Читать книгу "Его подлинная страсть - Чингиз Абдуллаев"

– Отъезжай, – попросил Дронго, – мы отличаемся от этих подонков тем, что по-иному относимся к людям. Если мы не будем обманывать и притворяться, то никогда не победим Зло, но это не значит, что в душе мы должны быть такими же порочными, как и они.

– Сейчас не время читать мораль, – сказал Лоусон. – Садись в машину.

– Сначала отдам лекарства, – заупрямился Дронго. – Отъезжай, я сейчас выйду. И достань его телефон, чтобы мы фиксировали все звонки, которые будут к нему поступать.

Он забрал пакет с лекарствами и подошел к дому. Позвонил – за дверью послышались веселые детские голоса. Через несколько секунд дверь открыла женщина лет шестидесяти. Она удивленно смотрела на незнакомца.

– Что вам нужно? – спросила она.

– Это дом Сальваторе Мелони? – уточнил Дронго.

– Да, это мой сын, – подтвердила женщина.

– А это его дети? – спросил эксперт, указывая на мальчиков, которые выбежали из комнаты и смотрели на неизвестного гостя.

– Нет, это мои внуки, его племянники. Дети моей дочери. Она сейчас с мужем в Луизиане. А почему вы спрашиваете? Кто вы такой?

– Сальваторе задерживается и меня попросил передать эти лекарства. Я думаю, что они предназначены вашим внукам, – Дронго передал пакет.

Женщина взяла пакет, достала лекарство.

– Как вы его нашли? – обрадовалась она. – Это для моих внуков. Сальваторе искал эти лекарства все последние дни. Большое спасибо. Они нам очень нужны.

– Не за что. – Дронго подмигнул мальчишкам. Им было лет по шесть или семь. И пошел обратно.

– Дай вам бог счастья, – пожелала ему женщина на прощание.

Он вышел на улицу, Лоусон, увидев Дронго, подъехал к нему. Сыщик уселся в машину.

– Поехали, – предложил он.

– Я достал телефон, – сообщил Лоусон, – но пока никто не звонил. С кем ты там беседовал?

– С его матерью. Она сейчас живет в его доме со своими внуками, которые очень нуждались в этом лекарстве.

– Передал? – иронично спросил Лоусон.

– Да, передал.

– И что получил в ответ?

– Благословение его матери и пожелания счастья.

– И тебе так важно было это услышать? – не выдержал Лоусон. – Ты только что похитил ее сына – негодяя, убийцу и подлеца. Может, хватит ненужных экспериментов?

– Ты ничего не хочешь понять, Лоусон, – вздохнул Дронго. – В этом и заключается радость жизни. Из-за чего мы пытаемся найти настоящих убийц брокера, вычислить тех, кто отдал приказ об убийстве его секретаря и Пола Бантинга? Только из-за того, чтобы удовлетворить собственную гордость? Или потому, что мы получаем за это хорошие гонорары? А может, потому, что нам нужно выслужиться перед руководством вашего клуба, куда входят коронованные особы и политики? Нет, и еще раз нет. Мы деремся за этих детей, которым я сейчас передал лекарства. Мы деремся за его несчастную мать, у которой такой подлый сын. Мы деремся за всех честных людей этого мира. Против подлецов, которые, раз и навсегда выбрав темную сторону жизни, пытаются испортить ее миллионам нормальных, добрых, отзывчивых и доверчивых людей. Канта поражал нравственный закон внутри нас и звездное небо над нами. Меня тоже поражает этот закон, называемый совестью. Если ее отменить, если ее убрать, то тогда действительно все дозволено. Может, Совесть и есть Бог, ведь с этим чувством нравственного закона не рождаются другие живые существа. И поэтому мы отличаемся ото всех остальных. Я уверен, что поступил правильно. Более того, я думаю, что и ты на моем месте поступил бы так же и отнес лекарство его племянникам.

– Теперь я точно знаю, что ты неисправимый романтик и наивный мечтатель, – сказал Лоусон, выезжая с улицы, – такой современный Дон Кихот, которого стоит пожалеть.

– Между прочим, великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский считал, что если на одну чашу весов положить все грехи человечества, все наши войны и грабежи, всю несправедливость и злобу, ненависть и ложь, а на другую – только одну книгу «Дон Кихот», то она перевесит все наши вековые грехи в глазах Бога, служа обоснованием для подлинного прощения всех грехов человечества.

– Красиво, – усмехнулся Лоусон, – я этого не знал.

Он замолчал. Больше они не сказали ни слова. Автомобиль ехал к побережью. Через полчаса прибыли на берег океана. Дронго осмотрелся. Здесь никого не было. Часы показывали семь. Он обыскал лежавшего без сознания Мелони, обнаружил оружие и еще один телефон. В нагрудном кармане находился и небольшой пакет с кокаином.

– Полный набор всяких мерзостей! – с чувством произнес Лоусон. – Теперь ты будешь мучить сына с благословения его матери. И где тогда твоя мораль?

– Со мной, – ответил Дронго, – я думаю, что матери не понравилась бы вся правда, которую она могла узнать о своем сыне.

Он вытащил Сальваторе из машины, связал ему руки скотчем, который был в машине самого Мелони, и прислонил его к колесу. Затем несколько раз сильно ударил его по лицу, чтобы тот пришел в себя. Наконец Мелони открыл глаза и с удивлением и ужасом уставился на своих похитителей.

– Кто вы такие? – спросил он.

– Ты знаешь, кто мы такие, – сказал Дронго. – А теперь я хочу знать, кто ты такой?

– Меня зовут Сальваторе Мелони, – ответил тот. – Зачем вы меня связали? Почему отобрали машину?

– Послушай меня, Сальваторе, – наклонился к нему Дронго, – у нас очень мало времени. И мне совсем не хочется проводить сегодняшний вечер с таким подонком, как ты. Поэтому выслушай мое предложение. Сейчас ты мне расскажешь все, что знаешь. Расскажешь подробно и честно. Как только я почувствую, что ты врешь, я начну ломать тебе пальцы. А если ты будешь упорствовать и продолжишь лгать, я прострелю тебе коленную чашечку. После этого ты будешь инвалидом на всю оставшуюся жизнь, если, конечно, выживешь. Ну а потом я прострелю тебе вторую коленную чашечку. В самом конце я выжгу твои глаза. Причем убивать я тебя не стану. И ты останешься слепой и безногий, чтобы почувствовать вкус жизни. Ты все понял или нет? А может, ты считаешь, что я блефую? Тогда мы начнем прямо сейчас.

Сальваторе молча с ужасом глядел на этого человека, который надвигался на него, как скала.

– С какой руки начинать? – почти ласково спросил Дронго. – Какой палец сломать первым? Сейчас я закрою тебе рот, и когда ты захочешь говорить, ты просто кивнешь мне, чтобы я помог тебе разговориться. Поехали.

– Нет! – закричал Мелони. – Подожди, не нужно. Подожди! – Он часто задышал, было понятно, что он волнуется. – Я не могу тебе всего рассказать. Иначе они убьют мою мать и моих племянников. Они болеют, и им нужно доставать дорогое лекарство. Я прошу отпустить меня.

– Это невозможно, Сальваторе, – сказал Дронго, – вы захватили мою подругу. Так нельзя поступать. И ради нее я сделаю тебя слепым и безногим инвалидом. Давай не будем торговаться. У меня нет времени. Итак, я завязываю тебе рот.