Читать книгу "Славия. Паруса над океаном - Александр Белый"

Во всех этих местах богатейшие залежи угля, графита, алмазов, золота, серебра, железа, хрома, магния, марганца и прочих более тяжелых элементов, добывать которые будем уже не мы, а наши потомки. Кроме того, большая часть Верхнего Вельда – это одни из лучших черноземов на планете, и в той жизни территория считалась житницей всей страны. Тем более что для ведения сельского хозяйства климатические условия тут очень даже благоприятные.

Вначале планировал идти к месту поселений двумя колоннами, одна во главе с Иваном Тимофеевичем направлялась в Преторию, то есть к месту закладки столицы графства города Иванград. Вторую должен был лично вести юго-западнее, через район Спрингса на горное плато Верхний Вельд (видать, все эти названия тоже изменятся). Но потом подумал-подумал и решил двигаться единой колонной, а в сопровождение по всему маршруту взять роту Данко. Здесь все-таки не западное побережье с бассейном реки Рось, где проживают миролюбивые племена бушменов и родственных им наму, тут живут самые настоящие кровожадные негры, с которыми придется ой как немало повоевать в пути. Кстати, бушменов к негроидной расе не причисляют, да у них и внешне более тонкие черты лица и более светлая кожа.

Итак, здесь останется разворачиваться основатель города-порта Лигачев вместе со своими людьми, Шевченко с Бондарем на четырех шебеках капитана Совы отправятся осваивать устье Лимпопо и северные пределы графства. А оба мои флейта, «Алекто» и «Селена», до моего возвращения покараулят побережье.

– Сир! – С берега призывно размахивал руками капитан Лигачев.

Сложив карту и записи, отнес их в каюту и отправил в рундук. Шпага, стилет и нож были при мне, но я требовал от всех, чтобы сходили на берег полностью вооруженными, поэтому решил соответствовать. Надел наплечную гарнитуру с двумя револьверами, патронташ и бандольеро, взял седельный чехол с винчестером и только тогда покинул борт. Здесь уже бродили толпы людей, мычали от счастья, чувствуя твердую почву под ногами и наслаждаясь зеленью лугов редкие молодые бычки и телки, блеяли козы, визжали поросята, кудахтали куры, а девчонки весело галдели. Для абсолютного большинства из них морское путешествие наконец закончилось, и их совершенно не пугало то, что до следующего поселения придется идти еще сто пятьдесят километров, а до самого дальнего на реке Вааль – всю тысячу.

Лигачев дожидался у трапа, а рядом стоял Фомка с оседланной Чайкой. Наконец-то мою красавицу можно было выезжать! К ее левой задней ноге испуганно жался тонконогий вороной жеребенок с высокой изогнутой шеей, маленькой головкой с белой звездочкой на лбу и большими лиловыми глазами. Тоже красавец, но мальчишка! Ничего, такие жеребцы нам нужны, порода видна с первого взгляда.

– Девочка моя! – Подошел к Чайке, и она ткнулась прохладными ноздрями мне в руку, а затем в грудь. Я одной рукой прижал ее голову к себе и потрепал по гриве, а другую протянул в сторону Фомки. В ладони тут же очутился соленый сухарь, который поднес к губам лошади. Чайка им захрустела, гордо вскинула голову и покосилась на жеребенка. Мол, смотри, хозяин, кто у меня есть!

– Ворон! Это будет Ворон! Никакого угощения тебе, парень, дать не могу. Вон мамино молоко для тебя пока что главное угощение. – Погладил вздрогнувшего малыша, затем вскочил в седло, зацепил за луку, зафиксировал чехол с винчестером и повернулся к собравшимся у табуна бойцам: – Ну-ка, братцы, лошадь капитану Лигачеву!

Оседланную кобылу ему подвели буквально через минуту, и мы неспешным шагом двинулись вверх. Жеребенок резво засеменил следом.

– Что там, Петя?

– Разрушенное поселение, вам бы самому посмотреть.

Метрах в трехстах выше берега, перед большим полем, от края до края густо заросшим каким-то высоким, в полтора человеческих роста тростником, обнаружились остатки двенадцати покрытых мхом каменных фундаментов. Рядом лежали сгнившие до трухи куски деревянных конструкций, в которых можно было угадать сломанный забор. Не было никаких сомнений, что постройки эти – дело рук европейцев. Значит, легенда о том, что португальцы появились здесь задолго до официального открытия данной бухты, теперь являлась доказанным фактом, который говорил о многом, но в настоящее время ни на что не влиял.

– Да, это действительно было поселение. Но теперь, Петя, здесь будет твой город.

– Расчищать территорию и закладывать город начнем в этом месте? – спросил он.

– Давай окинем взглядом окрестности и определимся.

Тростник оказался старым, густым и крепко укоренившимся. На сколько тянулись вглубь его заросли, видно не было, но шириной они были не менее трех километров, ограничивались на севере болотистой местностью, а на юге возвышенностью, густо поросшей кокосовыми пальмами. А еще выше начинался реликтовый лес.

Плотные пласты берегов озер и болот имели светло-бежевый цвет. Порода походила на кусочки египетской соли, кстати, имеющей высокое содержание кальцинированной соды. Если это и так, то сейчас с ней никто играться не будет, потому что, кроме меня, о ее важности для хозяйства никто ничего не знает. Мне, конечно, с ней обязательно придется повозиться, но как-нибудь в другой раз.

Чем-то зацепил вид пересохших тростниковых метелок. Возвращался от болота к лесу, и какая-то связанная с ними мысль не давала покоя. Постиг ценность приготовленных для новых поселенцев подарков, только увидев валяющийся под ногами кокосовый орех. В голове автоматически сложилась цепочка: кокосовая копра – масло – глицерин. Глицерин! Наконец-то найдено собственное доступное сырье для его производства. Теперь вопрос дефицита бездымного пороха и производства взрывчатых веществ точно не возникнет. Уже не говорю о возможности изготовления самых разных моющих средств.

Эта мысль еще не успела полностью овладеть моим разумом, как руки сами потянули узду и завернули Чайку обратно к зарослям тростника. Не хотелось упустить и ту, самую первую, не успевшую сформироваться мысль. Видел нечто подобное в той жизни на Кубе, даже с детьми на экскурсию ездили, смотрели на уборку и весь производственный процесс. А на Канарах тростник рос у дорог, как сорняк, правда… с невысоким содержанием… сахара!

Соскочил с лошади, вытащил шпагу и рубанул ближайшую тростину. Разглядев срез, повернулся к Лигачеву, с интересом наблюдавшему за моими манипуляциями.

– Знаешь, Петро, раньше считал, что основными поступлениями в бюджет твоего города будут деньги от выращивания и продажи конопли, кораблестроение, рыболовство и транспортные перевозки. Но я ошибся. Главным у тебя будет производство сахара и сушка копры, то есть струганой мякоти кокосовых орехов, и изготовление из нее масла, глицерина, мыла и напалма. Ты даже не представляешь, насколько это важное дело для поддержания военной мощи и экономики державы.

– А что такое глицерин и э-э-э напалм, и для чего они нужны?

– Это вообще-то тайна, охраняемая всеми нами под страхом смерти, но тебе, как моему ближнику, чтобы мог прочувствовать ответственность, могу ее открыть. Глицерин – это вязкая, прозрачная жидкость, которая в первую очередь нужна нашим химикам для изготовления бездымного пороха, а напалм – это смесь с перегонкой земляного масла, которая выжигает все, на что попадет, даже отвесные стены горят, она с них не стекает.