Читать книгу "Ужин - Герман Кох"

В любом случае определение «бывший» звучит не слишком лестно. Бывшие футболисты и бывшие велосипедисты могут это подтвердить. Сомневаюсь, что после завтрашней пресс-конференции мой брат еще сможет забронировать столик в этом ресторане без очереди. Скорее всего, бывшему кандидату придется ждать как минимум три месяца.

— Я бы выпил кофе здесь, — сказал я. — Эспрессо. С чем-нибудь крепким.

Целый вечер я ограничивал себя в алкоголе и с ходу не мог сообразить, чего именно мне хотелось.

— Я тоже возьму эспрессо, — сказала Клэр. — И граппу.

Моя жена. Я почувствовал, как по телу разливается тепло. Жаль, что я не сидел рядом с ней и не мог ее коснуться.

— Мне тоже граппу, пожалуйста, — сказал я.

— А вам? — Метрдотель, похоже, пребывал в замешательстве, глядя на моего брата.

Но Серж покачал головой.

— Только счет, — сказал он. — Моя жена и я… мы должны…

Он бросил на жену панический взгляд, отметил я про себя. Меня бы не удивило, если бы Бабетта сейчас тоже заказала эспрессо.

Но Бабетта перестала всхлипывать и вытерла нос кончиком салфетки.

— Мне ничего, спасибо, — сказала она, не глядя на метрдотеля.

— Значит, два эспрессо и две граппы, — подытожил он. — Какую граппу вы предпочитаете? У нас в ассортименте семь сортов, от «старой», выдержанной в деревянных бочках, до «молодой»…

— Обычную, — прервала его Клэр. — Прозрачную.

Метрдотель едва заметно поклонился.

— Молодую граппу для госпожи, — сказал он. — А для вас, господин?

— То же самое.

— И счет, — повторил свою просьбу Серж.

После того как метрдотель удалился, Бабетта обратилась ко мне, пытаясь улыбнуться:

— Ну а ты, Паул? Ты еще не проронил ни слова. Как ты считаешь?

— Я считаю странным то, что Серж выбрал наше кафе, — сказал я.

Улыбка или ее подобие исчезла с лица Бабетты.

— Паул, пожалуйста, — сказал Серж и посмотрел на Клэр.

— Да, я считаю это странным, — повторил я. — Мы с Клэр пригласили вас тогда в кафе, где мы частенько перекусываем. Ты не можешь вот так запросто устроить там пресс-конференцию.

— Паул, — сказал Серж. — Не знаю, насколько ты понимаешь всю серьезность…

— Дай ему договорить, — сказала Бабетта.

— Да я уже, собственно, закончил, — ответил я. — Для непонятливых мне добавить нечего.

— Нам понравилось это кафе, — сказала Бабетта. — У нас исключительно приятные воспоминания о том вечере.

— Ребрышки! — сказал Серж.

Я подождал еще каких-нибудь реплик, но все молчали.

— Вот именно, — сказал я. — Приятные воспоминания. А какие воспоминания после завтрашней пресс-конференции останутся у нас с Клэр?

— Паул, давай по-человечески, — разозлился Серж. — Речь идет о будущем наших детей. О моем будущем я даже не заикаюсь.

— Но он прав, — вступилась за меня Клэр.

— О нет, пожалуйста, — сказал Серж.

— Не стоит так раздражаться, — сказала Клэр. — Просто ты с поразительной легкостью присваиваешь себе абсолютно все — вот что Паул имеет в виду. Ты говоришь о будущем наших детей. Но по существу ты в нем ни капельки не заинтересован, Серж. Ты присваиваешь это будущеее. С такой же легкостью, с какой ты присваиваешь кафе, если оно подходит тебе в качестве антуража для пресс-конференции. Только потому, что идет на пользу твоему имиджу. Тебе даже в голову не пришло спросить нас, что мы об этом думаем.

— О чем вы говорите! — возмутилась Бабетта. — Вы рассуждаете о пресс-конференции как о решенном деле. А я-то надеялась, вы сумеете убедить его выбросить из головы этот вздор. Я надеялась на тебя, Клэр. После того что ты сказала мне в саду.

— Так дело в кафе? — спросил Серж. — В вашем кафе? Да я вообще не знал, что это ваше кафе. Я полагал, что это публичное, общедоступное заведение. Прошу меня простить.

— Дело в нашем сыне, — сказала Клэр. — И да, это наше кафе. Мы, конечно, не можем предъявить на него свои права, но мы так чувствуем. Я согласна с Паулом, это невозможно объяснить. Это нужно понять без слов.

Серж вытащил из кармана сотовый и взглянул на дисплей.

— Прошу прощения, мне надо ответить на этот звонок.

Он приложил телефон к уху, отодвинул стул и приподнялся.

— Да, Серж Ломан слушает. Алло!

— Черт побери! — Бабетта швырнула салфетку на стол. — Черт!

Серж отошел от столика на несколько шагов, согнулся и зажал пальцами другое ухо. «Нет, это не так, — донеслось до меня. — Ситуация гораздо сложнее». После чего он двинулся в сторону туалетов и выхода.

Клэр тоже достала из сумки мобильник.

— Позвоню Мишелу, — сказала она, глядя на меня. — Который час? Не хочу его будить.

Я не ношу часов. С тех пор как я потерял работу, я стараюсь соотносить свою жизнь с положением солнца, яркостью света и вращением Земли.

Клэр знала, что я больше не ношу часов.

— Понятия не имею, — сказал я, почувствовав покалывание в шее.

Моя жена продолжала пристально на меня смотреть, словно я был причастен к чему-то ужасному, хотя в тот момент я не представлял, к чему именно.

Лучше так, чем вообще ни в чем не участвовать, подумал я. Лучше, чем «папа ничего не знает».

Клэр отвернулась.

— Что случилось? — спросила Бабетта.

— Который час? — спросила Клэр.

Бабетта в свою очередь вынула из сумочки телефон, взглянула на экран и назвала время. И не убрала обратно в сумку, а положила перед собой на стол. И не сказала Клэр: «Ты же можешь посмотреть время на своем мобильнике».

— Наше солнышко целый вечер сидит один дома, — сказала Клэр. — Ему уже почти шестнадцать, и он считает себя взрослым, хотя еще совсем ребенок…

— В чем-то они уже не дети, — сказала Бабетта.

Клэр секунду помедлила с ответом, облизывая кончиком языка нижнюю губу — явный признак того, что она рассержена.

— Иногда мне кажется, что именно в этом наша ошибка, — сказала она. — Может, мы чересчур упрощенно рассуждаем, Бабетта. Об их возрасте. В глазах некоторых они вдруг резко повзрослели, поскольку совершили то, что мы, взрослые, называем преступлением. Но я считаю, что сами они ведут себя все еще как дети. Эту мысль я хотела донести и до Сержа. Что мы не вправе отнимать у них их детство только потому, что по нашим взрослым меркам они совершили преступление, за которое им предстоит расплачиваться всю жизнь.

Бабетта глубоко вздохнула.

— К сожалению, ты права, Клэр. Что-то исчезло — непринужденность, наверное. Рик всегда был… ну, ты знаешь, каким он был. Этого Рика больше нет. Последние недели он только сидит запершись в своей комнате. За столом молчит. У него такое лицо, будто его что-то мучает. Раньше за ним такого не водилось.