Читать книгу "Черные волки, или Важняк под прицелом - Фридрих Незнанский"

Он искоса посмотрел на Турецкого.

— Намекаешь на Меркулова? — сухо спросил Александр Борисович.

Щеткин кивнул:

— Угу. Я слышал, что у тебя с ним… разногласия. Но ведь общаетесь?

— А то как же! — усмехнулся Турецкий. — Не волнуйся, Петя, сделаю. Да ты и сам мог бы. Но лучше подбирай молодцев для захвата.

Оперативник Дима кашлянул в кулак.

— Если вы не против, я хотел бы в этом поучаствовать, — вежливо сказал он.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Щеткин. — Ты им занимался, тебе и карты в руки.

6

Последние несколько дней Антон Плетнев пребывал в приподнятом состоянии духа. Это не могло укрыться от Турецкого. Подходя к «Глории», он искоса посмотрел на коллегу и с улыбкой сказал:

— Ну вот тебе и мотив.

— Да, Саша, — кивнул тот. — Мотив, как говорится, налицо. Вертайло, как я понимаю, еще на службе этим занимался и сел по мелочи, чтобы на больший срок не попасть. А Свентицкий, видать, дело это просто так не оставил и… — Он быстро глянул на Турецкого и отвел взгляд. — Кстати, забыл сказать. Там Меркулов приехал. Дожидается…

По лицу Турецкого пробежала тень.

— И что? — сухо сказал он. — Я должен галстук надеть?

— Да нет, это я так, проинформировал.

— Обожди. У тебя сигареты есть?

— Может, не надо сейчас? И потом, там Меркулов ждет.

— Ничего, подождет. Он мне не начальник. Он просто наш гость. Посетитель, коллега… Как хочешь называй. Так есть у тебя сигарета или нет?

Плетнев достал из кармана пачку «Кент», вытряхнул одну сигарету и протянул ее Турецкому.

— Легкие? — скривился тот.

— Другие не курю, — ответил Плетнев. — И с этими-то надо завязывать.

— Ладно, черт с тобой.

Александр Борисович взял сигарету и закурил от зажигалки Плетнева.

— Я что хотел сказать, — заговорил он каким-то смятым голосом. — Пока все не утрясется, нам с тобой надо Ирину и Ваську отправить… куда-нибудь в деревню. На пару дней.

— Я только «за», — с готовностью ответил Плетнев, у которого давно уже было неспокойно на душе оттого, что Васька и Ирина Генриховна находятся в Москве — под постоянным наблюдением отморозков.

— У тебя есть на примете подходящее место?

— Дай соображу… — Плетнев задумался. — Вообще-то у меня приятель в Малаховке живет… Думаю, он не будет возражать.

— Это хорошо. Только провернуть все это нужно быстро и профессионально. Чтобы наши с тобой «друзья» не смогли отследить.

— Нужен хороший водила, который сможет, если что, оторваться от погони.

— Водилу я тебе найду, — сказал Александр Борисович. — Займешься этим?

— Конечно. Хоть сейчас.

Турецкий задумчиво посмотрел на коллегу сквозь облако сигаретного дыма и сказал:

— Сейчас и займись. После того как поговорим с Меркуловым. А с Ириной я поговорю сам.

— Это будет непростой разговор, — тихо заметил Плетнев.

— Ничего. У нас с ней часто бывают непростые разговоры, — сказал Турецкий. — Одним больше, одним меньше. Ну ладно. — Он швырнул окурок в урну и взялся за трость. — Пошли. А то господин заместитель генпрокурора совсем заскучает.

И они вошли в офис «Глории».

7

Константин Дмитриевич Меркулов сидел на диване с чашкой чая в руке. Завидев Турецкого, он улыбнулся и по привычке — на правах старого друга — хотел приветливо сострить, однако Турецкий не дал ему такой возможности.

— Здравствуйте, Константин Дмитриевич, — равнодушно произнес он, не подавая Меркулову руки и проходя к креслу.

Меркулов слегка растерялся, но тут же взял себя в руки.

— Привет, бродяги, — дружелюбно сказал он. — Ну что, ребята, поработали на славу! Улики железные. Торговля оружием… Я думаю, надо брать этих ореликов с поличным. — Константин Дмитриевич поставил чашку на столик и вытер губы тыльной стороной ладони. Посмотрел на Турецкого. — Что думаешь, Сань?

— Брать, конечно, надо, — спокойно ответил Турецкий. — Но по-умному. — Он повернулся к Плетневу. — Антон, ты говорил, у них там — раритетное спецоружие?

— Угу, — кивнул Плетнев. — Пистолеты из углепластика. Для бесшумной стрельбы.

— И стоят, наверное, недешево?

— Да уж как пить дать, — усмехнулся Плетнев. — Такие игрушки стоят огромных денег.

Александр Борисович кивнул, словно услышал именно то, что ожидал.

— И на черном рынке наверняка большим спросом не пользуются, — сказал он. — Скорее всего, это был специальный заказ.

— Ну да, — отозвался, качнув гривой седеющих волос, Меркулов. — А с клиентами у них, похоже, вышла какая-то неувязка. Значит, теперь сбыть все это богатство будет для них затруднительно. Ты это имеешь в виду?

— Да, — сказал Александр Борисович. Он сдвинул брови и задумчиво проговорил: — Если бы у нас была возможность выкинуть на черный рынок сообщение о том, что кто-то хочет купить именно эти пистолеты?.. — Турецкий поднял взгляд на Меркулова. — Кстати, Щеткин утверждает, что в Свентицкого стреляли именно из такого оружия.

— Вот тебе улика, которую можно сделать неопровержимой, — откликнулся Меркулов. — Надо действовать!

Однако Турецкий не спешил с выводами.

— Времени у нас маловато, — сказал он после паузы. — Вдруг им подвернется другой заказчик? Подставных лиц искать — это процесс долгий… — Александр Борисович повернулся к Плетневу: — Антон, ты говорил, с Вертайло работает человек из органов?

— Что? — вздернулся Меркулов. — Что это еще за закрытая информация? Почему вы мне сразу об этом не сказали? Кто такой?

Плетнев ответил слегка смущенно:

— Парень с Петровки… Вертайло ему как раз задание дал заказчика найти.

— Так что же вы?.. — с досадой начал Меркулов, но Турецкий не дал ему договорить.

— Скорей всего, этот парень работает в отделе по незаконному обороту оружия, — спокойно и рассудительно изрек он. — Его надо прижучить. Щеткин… — Турецкий сделал паузу и покачал головой. — Нет, Щеткин вряд ли нам поможет. Чин слишком маленький. Да, Антон, вижу, у нас проблема.

Лицо Меркулова пошло пятнами. Он еле сдерживался, чтобы не раскричаться.

— Слушай, Турецкий, — заговорил он обиженным и рассерженным голосом. — Хорош уже! Ты что, мстишь мне?

Турецкий ничего не ответил и даже не посмотрел в его сторону.

Меркулов встал с дивана.

— Сань, думай что хочешь, но я сделал для тебя все, что мог. И если я не оправдал твоих ожиданий, то извини, я — не Бог. Но ты никогда не сможешь обвинить меня в том, что я тебе не помогал.