Читать книгу "Когда стреляет мишень - Михаил Серегин"

— Не понимаю, — недоуменно отозвался Свиридов. — Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что тебе не рекомендуется отъезжать от Москвы дальше чем на сто километров. А также, если почувствуешь настоятельную потребность пойти к врачу, никогда не допускай попадания в твой организм рентгеновских лучей.

— Но...

— Это все! — резко перебил его Книгин, а потом протянул Свиридову небольшой черный чемоданчик со словами:

— Здесь все, что тебе нужно. Российские паспорта — загранпаспорт и паспорт на российское гражданство — на имя Каледина Алексея Валентиновича. Деньги. Билеты на самолет. Некоторые не столь существенные мелочи.

— Когда мы увидимся? — сухо спросил Свиридов.

— Когда ты выполнишь свою часть договоренности.

* * *

...После того как Свиридов узнал, что Кардинал — это не кто иной, как якобы он сам, ему и Фокину удалось бежать из той квартиры, в которой их держали как пленников.

И тогда Свиридов решил разобраться, кто же тот человек, по чьей воле он стал известен всей стране под чужим прозвищем Кардинал.

Свиридов решил найти настоящего Кардинала.

Им удалось выйти на некоего Морозова — по профессии риэлтера, человека, который мог знать о том, кто же стоит за хитросплетением событий, запутанным клубком обрушившихся на Свиридова и Фокина.

Оказалось, что с Кардиналом связан не кто иной, как сам вице-мэр Андрей Борисович Козенко. Возможно, именно по его сценарию развернулись события в огромном дворе Ельховского химкомбината. Именно на разговоре с вицемэром поймал Морозова Свиридов.

И говорили они определенно не о проблемах сдающихся под ключ кооперативных жилплощадей. Морозов докладывал Козенко, что террористы, которых ищут все правоохранительные органы города, — у него дома.

Через несколько минут после поспешного ухода Влада и Афанасия с квартиры Морозова последнего убили. Убил лично капитан Купцов.

Оказавшийся одним из прихвостней Кардинала.

И тут же позвонил своему шефу.

— Адриан, — четко выговорил Купцов, — мы их не взяли. Морозова раскололи.

Так впервые было произнесено имя Адриана Панича. Свидание Свиридова с могущественным, но все еще незримым врагом близилось.

И оно произошло в ночном клубе «Менестрель», где Свиридов потребовал объяснений от вице-мэра Козенко. Потребовал, разумеется, с оружием в руках и с верным Фокиным за спиной, мастерски оставив не у дел охрану численностью не меньше десятка амбалов.

— Мне нужен Кардинал, — без обиняков отчеканил он тогда, — должен же я наконец познакомиться со своим прототипом. Он где-то здесь, Андрей Борисович. Конечно, я не допускаю мысли, что он и вы — одно и то же лицо. Вы явно не дотягиваете до того демонического героя, которым вы мне представили моего оппонента.

Вице-мэр отбивался, как мог. Он сказал, что Фокин и Свиридов и сами не понимают, чего хотят. Что они пожалеют о том, что связались с этим страшным человеком — Кардиналом. Свиридов был неумолим.

— Ну хорошо... — пробормотал вице-мэр и огляделся по сторонам, скользнув жадно ищущим чего-то взглядом по застывшим в угрюмом бессильном оцепенении лицам своих людей, и выдавил:

— Сейчас.., только съем кусочек.., он говорил, что если...

Не договорив фразы, он приоткрыл крышку своего столового прибора (Влад застал его за ужином в отдельном роскошном номере на втором этаже ночного клуба), и внезапно клинок яркого пламени из-под крышки прибора ударил прямо в лицо Андрея Борисовича и отшвырнул его к стене.

Послышался жалобный звон разбивающегося стекла, и все пространство комнаты тотчас же перечеркнули стремительно разбухающие щупальца мелочно-белого бьющегося дыма. Одно из этих сочащихся ядовитым терпким ароматом щупалец обвило шею Свиридова, и он почувствовал жуткое тошнотворное ощущение.., что он теряет контроль над собой и окружающим пространством, что мир переворачивается и расползается, как бесформенная клякса на странице ученической тетради.

Последним осознанным усилием он выхватил из ядовитой кутерьмы мощное плечо Фокина и поволок его к выходу из номера, но в проеме выросла чья-то рослая фигура, и голос, смутно знакомый, но все равно пугающий и чужой, выговорил:

— Ты хотел меня видеть, Свиридов?

Влад попытался тогда поднять глаза на самого могучего и неуязвимого врага, который когда-либо у него был, но словно провалился в давящую липкую тьму...

* * *

Самолет прилетел в Москву рано утром. Посадка была затруднена, потому что по взлетным полосам полз густой туман, сквозь который с трудом пробивались огни аэродрома. Так что самолету пришлось сделать несколько кругов над Шереметьево, прежде чем он пошел на посадку.

— Прибыли, — сказала вторая стюардесса и с ослепительной улыбкой посмотрела на задремавшего мужчину лет около тридцати, очень красивого, с довольно длинными светлыми волосами и, кажется, похожего на какую-то голливудскую знаменитость. — Москва! Снаружи мороз, а вы, гражданин, в легком пиджаке. Смотрите не простудитесь, это же вам не Мельбурн.

У нас сегодня по календарю первое декабря.

Первый день зимы.

Свиридов приоткрыл сонные глаза и проговорил:

— Благодарю.

...Да, это в самом деле был не Мельбурн. По аэродрому шнырял неприятный, рваный холодный ветер, то и дело меняющий направление, гонял по полосам крупные хлопья снега, тормошил и завивал их в прихотливые спирали. Лез под одежду, шарил по телу и выдувал последнее полусонное тепло.

Свиридов надел плотный черный плащ и нашел, что он не здорово защищает от холода.

Даже под прикрытием массивного корпуса авиалайнера на самых верхних ступеньках выходного трапа.

Таможенный досмотр. Скучные формальности. Проверка и оформление документов.

...Его ждали. Невысокий плотный человек в темной драповой куртке окинул его быстрым цепким взглядом и сказал:

— Все благополучно? Поедемте, я подкину вас до гостиницы.

Свиридов молча кивнул: значит, так надо.

Так легко чувствовать себя человеком, которому уже нечего терять.

— Никуда не выходите, пока вам не позвонят и не уведомят, что делать дальше, — сказал таксист. — Снимите номер на сутки.

...В дальнейшем он планировал купить более подходящую для зимнего сезона одежду и снять скромную квартиру. Впрочем, все это продекларировал ему тот же таксист — вероятно, сотрудник спецслужб.

Ну что ж, значит, так надо. Тем более что тот, кем он, Свиридов, был сейчас — Алексей Каледин, человек без имени и лица, без прошлого и, весьма возможно, без будущего, — этот человек был совершенно чужим в огромном холодном городе.