Читать книгу "Тень Нерона - Роман Буревой"

– Ганс остался жив, ты слышал?

– Еще нет.

– Кто такой Ганс – ты знаешь?

– Не припоминаю. Кажется, это рядовой под моим началом, – попытался выкрутиться лациец.

– Нет у тебя под началом таких рядовых. Как примитивно, сержант Лонг! Неужели разведка колесничих совершенно деградировала?

– Я – не колесничий! – отвечал Корвин надменно.

– Неужели? Может быть, станешь утверждать, что ты действительно сержант Лонг?

– Нет. – Запираться было, по меньшей мере, глупо. Скорее всего, лейтенант знал сержанта в лицо.

– Тогда кто?

Марк молчал. Сказать, что он с Лация, было невозможно.

– У тебя заметный акцент. Тот, кто хоть однажды слышал речь колесничих, тут же скажет, что ты из их.

– Я действительно с Колесницы. Но не колесничий.

– Ну ты и загадку загадал, парень! – хмыкнул лейтенант Вин. Но продолжал сжимать в руке бластер – ствол ни на миг не дернулся.

– Я – бывший раб. Мне удалось бежать. Я оказался на Петре. Там полно бывших рабов. Потом подался в наемники и попал сюда. Но мне захотелось сделаться сержантом, я взял жетон погибшего и его куртку.

– Что за ахинею ты несешь, братец? Я бы скрутил тебя и отдал капитану Гоцци, но ты, парень, отлично дрался. Если бы не ты, нас бы прихлопнули. «Колесничий не может так поджаривать своих», – сказал я сам себе. Единственный твой шанс – сказать мне правду. Может быть, я смогу спасти твою шкуру. Бывший раб.

«Рассказать этому парню все как есть? Пожалуй – это единственный способ остановить прорыв колесничих на базу. Мне нужен помощник, так пусть помощником будет нер. Наверняка, с точки зрения разведчика, я поступаю безрассудно. Но мои предки не были разведчиками», – Марк не понял, кто рассуждал, он сам или голос предков. Да это и неважно. Иного варианта действий не подворачивалось.

– В этом коридоре находится нуль-кабина. – Марк осторожно подбирал слова. Нужно было, чтобы лейтенант поверил, но при этом не следовало болтать лишнего. – Кабина ведет на другую планету. Она то включается, то выключается. И чтобы заставить работать ее постоянно, колесничие хотят захватить базу.

– Ты это только сейчас придумал? – насмешливо спросил Вин.

– А как я, по-вашему, попал на базу, сразу на третий уровень?

– Черт, – пробормотал лейтенант. – Значит, ты…

– Вывалился через кабину в этот коридор за пару минут до того, как здесь все сожгли. Я ненавижу колесничих, клянусь всеми звездами галактики.

Лейтенант задумался. Рассказ самозваного сержанта выглядел полным бредом. И одновременно он объяснял многое: безумную атаку колесничих, появление самозванца и нежелание атакующих применять тяжелые орудия на нижних уровнях, в то время как верхнюю половину станции они разнесли в хлам.

– Что ты делал, когда был рабом на Колеснице? – неожиданно спросил Вин.

Лейтенант явно колебался. Он верил и не верил.

– Был рабом барона Фейра. Дергал на грядках ле карро. То есть морковь.

Вин прищурился.

– Значит, говоришь, где-то здесь нуль-кабина?

И в этот миг она включилась.

* * *

Огнем наискось разрезало коридор, будто кто-то синим светящимся лезвием взмахнул в воздухе. Из пореза вывалился человек в серо-коричневом комбинезоне, с кобурой на поясе. Мерд! Колесничий!

Вин кинулся к нему, держа бластер наготове.

– Руки! – заорал он не своим голосом.

Человек, выпавший из распоротого пространства, корчился на полу. Его трясло, одежда покрылась инеем, лицо было белым, губы прыгали.

– Назад! – ахнул Марк. – Назад, лейтенант!

Но было поздно. Синее пламя, еще полыхавшее на месте искажения пространства, дернулось в сторону, и Вина разрезало наискось. Причем даже не разрезало, а завернуло спиралью. Чудовищная сила сделала это почти с детской капризностью. Было слышно, как трещат его кости, как лопается кожа, видно, как человека рвет в лохмотья; пластиковым стаканчиком лопается сверхпрочная кираса, крошится гермошлем, и струи крови брызжут под каким-то невероятным углом.

Точно так же должно было крутить и рвать отца Корвина, когда тот застрял в сбесившемся портале. От этой мысли Марка замутило. Ему хотелось кинуться к Вину и вытащить лейтенанта из чудовищной мясорубки. Но он знал, что помочь наемнику уже никто не сможет.

Вин еще жил. Он что-то силился выкрикнуть, еще пытался размахивать сломанными руками. Не сразу Корвин понял, что лейтенант хочет выстрелить, пытается прицелиться и…

Портал захлопнулся. Пламя угасло, изуродованное тело с мокрым шлепком упало на металлический пол коридора.

Колесничий, что выпал из кабины, остался в живых и теперь силился подняться. Марк смотрел на него несколько секунд. Колесничий! А Корвин, якобы, шпион колесничих. Акцент! Акцент ему поможет.

Корвин кинулся к парню, ухватил за плечи и поднял рывком.

– Почему ты опоздал? Что случилось? – зарычал он в ярости. Пришел Корвин в ярость, к слову сказать, вполне искренне.

– Кто ты? – выдохнул выпавший из портала человек.

– Ма фуа! Я жду тебя уже пять дней! Пять дней! Ты опоздал, придурок!

Колесничий дернулся, изо рта хлынула рвота. Марк непроизвольно разжал руки. Пришелец согнулся пополам. Еще один спазм. Теперь на пол текла какая-то мерзкая зелень.

– Мерд! Перед тем как входить в нуль-портал, лучше ничего не есть, – заметил не без ехидства лациец. – Неужели тебя не предупредили?

– Сколько времени? – запинаясь, спросил колесничий.

– Два сорок пять по стандартному времени экспресса. Семнадцатое июня земного цикла.

– Сем… над… цатое… Нет, не может быть.

Колесничий отер ладонью губы. Его трясло.

– Я должен был быть здесь шестнадцатого, а ты – меня встретить, – пробормотал он. – Что случилось?

– Не знаю. Ты мне должен ответить.

– Я – не агент. Всего лишь настройщик нуль-канала. Должен окольцевать вход. А потом, после успешной атаки… Атака уже была?

– Была. Провалилась. – Корвин старался говорить бесстрастно.

– Как так?

– Слишком мало сил.

– Нет, не может быть, – парень беспомощно огляделся. – Что же делать? На базе гвардейцы?

– Еще хуже. Петрийские наемники.

– Ты сказал… семнадцатое? – переспросил колесничий. – Два сорок пять?

– Уже два сорок шесть, – уточнил Марк.

– Значит, скоро будет еще одна атака, – пообещал специалист по нуль-порталам. – Вторая волна. Через два часа. Точнее, через два часа двадцать минут. Да, так… Что же делать? Это почти Ватерлоо.