Читать книгу "Человеческий фактор - Виктор Пронин"

– Это почему же? – поднял голову Михась. – Уже вроде не расстреливают...

– Так-то оно так, да только не все возвращаются. Оттуда, – добавил следователь. – Не выдерживают. Плохо там. Неуютно. Обхождение плохое, люди плохие, питание вообще нечеловеческое...

– Пугаете?

– Просвещаю. Ты сколько раз сидел?

– Ни разу.

– Вот видишь, все впереди... – Анпилогов встал, прошелся по кабинету, постоял у окна. Не потому, что хотел увидеть там что-то чрезвычайно интересное, нет, дело в другом – во всех детективах следователи любят постоять у окна, раскачиваясь с носков на пятки и давая время задержанному подумать, осознать невеселую свою участь.

И надо же, сработало.

– А у меня есть смягчающие обстоятельства, – неожиданно для самого себя произнес Михась.

– Что? – быстро обернулся Анпилогов. – Я не расслышал – что ты сказал?

– Обстоятельства, говорю... В мою пользу.

– Что же ты молчишь?! Давай, вываливай их быстрее!

– Быстрее не получится... Я вообще не шустрый....

– Это было заметно еще в метро... Наши ребята рассказывали. Как пишется в протоколах – сопротивления не оказал. Так что вполне возможно, что пивком тебе еще доведется побаловаться. Ты вел себя не самым худшим образом. Теперь, что касается обстоятельств в твою пользу... Ну, прикинь сам... Вы с Аликом были вооружены... Пистолет изъят вместе с боевыми патронами. Этим пистолетом угрожали похищенному вами Долгову, директору мебельной фабрики. Шантажом и угрозами потребовали с него тридцать тысяч долларов... При нем затеяли стрельбу, чтоб он не сомневался – и пистолет, и патроны настоящие, что не зажигалка это и не детская пустышка... Что я могу сказать... Грамотная, надежная работа. Теперь сам способ получения денег... Я впервые сталкиваюсь с такой изобретательностью. Сами придумали? Или кто подсказал?

– Сами, – кивнул Михась. Он понимал, что этим признанием усугубляет свою вину, но, видя неподдельный восторг следователя, не смог отказаться от своего криминального изобретения, желание похвалы возобладало.

– Ты или Алик? – продолжал Анпилогов, улыбаясь ослепительной своей улыбкой.

– Да какая разница, – на этот раз осторожность в душе Михася победила.

– Ну все-таки, между нами, девочками, без занесения в протокол, скажи!

– Ну мне пришла в голову такая блажь...

– Я так и знал! – с облегчением проговорил Анпилогов, будто речь шла о чем-то для него важном. – Алик, он так, на подхвате. Хотя деньги у Долгова из-под мышки выхватил он. Ну, да ладно, – вздохнул Анпилогов. – Скажи мне вот что... Как вы вышли на Долгова? Почему именно он? Ведь есть много людей и побогаче... Почему Немчиновка? Почему эта несчастная мебельная фабрика?

– Нас вывели, – негромко произнес Михась.

– В каком смысле?

– Был заказ на Долгова.

– Так, – крякнул от неожиданности Анпилогов, и мгновенно исчезла вся его дурашливость, весь кураж. Он резко передвинул свой стул поближе к Михасю, чуть ли не упершись в него коленками, наклонился вперед, чтобы заглянуть в глаза – Михась сидел с опущенной головой, и в этот момент все его внимание было почему-то сосредоточено на окне, которое со всеми подробностями, включая решетку, отражалось в повлажневшей лысине следователя. – И заказчика назовешь?

– Не могу...

– А почему бы тебе его не назвать? Уж коли у нас с тобой пошла такая пьянка? Режь последний огурец!

– Я его не знаю.

– Но описать его можешь? Где живет или где с ним встречались, чем он занимается?

– Я его не видел.

– Так! – крякнул Анпилогов, на этот раз откинулся на спинку стула. – С ним Алик встречался?

– Нет.

– Так! – Анпилогов вскочил со своего стула и несколько раз пробежался по кабинету из угла в угол. – Так, – произнес он уже спокойнее. И, не придумав, о чем бы спросить Михася еще, произнес: – Продолжай, я тебя слушаю.

– Все происходило по телефону. Он звонил мне на мобильник. Предлагал деньги, пистолет...

– Что пистолет? Я спрашиваю – что пистолет?! – выдержка, кажется, первый раз изменила Анпилогову, но он тут же спохватился и произнес уже спокойно: – Ты что-то хотел сказать о пистолете?

– Это его пистолет.

– Алика?

– Нет, заказчика.

– Он вам его передал?

– Да. И патроны.

– По телефону? – Анпилогов не шутил, тут уж и ему стало не до шуток. Да и не время было шутить, он прекрасно понимал, что Михась в эти минуты говорит самое важное, и кто знает, кто знает, заговорит ли он снова завтра, послезавтра, когда пройдет шок после задержания, доставки сюда, в этот кабинет, когда он успокоится, привыкнет к новой обстановке, наслушается дельных советов в камере...

– Нет, – произнес Михась, отвечая на последний вопрос Анпилогова. – По телефону не получится.

– Из рук в руки?

– Мы же его не видели.

– Как же тогда? Что, у него курьер был? Через случайного мальчика передал. В почтовый ящик сунул?

– Камера хранения. Он и деньги передавал через камеру хранения. Каждый раз на другом вокзале.

– Какие деньги? За что?

– На пиво.

– Ну ты даешь, мужик! – Анпилогов, теперь уже не торопясь, переставил свой стул к столу, сел, положил перед собой бланки протокола и старательно, уточняя и переспрашивая, записал весь рассказ Михася. – Послушай! – вдруг спохватился Анпилогов. – Но если он передал пистолет с боевыми патронами... Значит... Значит...

– Это значит, что мы должны были завалить Долгова.

– Ни фига себе! – Анпилогов на несколько минут замер в полной неподвижности и смотрел уже не на Михася, он смотрел в пустую стену перед собой, пытаясь осознать и совместить вместе все те сведения, которые сообщил ему Михась.

– Но мы этого не сделали.

– Молодцы, – механически ответил Анпилогов. – Это вы правильно поступили... Я рад за вас, вы хорошие ребята, – он бормотал, похоже, не совсем понимая, что произносит. – Это что же получается, это что же получается... Вы уже не мелкие вымогатели, вы киллеры... Да! – воскликнул он с каким-то озарением. – Ведь вы киллеры!

– Вроде того, – кивнул Михась. – Мы не стали убивать этого человека, мы просто хотели немного заработать.

– А сколько заказчик вам пообещал?

– Тоже тридцать, – Михась только сейчас сообразил, что о полученных деньгах надо молчать, иначе они с Аликом действительно могут больше не попробовать пивка у Фатимы.

Анпилогов несколько минут молча писал что-то в протокол, писал быстро, не останавливаясь, и, только закончив очередную страницу, отложил ручку.