи Елены.) В последнюю порцию ромашкового чая для Веры Анатольевны, Катарины и Павла хозяйка «праздника» добавила умело выверенную дозу «лекарства». Сегодня ей бессонные свидетели никак не кстати. Жаль только Павел свою чашку чуть пригубил.

Опасаясь оставлять мужа наедине с Катариной, боясь, что тот расскажет ей о квартире и решенном разводе, пошла провожать гостей до их домов. Расцеловалась с Верой Анатольевной – «Ах, Леночка, твои шашлыки, как всегда, на уровне!» – прошлась до крыльца Катарины.

И как только та скрылась в недрах дома, быстро вошла в прихожую и цапнула с обувной полки первые попавшиеся комнатные туфельки.

Почему комнатные?

Да потому, что разгневанная женщина не будет переодевать тапки, меняя их на резиновые сапоги! Она побежит на разборки как есть – в ночной рубашке и домашних тапках!

Зачем вообще понадобились тапки?

Ненависть заела. Пусть пиком убийственной интриги станет арест соперницы, обвиненной в смерти любовника!

Тапочки, обернутые в полиэтиленовый пакет, упрятались за бочку неподалеку от ножа.

Дождь закончился задолго до полуночи. Елена сидела на террасе, плотно завернутая в большой махровый халат, подобрав под себя ноги в шерстяных носках, грела ладони на чашке с чаем и ждала: по сути дела, когда погаснет свет в кабинете Павла. Геннадий уже давно храпел в комнате на втором этаже, Серафима могла выйти из дому в любую минуту, но вряд ли отважится на это, пока дядя в доме напротив сторожки не погасит в окнах свет.

О том, что предстоит сделать, почти не думала. Не терзала воображение кровавыми картинками, держала их в прохладной стороне, не опаляя мозг кошмарами. Настанет время, и руки сами сделают все, что нужно. Елену больше волновало то, что она получит в результате преступления.

Она останется вдовой. Без денег, без прописки по этому адресу, один на один с неуправляемой девчонкой. Вступится ли за нее свекровь? Оставит ли рядом?..

Скорее да, чем нет. Смерть сына скажется на самочувствии Веры Анатольевны, без верной сиделки ей придется тяжело. Почти наверняка она удержит овдовевшую невестку рядом с собой. Последние годы Елена была наиболее близким ей человеком – уж постаралась как-никак! – таких не выставляют за порог.

Серафима…

Серафиму можно не брать в расчет. Глупая девчонка не выстоит против изобретательной мачехи. У Симы непростые отношения с домашними, родственники больше сочувствуют Елене, чем оправдывают негодницу. Раз-другой подстроить ей какие-нибудь неприятности, и бабушка, того и гляди, лишит наследства.

Но об этом стоит подумать позже.

Как, кстати, и о Павле. Уже не единожды Елена представляла: как жаль, что восемь с половиной лет назад в аварии разбилась не Катарина, а жена Геннадия! Как было бы замечательно занять место старшей невестки. Павел такой милый, порядочный, тактичный. Она бы стала ему прекрасной, преданной женой! Воспитывала бы его умненьких мальчишек – а не эту строптивую девчонку! – вела бы дом без всякой прислуги. Старалась.

Как жаль. Если бы верила в Бога, молилась бы сейчас, чтоб в смерти Гены обвинили Катарину. Но вряд ли Небеса потворствуют убийцам, даже если те молитвы знают.

Остается надежда на подзабывшую ее Фортуну. И на людей, ведущих следствие.

Возможно, Вере Анатольевне и Павлу будет достаточно одного лишь подозрения в адрес Катарины. Если еще постараться и вытащить наружу шашни Катьки с Геной, потрясти перед всеми грязным бельишком. Следователь – не председатель благородного собрания, ему нет дела до устоев архитекторской семьи, ему важны лишь факты, факты, факты. А фактов этих наберется воз с маленькой тележкой. Уж надо постараться. Помочь немного следствию.Подтолкнуть неповоротливую колымагу Фемиды в нужном направлении.

И самой под ее колеса не угодить.

Елена поворочалась в узком плетеном кресле, подоткнула под озябшие ступни полу халата. Не попасться под раздачу архиважно. В кармане лежат присыпанные изнутри тальком медицинские перчатки, в прихожей наготове стоят пластмассовые шлепанцы из дома Веры Анатольевны, на вешалке висит прозрачный длинный плащик а-ля дачница.

Все это легко отмыть или уничтожить. Елену больше волновало время: Денис, парнишка работящий, порядочный и с головой, может тут же выставить безбашенную девчонку, едва та появится в прозрачном пеньюаре на пороге сторожки. Может поболтать немного и выставить ее в момент, когда за домом с окровавленным ножом в руках будет стоять мачеха собственной пер соной.

Вот это жутко. Попасться над окровавленным телом своей персоной.

Но будь что будет. Жалеть ни о чем не станет. Попадется, так попадется. Как фишка ляжет. Фортуна дама с юмором, предпочитает решительных, а под лежачий камень даже вода не течет.

В конце концов, стоять с окровавленным ножом в руках Елена будет не на пороге сторожки, а за углом дома, откуда потом легко ускользнуть. Авось ребятишки разойдутся по постелям, не бегая взапуски по лужайкам да вокруг сторожки.