Читать книгу "Пляж - Алекс Гарленд"

Когда я вернулся к оставленному нами знаку, Джед уже спал. Я лег возле него и посмотрел на звезды, вспомнив, как мы смотрели на звезды с Франсуазой. Где-то там находился параллельный мир, где я был единственным владельцем карты, размышлял я, и мне захотелось, чтобы это была карта нашего острова.

Сквозь утренний туман я вижу…

Мистер Дак сидит в своем номере на улице Кхаосан. Он сорвал одну из закрывавших окно газет и теперь смотрит на улицу. Позади него на кровати разбросаны ручки, карандаши — без сомнения, те, которыми он рисовал карту. Карты нигде не видно — она, наверное, уже пришпилена к моей двери.

Я вижу, как у него дрожат плечи.

— Мистер Дак? — осторожно спрашиваю я.

Он оборачивается, озадаченно нахмурившись, оглядывает комнату, а затем замечает меня через москитную сетку.

— Рич… Привет.

— Привет. Ты в порядке?

— Нет. — По его небритой щеке скатилась слеза. — Я собираюсь скоро покончить с собой. И мне чертовски плохо.

— Я сожалею. Я могу для тебя что-нибудь сделать?

Он вздохнул:

— Спасибо, Рич. Ты настоящий друг, но теперь уже слишком поздно. Я уже одиннадцать недель лежу в бангкокском морге.

— Тебя некому забрать?

— Некому. Таиландская полиция обратилась в британское посольство. Они нашли моих родителей в Глазго, но родители отказались приехать и подписать сопроводительные документы. Им наплевать на меня! — На его щеке появилась еще слеза. — На своего единственного сына.

— Это ужасно.

— Если никто не подпишет сопроводительные документы, то через месяц меня подвергнут кремации. Посольство не станет оплачивать перевозку моего тела.

— Ты… хотел бы, чтобы тебя похоронили в земле.

— Я не возражаю против кремации, но если мои родители не приедут забрать меня, я не хочу, чтобы меня отправляли на родину. Пусть мой пепел останется здесь. — Голос мистера Дака задрожал. — Короткая церемония, ничего особенного, и мой пепел будет развеян над Южно-Китайским морем. — Он зарыдал.

Я прижался лицом и руками к сетке. Мне хотелось сейчас быть в его номере, рядом с ним.

— Эй, мистер Дак! Все не так уж плохо.

Он сердито покачал головой, и сквозь его всхлипывания я услышал, как он начал напевать песню из сериала «Военно-полевой госпиталь». Я подождал, пока он не перестанет петь, я не знал, куда девать глаза, а потом сказал:

— У вас хороший голос. — Я сказал это в основном по той причине, что не знал, что еще сказать.

Он пожал плечами, вытирая лицо грязной майкой. В результате его лицо стало еще грязнее.

— Голос слабый, но могу напеть мелодию.

— Нет, мистер Дак, голос хороший… Мне всегда нравился этот сериал.

Мне показалось, что он немного оживился.

— Мне тоже. Вертолеты в первых кадрах…

— Вертолеты были потрясающими.

— «Военно-полевой госпиталь» — это фильм про Вьетнам. Ты знал об этом, Рич?

— А разве не про Корею?

— Про Вьетнам. Корея была лишь предлогом.

Мистер Дак отвернулся и снова уставился в окно. По-видимому, ему не хотелось разговаривать, поэтому для поддержания беседы я спросил его, что он там рассматривает.

— Ничего, — мягко ответил он. — Водитель такси спит в своей машине… Бродячая собака роется в мусоре… Ты не обращаешь внимания на эти вещи, Рич, когда ты жив, но когда они — последнее, что ты видишь… — Его голос вновь задрожал, и он сжал кулаки. — Пора кончать с этим.

— Покончить с собой?

— Да, — произнес он. Потом повторил более твердо: — Да.

Он бодро подошел к своей кровати, уселся на нее и вытащил из-под подушки нож.

— Не надо, мистер Дак! Не надо делать этого!

— У меня уже принято решение.

— Всегда есть время изменить свое решение!

— Теперь меня уже ничто не остановит.

— Мистер Дак! — еле слышно крикнул я.

Слишком поздно. Он уже начал наносить себе раны. Я не видел, как он умирал, так как решил, что это будет знаком неуважения к нему. Но я заглянул к нему минут через пять, чтобы узнать, как он там. Он был еще жив, катался по простыням и забрызгивал кровью стены. Прежде чем взглянуть на него снова, я выждал минут пятнадцать, желая действовать наверняка. На этот раз он неподвижно лежал в том самом положении, в котором я обнаружил его. Тело его изогнулось, так что ноги свисали с кровати — деталь, которую я тогда не заметил. Перед тем как умереть, он, наверное, попытался встать.

— Я заберу твой пепел, мистер Дак, — прошептал я через сетку. — Не беспокойся.

Перебор

Я проснулся с первым проблеском зари. Солнце еще не поднялось из-за горизонта, и пляж был залит странным голубоватым светом — темным и ярким одновременно. Это было красивое и успокаивающее зрелище. Казалось, что даже волны плескались тише, чем обычно.

Я не разбудил Джеда, потому что люблю бодрствовать, когда другие спят. При этом мне хочется просто послоняться вокруг, приготовить завтрак, если есть из чего; а в данном случае у меня возникло желание побродить по берегу. Прогуливаясь, я решил поискать красивые ракушки. Багз сделал мне очень хорошее ожерелье, но многие ракушки оказались слегка тусклыми. Наверное, его не особенно заботило, чтобы ожерелья вышли эффектными. Даже ожерелье Франсуазы, самое лучшее из наших трех, было не таким красивым, как ожерелья большинства других обитателей лагеря. Я довольно быстро насобирал ракушек, и передо мною встала тяжелая проблема выбора — от каких же отказаться. Самой великолепной, по-моему, была ракушка с синими, красными и зелеными пятнышками — панцирь крошечного краба. Я решил, что она будет центральным звеном моего нового ожерелья, и с нетерпением ждал того момента, когда начну перенизывать ожерелье, возвратившись домой.

Метрах в двухстах от того места, где мы спрятали лодку, я наткнулся на спавшую на зеленой траве парочку. Ту самую, которая вчера прошла мимо нас с Джедом. Первым моим побуждением было повернуться и уйти, но любопытство остановило меня. Они выбрали для проживания на удивление отдаленный пляжный домик в нескольких километрах от Хатрина, и мне стало интересно, что это за люди. Я распихал ракушки по карманам и направился по песку к ним.

Теперь, когда у меня появилась возможность рассмотреть эту парочку с близкого расстояния, она меня ужаснула. Область вокруг рта девушки была покрыта болячками, которые облепили жирные черные москиты. На ее руках и ногах сидело по меньшей мере тридцать или сорок штук. Я махнул рукой — они даже не сдвинулись. На парне москитов не было. И не удивительно, подумал я, потому что он явно не был для них лакомым кусочком. Судя по его росту, он должен был весить килограммов семьдесят, но в нем было никак не больше пятидесяти. Тело его походило на рисунок из учебника по анатомии: отчетливо просматривалась каждая косточка, каждая ослабевшая мышца. Около него валялся пузырек с таблетками, на котором был написан адрес какой-то подозрительной аптеки в Сураттхани. Я поинтересовался его содержимым, но он был пуст.