Читать книгу "Война на истощение - Владимир Дудченко"

— Ялла, Юсеф! Вставай! Надо что-то делать. — И полез в кабину за курткой.

— Хадыр, эфендем, — сказал солдат, с трудом поднялся с земли, с опаской огляделся и пошел к капоту грузовика.

Приложившись к фляге, которую Полещук стал постоянно таскать в своей сумке после эпизода со «Скайхоком», он устало откинулся на сиденье и задремал. Очнулся от стука водителя в дверцу кабины.

— Мистер Искяндер, кто-то едет!

Полещук увидел свет фар автомобиля и обрадовался. Он спрыгнул с подножки, накинул куртку, и, похлопав Юсефа по плечу, сказал:

— Вот мы и спасены, солдат, слава Аллаху! Нашел неисправность?

— Да, мистер. Проводок отсоединился, поэтому не было контакта.

— Ну, молодец, почти мугандис! Включи-ка, братец, фары, чтобы нас увидели!

Когда зажглись фары грузовика, машина несколько раз мигнула своим светом и повернула в их сторону. Наконец Полещук увидел приближающийся на приличной скорости армейский газик. Завизжали тормоза, и машина резко остановилась. Полещук пошел к газику. За спиной топал Юсеф.

Из машины вышли три человека в камуфляже с автоматами Калашникова. Полещук подошел к ним, поздоровался на арабском и… обомлел. В свете автомобильных фар перед ним стоял тот самый плечистый майор-танкист, голубоглазый «александриец», с которым в сентябре он разговаривал в Роде. «Теперь мне уже точно писец, — подумал Полещук, ощущая противную дрожь в ногах, — это же израильтяне… Все, кранты…»

— Русский переводчик! Надо же, какая приятная неожиданность! — сказал на арабском языке израильтянин, мгновенно узнав Полещука. И сделал жест рукой, чтобы его люди отошли в сторону. Полещук повернулся к Юсефу, тот, похоже, ничего не понимал и глуповато улыбался.

Полещука мгновенно прошиб холодный пот, он чувствовал, как начинает взмокать спина, пропитывая овероль. Противные струйки побежали по лицу, он смахнул их рукавом куртки; во рту пересохло, внизу живота возникло ощущение пустоты, он едва сдерживал позывы мочевого пузыря…

— Русский, как ты здесь очутился? — спросил «александриец», когда он и Полещук отошли в сторону.

— Командировка, — коротко ответил Полещук заметно дрожащим голосом. — Не доехал. Машина сломалась, потом — налет…

— Мир тесен, — констатировал «александриец» и снял с плеча Калашников.

Полещук стоял перед израильтяниным, обливаясь потом. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из грудной клетки. «Сейчас убьет, гад! Сейчас будет стрелять!!! — лихорадочно билась в голове мысль. — Что же делать!!! Пистолет в машине… Да, толку-то… Их трое с автоматами. Положат на хрен в любом случае!»

Но Хагай Леви медлил. Он вспомнил слова генерала Цура, говорившего о том, что «с русскими мы не воюем», и пожелание Иакова Брога, притащить русского полковника… Пожалуй, первый раз майор не знал, как ему поступить. Точнее, знал, но не хотел. Этот русский переводчик почему-то был ему симпатичен, и убивать его совсем не хотелось. Хотя жесткие условия операции диктовали уничтожать любого, даже потенциально могущего помешать выполнению боевой задачи… Взять с собой? Но он же — не полковник! Какая польза от русского мальчишки? Гораздо нужнее расчет радара. Леви глянул на часы: пора возвращаться и вызывать вертушки. Это — главное, а не переводчик. Он посмотрел на насмерть перепуганного русского, забросил автомат за спину и сказал:

— Ну и что мне с тобой делать, переводчик? Ладно, ты нас не видел, а мы не заметили вашу машину. Живи, русский, только больше мне не попадайся! Никогда!

Он крикнул что-то на арабском своим сопровождающим, те быстро забрались в газик, «александриец» махнул на прощанье рукой, сел за руль и машина умчалась в темноту.

Полещук расстегнул ширинку и помочился. Его трясла дрожь. Водитель Юсеф так ничего и не понял, в глазах было недоумение. На его вопросы Полещук отрывистыми фразами сказал:

— Да так, один знакомый офицер, разведчик… Александриец. Общались раньше… А ты не болтай, если жизнь дорога! У них секретное задание…

Он долго пил из фляжки воду, дал хлебнуть солдату и подумал, что, как это ни странно, сказал Юсефу правду.

…Ближе к рассвету, Полещука и Юсефа, дремавших в кабине грузовика, разбудил мощнейший гул самолетов или вертолетов. Они выскочили из кабины, чтобы опять залечь в пустыне, если начнется налет. Гудело довольно долго, но бомбежки не было. Полещук попытался хоть что-то разглядеть в темноте, но тщетно. А жаль. Если бы он увидел поднимающиеся в воздух огромные вертолеты, на внешней подвеске которых висели антенный комплекс и аппаратная кабина РЛС П-12, то сразу бы догадался о боевом задании, которое выполнял здесь голубоглазый «александриец». Но Полещук ничего не видел. Прогремел отдаленный взрыв, гул летательных аппаратов постепенно смолкал… В предрассветных сумерках, далеко на горизонте, что-то горело…Полещук подошел к Юсефу, постучал по его каске, тот молча поднялся с земли, и они оба устало побрели к своему грузовику.

«Судьба — индейка, а жизнь — копейка!» Ближе чем на волосок от смерти оказался военный переводчик Александр Полещук в ночь на 27 декабря 1969 года. Эта вторая встреча лейтенанта Полещука с командиром израильского спецназа «Шфифон» майором Хагаем Леви в пустыне под Рас-Гарибом, с блеском реализовавшим генштабовскую операцию «Тарнеголь», опять, на удивление, была не последней. Но ни тот, ни другой, об этом, конечно, знать не могли. Что предопределено Всевышним, то и будет. Человек в силах лишь слегка подкорректировать свою судьбу. Большего ему не дано…

Глава тринадцатая

По сообщению представителя египетского военного командования, израильские самолеты совершили вчера налет на позиции в районе Эль-Кантары и Балляха. Один из самолетов был сбит.

(Каир, 29 декабря, ТАСС)

…Батальон, несмотря на интенсивную ночную бомбежку израильской авиацией и понесенные потери, был жив. Но ни комбат, немолодой подполковник Мустафа Заглюль, ни его советник, майор Тарас Пономарев, не обрадовались появлению Полещука. Вид обоих был мрачен, им было все понятно без перевода.

— Не вовремя ты приехал, Саша, — сказал Пономарев, здороваясь с Полещуком. — Евреи радар украли, новенькую П-12… Рядом с нами, каких-то пару километров отсюда…

— Тарас… — замялся Полещук, — извините, товарищ майор, забыл ваше отчество. Как это случилось? — Он мгновенно сопоставил продолжительный ночной налет авиации, появление голубоглазого «александрийца», гул каких-то мощных летательных аппаратов. Все стало на свои места…

— Григорьевич мое отчество, — сказал Пономарев и посмотрел на египетского комбата. Тот сидел на раскладном походном стульчике в полной прострации.

— А случилось… — он вновь повернулся к сидящему подполковнику и громко крикнул на арабском в сторону выхода из мальги:

— Майя![79]