Читать книгу "Цепные псы пантеонов - Игорь Чубаха"

— Не знаю, Дэмиен-Эдвард никому не успел показать список приглашенных. Ты приготовь на всякий случай что полагается: дистиллированную воду там, толченый кремний, запах Индийского океана... Чтоб потом без кухонной паники. — Та, которая развешивала факелы, однозначно была старшей в компании четырех смертельно прекрасных исчадий.

Привлеченный к работе повар, увидев вилки и ножи, свирепо затопал ногами, чуть не теряя шлепанцы:

— Никаких ложек! Только палочки!!! Только мелко нарезанная, наструганная пища, чтобы ее легко брать палочками![15]— От ярости завороженный чуть не грохнул под ноги сине-белое блюдо с чем-то мелко нарезанным и наструганным: ему внушили, что он обеспечивает банкет в Кремлевском Дворце.

— Ладно, желтопузый, не психуй, — вздохнула старшая, — будут тебе твои кедровые дрова. Миранда, — кивнула она лапушке в люминесцентных трусиках «нитка для чистки зубов», — сгоняй на поверхность, грабани какую-нибудь ближайшую китайскую обжорку.

— И пусть соевого соуса литра три прихватит! — блестя потом на широкой физиономии, потребовал повар.

— И соуса прихвати, — милостиво согласилась начальница, непроизвольно кивнув раритетным бюстом.

Подчиненная беспрекословной тлей перепорхнула через стену. Она мечтала, чтобы официальное расследование по поводу устроенного Эрнстом фон Зигфельдом побега проявило снисходительность, и здесь зачтется любое резюме, а малышка как раз патрулировала тогда на КПП и поленилась запросить подтверждение полномочий антииеромонаха.

— Чувствую, коллеги, к нам подкрадывается серьезная угроза передозировки калорий, — шутливо вздохнула самая младшенькая, эльфически-немощный почти подросток с фосфоресцировавшими сквозь комбинашку черешенками сосков. — Жаль, у меня строгая диета.

Отвоевав у сервировавших стол пядь места под самой крепостной стеной, двое кобольдов тоже жгли костер и наполняли метеорологический зонд горячим воздухом. Именно кобольды, чтоб в ритуале участвовали две магические стихии.

— Лучшая диета: день — фрукты, день — сырые злаки, и чередовать, — делилась опытом старшая банши. — И побольше жидкостей. Соки, настои, морсы...

— А грибы можно?

— Вместо злаков, и порция меньше вдвое, слишком калорийны.

— Позвольте, госпожа, не согласиться. Лучшая диета — вкушать блюда только в первой половине дня, до пятнадцати ноль-ноль, а спать ложиться пронзительно голодной. Посмотрите на меня, двести лет ни грамма лишнего веса.

— А я читала в журнале, что нужно есть очень мало, зато только мясо. Только сырое или вяленое на солнце, и умеренно запивать хорошим сухим вином.

— И тогда Джи-Джи проснется у тебя в кровати?

— Спорим, что завтра он проснется у меня в постели?

— На песню банши под столом за завтраком с больной головой?

— Нет, на то, что ты примешь мою диету — только мясо с хорошим вином: личинки мух, колорадских жуков, рыжих муравьев. Очень полезны кольчатые и трубчатые слизни... — посторонилась, чтоб не мешать расставлявшему пиалы и чайнички китайцу, демоница.

— Нет, день — фрукты, день — сырые злаки. Сегодня — полкило волчьих ягод, например, а завтра — двести граммов сушеной белены, — гнула свое старшая, заминая предложение поспорить. Спорить с подчиненными непедагогично.

Рискуя поджечь оплетавшие стену сухие лианы хмеля, кобольды наполнили зонд дымом, кликнули из каптерки измаявшийся от безделья призрак графа Цеппелина, и тот счастливо нырнул в шарик.

— Даю обратный отсчет, — объявил более рослый кобольд, из его ушей торчали волосы. — Пять, четыре, три, два, один... Пуск! — Из его ноздрей неприлично торчали волосы, кожа на веках у земляного существа шелушилась, на запястьях царствовал черствый панариций.

Эстетствующие банши из брезгливости старались даже не оборачиваться в эту сторону. Шарик выпорхнул из рук напарника и взмыл вверх. И каждая ряженная в кружевное неглиже прелестница скупо поджала губы — бабьи предрассудки.

— Первая секунда полета, полет нормальный! — успели расслышать банши доклад призрака.

— Гагарин, — позволила себе поиронизировать одна из красоток.

Ее не поддержали. Все-таки дело было нешуточное — вопрос безопасности. Управляемый призраком зонд найдет выход из подземелий на пару с черным вороном, далее ворон зависнет над городом, обеспечивая зонтик наблюдения на этом уровне. Зонд же достигнет стратосферы и накроет куполом наблюдения весь регион, чуть что — прямой доклад Гребахе Чучину по ментальной связи.

Рослый кобольд принялся разгребать угли костра, меньший сходил в подсобку и вернулся с террариумом, в котором ворочался истекающий слизью белый, длиной со взрослую гюрзу червь. Червя выпустили на неостывшую твердь, и беспозвоночное тут же в нее ушло, лишь тихо зазвенела разматываемая с барабана тончайшая золотая якорная цепочка.

Достигнув подземных вод, червь пошлет телепатический запрос Другим заякоренным червям других цитаделей, и у Гребахи заработает надежно защищенный от прослушивания канал связи со своими.

— Ты зачем дустовый салат вместо майонеза сливовым вином заправила? — накинулся шеф-повар на банши-подростка.

— Вы же: «Восток — дело тонкое». Я хотела, как лучше!

* * *

На трапе объявилось одноглазое низкорослое диво и стало жадно шарить зрачком по метрополитеновским перронам. Узрело ящик с бомбой, радостно квакнуло и припустило вниз со всех ног. Начштаба Джи-Джи-Олифант уже смог усилием воли преодолеть навеянную приступом паники слабость. Но вот остановить одноглазого не успел.

Низкорослик подбежал к ящику, подхватил на руки, которые оказались достаточно сильными, и нежно обнял картон:

— Вот он где прячется, родимый!

— Что у тебя в ящике, Ретлиф? — попытался нагнать в вопросе морозу начштаба, но голос подкачал.

— Телевизор с караоке, — тоненько защебетало одноглазое чмо. — Это мой сюрприз для гостей. Полдня искал, куда он делся. Ведь правильно, герр начштаба? Они все там, на Востоке, фанатики караоке? Восток — дело тонкое?! Вот пусть и порадуются!

— Идиот, циклоп сушеный, ошибка окулиста! — никак не мог успокоиться Джи-Джи. — Это японцы, а не китайцы по караоке с ума сходят!

— Едут! — вдруг пронеслось по нижнему вестибюлю зычное воронье карканье.

Все, усилием воли Джи-Джи-Олифант усмирил вспышку гнева. А по залу зазвучало:

Awake,